Ирина Рикас - Соленые реки
- Название:Соленые реки
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Литагент ИП Астапов
- Год:2014
- Город:М.
- ISBN:978-5-7164-0611-7
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Ирина Рикас - Соленые реки краткое содержание
В последние десятилетия существования Советского Союза тысячи советских специалистов работали в странах, принявших «социалистический» путь развития. Это были люди самых разных специальностей: инженеры, врачи, преподаватели, рыбаки, летчики. Все они нуждались в переводчиках.
Вооруженные конфликты 80-х, начавшаяся вскоре перестройка в СССР и последовавшие за ней события 90-х годов разбрасывают в разные уголки мира и вновь переплетают судьбы героев повести. Действие происходит в СССР, Мозамбике, ЮАР, Анголе.
Молодым переводчикам приходится научиться работать в экстремальных условиях, иногда на грани жизни и смерти; научиться понимать не только язык, но и культуру, традиции, дух «экзотических» народов.
Разлуки и встречи, преодоление смертельных опасностей и гибель близких, столкновения с предательством, обманом, подлостью – и верность идеалам любви и дружбы, – все это не делает из них героев. Они остаются обычными людьми, представителями своего поколения, которым суждено жить на переломе эпох и стать свидетелями и участниками крушения империй и рождения новых стран.
Все персонажи книги вымышлены. Все события, происходящие с ними, основаны на реальных фактах.
Повесть адресована самой широкой аудитории. Возможно, особый интерес она вызовет у людей, которым пришлось пройти путь «совзагранработника».
Соленые реки - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
Кира отходила беременность так, как будто ее и не было. Единственный раз, еще в самом начале, почувствовала приступ токсикоза. Сдавала сессию, оформляла в деканате академический отпуск, паковала вещи для переезда в Подмосковье, к родителям. Однажды в троллейбусе, уже перед самым их отъездом из Киева, какая-то бабулька приблизилась к ней и тихонько сказала: сыночка носишь. А Кира и сама знала, что будет сынок. Слышала она про какие-то диковинные аппараты, импортные, конечно, которые, вроде бы, еще до родов показывали, кто родится – мальчик или девочка. Кира не очень-то верила таким сказкам. Да и не нужно ей это было. Она с самого первого месяца знала: сыночек.
К концу августа, уже в доме родителей, она почувствовала, что их с мужем отношения изменились. Они стали ближе, роднее. Лихорадочная влюбленность уступила место чувству спокойному, глубокому.
О приближающейся разлуке она как будто и не помнила, вся была внутри себя, и муж тоже как будто был внутри нее. Они, конечно, говорили о предстоящем его отъезде, собирали вещи, и в то же время она не чувствовала этого, как будто разлука не имела отношения к их реальной жизни.
За три дня до назначенной даты отъезда к ним приехали его родители. Кира знала, но в то же время как будто не понимала, что они приехали, чтобы проводить его. Она знала, что полусобранные чемоданы, рассованные под столами и по углам по всей квартире – это для него, но не сознавала и этого. Ее внутренняя, сосредоточенная на них троих – она, муж и сын – жизнь не допускала в себя ничего, что могло бы ее нарушить. Ее существо как будто стало другим: в ней одной все трое – она, муж и сын.
Однажды ночью Кира поняла, что время пришло. Она видела суету вокруг себя: чьи-то руки натягивали на нее одежду, теплый халат, пальто; видела себя, спускающейся по лестнице. Кто-то поддерживал ее под руку, потом видела себя в машине скорой помощи. Видела как будто со стороны и не понимала. Боли она тоже не осознавала. Позже, когда осталась одна на больничной койке, пришла боль, и потом боль все росла, росла, не отпуская ни на мгновение до самого разрешения.
На следующее утро после рождения сына Ярцев приехал в аэропорт. Он почти опоздал. Мишка Лионов, блестя очками и намечающимися залысинами, сунул ему полузаполненные декларации:
– Чего опаздываешь? Мы уже заполнили тебе, впиши только номер паспорта. Пошли скорее, вон Тиманович в очереди на таможню стоит.
Когда прошли таможню и сдали багаж, уже перед самым паспортным контролем, вдруг появился их куратор:
– Ну как, Ярцев, ты родил?
– Так точно, товарищ подполковник. Сын!
– Ну, молодец. Не зря хоть твой дружок… Информацию о своих, что четвертого вылетели, получили?
– Никак нет! А как они, нормально долетели?
