Юрий Солоневич - Зона тени

«А может, это моё?» – снова подумал Арсений.

Да, несколько лет назад его обручальное кольцо потерялось неизвестно где. Но ведь эту полку осматривали тысячу раз, да и менты, наверное, с усердием обыскали.

Арсений более внимательно пригляделся к кольцу. Оно было самым обыкновенным и как раз по размеру пальца. Только ощущение того, что это чужое кольцо, не покидало Арсения ни на миг. Как не покидало его и чувство страха. Он снял кольцо и положил его в шкатулку из красного дерева. Но страх всё равно не уходил: он накатывал волнами, парализуя волю и разум. И спать Арсений больше не ложился.

Часов в пять утра он оделся и вышел из квартиры.

Автобусы ещё не ходили, да и денег не было. И ему пришлось идти в центр пешком.

Утро было довольно холодным, и «белые мухи» уже выписывали пируэты в предрассветных сумерках, но Арсений не ощущал холода. Он шёл по пустынным улицам и молился, не переставая. Молился, как мог, вспоминая все те фразы, которые прочитал сегодня ночью в Евангелие. Ему казалось, что если он перестанет молиться, случится что-то очень страшное, непоправимое.

У церковной калитки, на скамеечке, сидел старец, по виду – нищий. Арсений поздоровался, и старец ответил.

– Садись, посиди, – сказал старец. – Ещё слишком рано.

И Арсений присел на край скамейки.

– За утешением пришёл, добрый человек, – не то утвердительно, не то вопросительно сказал старец. – Велико твоё страдание, если в такую рань пришёл.

Арсений сидел молча.

– Найдёшь утешение в молитве, – продолжал старец. – А правду в мире не ищи: нет в нём правды. До самого последнего дня не найдёшь. Она сама к тебе придёт в твой последний день, когда ты будешь умирать в одиночестве.

– Почему в одиночестве? – с дрожью в голосе спросил Арсений.

– Каждый человек умирает в одиночестве. Живёт в иллюзиях до своего последнего часа, не думает о нём – о себе думает: как на трон взобраться. Но придёт он, и воздастся каждому по делам его. В какой гордыне Государь российский пребывал, а и ему воздалось. Праведников казнил – Бога не боялся. А праведник сказал ему: «Кровь моя – на твоей голове». Да только отвернулся царь от праведника, не одумался. И настал срок, пришли злые люди, и истребили всю семью царскую, и детей малолетних не пощадили.

– Дети-то не виноваты, – сказал Арсений.

– Всё имеет причину. Отцы творят прошлое своих детей. Будущее – продолжение прошлого. Потому и грехи отцов на детей ложатся. Безвинные дети погибают по вине отцов – и так из поколения в поколение.

Старец опёрся на свою клюку и сказал:

– Вижу я: велико тебе испытание будет. Но устоишь ты. Душа твоя слезами омоется, глаза твои ясными станут, и увидишь ты истину великую, познаешь путь богоугодный. Рано ты пришёл – значит, большая нужда у тебя. Но не спеши идти к Богу с чёрным сердцем, оставь за оградой всё зло мирское – это оно мучит тебя.

– Я не знаю, как это сделать, – сказал Арсений.

– Купи две свечи, – сказал старец. – Зажги одну за упокой всех, кого знал, а другую – за здравие всех, кого знаешь. Не поминай им ни зла, ни добра. Только слушай, что тебе сказано будет.

– У меня нет денег, чтобы купить свечки, – признался Арсений.

Старец полез за пазуху, достал оттуда небольшой платок, развязал его и протянул Арсению две бумажные купюры.

– Я не знаю, когда смогу вернуть.

– Вернёшь, когда срок придёт. Не мне – так другому. За упокой поставь слева, а за здравие – справа, у иконы Пресвятой Богородицы.

– Я не могу взять у вас деньги, – сказал Арсений. – Как я их верну?

– И если взаймы даёте тем, от которых надеетесь получить обратно, какая вам за то благодарность? – сказал старец. – Давайте – и дастся вам.

– Спасибо, – сказал Арсений и взял деньги. – Моя жена ходила в молитвенный дом. А я не знаю, как мне быть: я никуда не ходил.

– Зачем строить храмы в Божьем Храме? – старец немного помолчал и продолжил, но уже другими словами, как будто говорил совсем иной человек: – Изначально я занимался эфиром Максвелла. А когда построил его модель, то оказалось, что в разной проекции пересечения оси его кристаллической решетки похожи или на православные кресты, или на звезду царя Давида. Решил, что это не может быть случайным совпадением. Но, с другой стороны, наши предки о микромире никакого понятия иметь не могли. Значит, увидели эти структуры у какой-то более высокой цивилизации, представителей которой принимали за богов. Самое логичное объяснение. Стал изучать религиозные книги различных народов – и поразился сходству описанной там картины мира с той, которую мы только-только начинаем открывать в субъядерной реальности.

– Вы – физик? – удивился Арсений.

– Химик, – ответил старец. – Но нельзя проводить строгой границы между отраслями знания: они все связаны в одно целое. Каждая из них – субъективна, все вместе – объективны. Не может быть физики без теологии, как не может быть тела без души. Формулы не описывают ни боли, ни страдания. В них нет души. А всё, в чём нет души – порождает зло. Храм, который возводят точные науки – третья мировая. Поэтому я и уничтожил все свои записи: до тех пор, пока в моих открытиях не будет души, они будут порождать только зло, страдания и смерть. «Знание есть меч обоюдоострый коим и врага можешь поразить и себя без пальцев рук оставить, возлюбил повторять Он бывшим с Ним».

– Разве у открытий может быть душа?

– Она должна быть у их авторов. И у тех, кто будет владеть открытой силой, кто будет направлять эту силу на конкретные цели.

– Душа есть у всех людей.

– Не у всех она чиста. Корысть и зависть разъедают души, как ржавчина – металл. Исподволь, незаметно, оттого и коварно. Деньги – везде, за деньги – всё. Затмение нашло на людей. Посты, чины, научные звания, свидетельские показания, человеческие органы, живые люди – все покупается. Да что тебе говорить – ты и сам знаешь. Только не думают о том, что умирать придётся в одиночестве. Да детей своих на гибельный путь толкают: считают, что добро им делают. Деньги – та же сила, а без души – зло.

Арсений согласно кивнул головой.

– Закон без души – тоже зло, – продолжал старец. – Ещё Ленин говорил: «По форме правильно, а по существу – издевательство». Те же коммунисты от имени Ленина правили, а заповеди его не выполняли. Фарисеи, не видящие за буквами людей, их жизнь, нужду и надежду на справедливость. Мелкие душонки есть везде: и в физике, и в религии, и у власти. Потому и строят храмы в Божьем Храме вместо того, чтобы просто найти в нём своё место. Говорят от имени Бога, а имени и не знают. Для того Бог и поместил ключевой символ мироздания – крест – на самом видном месте, чтобы никто его запатентовать не смог.

Арсений подумал, что старец не похож на фанатика-верующего, слепо преклоняющегося пред раз и навсегда сформулированными догмами. И, словно в подтверждение этой мысли, старец сказал: