Александр Калинин-Русаков - Другие люди (сборник)

– Да пустяк тут. Андрей по-свойски просит лодку ему сделать. Думаю на неводник замахнуться. Нас двое, да ещё охотников помочь, думаю, найдётся. Всё равно время сейчас бестолковое.

– Сколько тебе понадобится на это?

– Недели две. Только пришла мне тут одна мысль, – уже поднимаясь, проговорил Федот.

– Какая же? – Сергей Викулович, полагая, что разговор окончен, подошёл к окну и стал рассматривать небо.

– Хочу соорудить хорошую мачту, антенну, и попробовать поймать телевидение, – взволнованно проговорил Федот.

– Телевидение говоришь? Да ты что? Серьёзно? – Директор изменился лицом, поставил стул напротив Федота и со словами «рассказывай подробно» сел.

– Уже решил, – начал взволнованно Федот. – Завтра с Колей Балуевым за запчастями в «Сельхозтехнику» едем. После, как всё получим, заедем в «Культтовары». Хочу купить телевизор и кабеля метров двадцать пять – тридцать.

– Послушай, Федот, а ты в этом деле хоть немного чего-то понимаешь?

– Серёжка принёс «Юный техник» из школы. Там всё подробно описано и про антенны, и про каналы. Волнуюсь, конечно, но сильно уж хочется попробовать. А вдруг возьмёт, да получится!

Мальцев заметно разволновался. Он несколько раз вставал, обходил вокруг стула, садился, снова вставал. Было видно, не ожидал.

– Да ты понимаешь, Федот, на что ты замахнулся? – начал он. – Это же всё равно что, к примеру, какое-нибудь открытие важное сделать. Вот если получится! Ты только подумай, как жизнь всей деревни изменится? Вечером придут люди с работы, с хозяйством управятся, покушают и телевизор сядут смотреть. Глядишь, и пить поменьше станут. Сколько, ты говоришь, тебе отпуск надо?

– Две недели.

– Бери все двадцать четыре дня. Для такого дела не жалко. Да, вот что. Когда поедешь в район, обязательно заверни в узел связи, спроси Юрия Викторовича. Толковый мужик, обязательно дельное подскажет. Я ему вечером домой позвоню. Где твоё заявление? Сейчас подпишу. Пойдёшь в бухгалтерию, пусть сразу начислят и выдадут отпускные.

Потом, немного подумав, добавил:

– И премию за хорошую работу. Давай я на заявлении резолюцию сразу наложу.

Федот вышел в коридор, а из-за двери ещё долго доносилось:

– Вот дела творятся, вот он и на тебе народные умельцы! Кулибины, ядрёна корень, они же здесь, свои, среди народа! Им только волю дай, остальное они сами сделают и добудут!

Пятьдесят первый «Газон», тревожно завывая, крушил смёрзшуюся грязь. Проваливаясь то и дело в колею, он толкал перед собой зубастыми колёсами мутную жижу, перемешанную со льдом. Федот пытался задремать – не получалось. В сумасшедшей болтанке не было даже мгновения, чтобы кабину не сотрясало или не бросало из стороны в сторону. Через завывание мотора было слышно, как Балуев кого-то негромко уговаривает. Может, себя, может, мотор, может, колёса, а может, и водительского бога, чтобы тот послал им удачу и помог не завязнуть посреди сибирского тракта, окружённого стенами леса, верхушки которого теряются в не растворившейся темноте утра. Николай прекрасно знал: одно неверное движение, и они надолго превратятся в неподвижный, вмерзающий в грязь объект посреди тайги.

Справа, на фоне светлеющего востока, замаячила неясными очертаниями сонная Сергеевка. Первые неясные огоньки одиноко желтели на фоне тёмных домов и подступившего леса.

В глинистой низине, недалеко от Черпиинского поворота, когда «Газон» уже почти поднялся на гору, и остервенелый вой мотора приготовился смениться тихим урчанием, задний мост начал медленно сползать в правую канаву… Балуев вовремя успел дать «заднюю», резко вывернул руль и от души поддал газу. Комья липкой глины полетели из-под задних колёс, забросав капот, стёкла, крылья. Пока дворник размазывал по стеклу грязь, Балуев, не снимая ногу с педали газа, едва успевая уворачиваться, чтобы не попасть в очередную промоину или яму, сползал в сторону ручья.

«Сядем», – подумал Федот. Однако, «Газон», громыхая бортами, с разгона проскочил низину и на последнем издыхании выполз всё же на сухой противоположный откос.

Сегодня шофёрский бог явно был с ними. Хлопнула водительская дверка, уверенно рыкнула коробка передач, начался новый разгон.

– Возьмём левей, там без уклона, пожалуй, проскочим, – стиснув зубы, проговорил Балуев.

В конце подъёма пошла подсохшая колея, мотор заворчал ровно, без надрыва.

– Конечно, проскочим, Коля, куда ж мы денемся. Нам застревать никак нельзя. По важному делу едем, – проговорил Федот и значимо замолчал.

– Понятно, запчасти – дело серьёзное. Скоро пахота, потом посевная. Без запчастей пропадёшь, – согласился, отдышавшись, Балуев.

– Запчасти – это само собой, но есть у нас ещё одно серьёзное дело.

– Это какое?

– Телевизор надо купить.

– Телевизор? Зачем? Он у нас всё равно не будет показывать, – уверенно заявил Николай.

– Это почему же?

– Телевизоры, они только в городах показывают.

– А в деревнях, значит, нет?

– Нет, – отрицательно мотнул головой Николай.

– А почему нет? Может потому, что запаха навоза боятся или телевизионный сигнал в тайге заблудиться может?

– Ну, вряд ли поэтому. Только всё равно показывать не будет.

– Показывать, Коля, будет везде, где есть телевизионные волны, – настойчиво продолжал Федот. – Их не видно, но они у нас должны быть, поскольку в Горнослинкино уже поставили телевышку. Так что мы с тобой сначала запчасти получим, потом заедем в узел связи. Есть там один человек, Юрий Викторович зовут. Очень уж надо мне с ним поговорить.

Юрий Викторович оказался худеньким мужичком с зачёсанными назад седыми волосами и прокуренными передними зубами. Он наморщил нос, пристально рассматривая Федота через толстенные линзы круглых очков, потом приветливо пожал руку, сказал «звонили», и они пошли через огромный аппаратный зал, заполненный серыми железными шкафами с таинственными рядами разноцветных лампочек, светящихся шкал, рядов электронных цифр. Всё вокруг гудело и было пронизано стрёкотом железных устройств, жужжанием, попискиванием, хриплыми переговорами в динамиках. Пройдя аппаратную, они свернули в коридор и вскоре оказались в небольшой комнате с придвинутым к окну столом и парой потрёпанных стульев.

– Садись, рассказывай, – сказал Юрий Викторович и пододвинул стул.

Он постоянно щурился, поправлял толстенные окуляры очков, как будто настраивал резкость. Когда Федот закончил рассказ, Юрий Викторович некоторое время сидел молча, поглаживая большим пальцем седую щетину на подбородке, потом заключил:

– Теоретически можно, если сделать так. – Он достал лист бумаги и обыденно спросил Федота:

– Схемы читаешь?