– Да долететь-то долетели… Ну ладно, там узнаете. Счастливого полета, товарищи лейтенанты, – в голосе его появилась официальная твердость.
– Помните о важности задачи, поставленной перед вами Родиной, высоко несите… – он вдруг запнулся, смешался и закончил совсем по-свойски: – В общем, счастливо, пацаны, возвращайтесь.
Первый международный полет произвел впечатление на новоиспеченных лейтенантов. «Заграница» началась с аэропорта – новенький, только что открытый к Олимпиаде аэропорт «Шереметьево 2» блистал автоматическими раздвижными панелями дверей – просто подходишь, и они сами открываются! – овевал прохладой кондиционеров, а главное – благоухал настоящими французскими духами!
Полет продолжался почти сутки, с посадками в Каире, Джибути и Дар-эс-Саламе. В самолете еда, вино, сигареты! После Джибути на аэрофолотовском подносике с едой оказались даже бананы! Бананы! Вот это роскошь! Летишь, как в ресторане. Переводчики даже не успели устать от полета.
В Мапуту прилетели на следующее утро. Открылась дверь самолета – и вот он, первый глоток мозамбикского воздуха. Ярцеву показалось, что он не вдохнул, а глотнул: воздух был плотный, очень влажный и густо пропитанный резким запахом чего-то растительного и пряного, как пар над кастрюлей, когда делают ингаляцию с эвкалиптом.
Встречал их молодой парень, Эдик, переводчик военной миссии. Было странно, что он приехал за ними на родном советском «Рафике» голубого цвета. Потом они узнали, что почти все автомобили в молодой народной республике – советского производства и в большинстве своем – армейские: командирские «Газики», защитного цвета санитарные «Уазики» и огромные грузовики с брезентовым тентом – ГАЗ 66. По дороге из аэропорта жадно смотрели в окна автобуса, выхватывая глазами все самое необычное: проходили чернокожие тетки, обернутые не то в скатерть, не то в покрывало, с тюками на головах и привязанными за спинами детьми. Догадаться, что это дети, можно было только по торчащей из тряпки продолговатой головенке. Вдоль по тротуару полз на четвереньках человек – худющий, с иссушенными и задранными врастопырку голенями и босыми ступнями. В ответ на испуганный вопрос «Что это с ним?» Эдик небрежно бросил:
– Полиомиелит. Здесь таких полно.
Странно было и то, что ехали по левой стороне дороги. Кто-то из переводчиков вдруг крикнул:
– Смотрите, смотрите, «Калинка»! – Над стеклянной витриной кафе светилась надпись латинскими буквами: «KALINKA».
Эдик привез их на симпатичную улицу, всю утопающую в ярких каскадах цветов малинового цвета. На четырехэтажном здании, перед которым они остановились, блестел латунный номер: 49.
– Вот, мужики, – сказал Эдик, – здесь пока будете, найдете Владимира Ильича. Это комендант «сорокдевятки», он вас поселит, а пока идите в столовку, сейчас как раз обед. Ярцев спросил о ребятах, которые прилетели неделю назад, но опять ничего узнать не удалось. Эдик как-то заторопился:
– Извини, старый, дел по горло, потом. А кстати, ты иди обедай скорее, за тобой уже машина пришла из Иньямбане. Смотри, увезут, и поесть на халяву не успеешь.
Сорок девятый дом – известное на весь Мозамбик общежитие военных переводчиков. Многие из тех, кто служил в Мапуту, жили здесь постоянно, другие приезжали на день-два в командировку из провинций: получить почту, закупить на группу продукты в кооперативе. Пока обстановка в стране была спокойная, такие командировки были обычным делом. Но бывало и такое, что гражданская война вспыхивала с новой силой, и целые провинции оказывались отрезанными от столицы. Тогда совзагранработники месяцами не получали почты и вынуждены были выживать на местном – очень скудном – продовольствии.
Столовой в сорок девятом доме оказалась большая комната с длинным широким столом в центре. За столом уже сидело несколько человек.
Поздоровались, обменялись именами.
– Садитесь, ребята, сейчас подадут, – сказал плотный лысоватый дядька и коротко крикнул что-то по-португальски. Это и был Владимир Ильич. Именем своим он немного бравировал, может быть именно потому, что переводчики не упускали возможности над ним подшутить. Перед ним уже стояли две большие плоские тарелки: одна с горой риса, другая с несколькими сильно зажаренными целыми рыбинами, каждая – чуть длиннее ладони. От рыбы шел резкий, но довольно аппетитный запах.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: