Иван Державин - Дочь за отца. Зов крови

Внимательно посмотрев на него, она отвернулась и стала открывать дверь. Не успела она ее захлопнуть за собой, как он проскочил в комнату и, усевшись за стол, потребовал:

– Хочу чая. Или кофе, не имеет значения.

Она послушно стала кипятить в чашке воду, а он, не спуская с нее прищуренных глаз, говорил:

– И все-таки… ик!…пардон… я не могу поверить. Тогда почему не я первый? Неужели не подхожу? Тогда кто? Сашка – муму? Ошибаешься. В этом деле мне дублер не нужен. И не дальнови… ик!…пардон… дно. Кто он и кто я? Ты бы могла быть моей постоянной партнершей. С Женькой мы сейчас обдумываем сериал по «Асе» Тургенева… А, понял. Ты хочешь поиграть в изнасилование? Как Рита, да? А что? Это даже ин… ик! пардон… тересней. Так я еще не пробовал. Под меня сами все ложатся.

Она молча поставила перед ним чашку с чаем и взглянула на него так, что он поднялся и вскинул вверх руки. Проходя мимо, он вдруг обнял ее, поднял, положил на кровать и взобрался на нее верхом. Не дав ей опомниться он моментально расстегнул ей блузку, сдвинул вверх лифчик и приник ртом к груди. Одновременно его рука оттягивала ее трусы под юбкой.

Днем она знала, что она на съемках, а сейчас он был такой же насильник, как и те. Ярость вспыхнула в ней. Она бешено рванулась, они скатились на пол. Ему все же удалось ее удержать, и она оказалась на нем.

– Пусти! – выдавила она зло. – Я закричу.

Блудливо хихикая, он легко приподнял ее и усадил себе на колени, задрав юбку. Ей в живот уперся его уже вынутый из брюк налитый звериной силой член.

Страх, гнев и отвращение переполняли ее. Страх быстро отступил. Она опять рванулась, схватила стоявший под столом утюг и с размаху опустила его на прилипшую к груди голову. Державшие ее руки ослабли, тело обмякло, и она вскочила.

Андрей продолжал лежать без движения. Глаза его были закрыты.

Оцепенев, она стояла над ним, думая, как ему помочь, если он еще жив. Затем, опустившись на колени, она приложила ухо к его груди, но услышала лишь громкий стук своего сердца.

Надо было что- то делать, а что, она не знала. Думая об этом, она натянула лифчик на грудь, застегнула на блузке пуговицы и выбежала в коридор. Ноги сами повели ее к Сашиной двери.

Не подумав, что у него мог кто-то быть (каждый вечер перед гостиницей толпились студентки педучилища рядом, которые при виде Саши и Андрея падали в обморок) и постучала в дверь.

Саша открыл, не спрашивая. Взглянув на ее лицо, он спросил тревожно:

– Что?

– Саша, пойдем ко мне. Кажется, я его убила.

Только сейчас она заметила, что он был в одних трусах. Ожидая его, она нетерпеливо переступала с ноги на ногу.

Когда он вышел, она побежала впереди его, мечтая, чтобы Андрей встретил их. Но он продолжал лежать в том же положении.

Саша нагнулся над ним, двумя пальцами брезгливо натянул трусы на опавший член и застегнул молнию. Затем, прощупав на руке пульс и приподняв веки, он рывком поднял Андрея и привалил спиной к кровати. Голова Андрея безжизненно повисла. Не глядя на него, Саша поднял утюг, осмотрел его и положил на полку в гардеробе. Вернувшись к Андрею, он довольно сильно похлопал его по щекам. Тот оттопырил губы, выпустил слюну и приоткрыл глаза. Их взгляд был бессмысленным.

Саша поставил Андрея на ноги, закинул его руку себе за плечо и повел к двери мимо прижавшейся к двери Лиды. Выглядывая из двери, она видела, как они вошли в номер Андрея. Она надеялась, что Саша на обратном пути зайдет к ней, и она расскажет ему, что случилось, но он, выйдя из номера, лишь глянул в ее сторону и показал рукой, чтобы она шла спать.

Но она долго не могла уснуть и несколько раз всплакнула, а когда заснула, к ней, как возмездие, опять пришли кошмары воспоминаний, державшие ее, как в плену. Она знала, что вырваться из него еще не настало время, и помочь ей в этом должен не Андрей, а другой. Теперь и с ним у нее испортятся отношения. К сожалению, он будет не первым.

Первым был Егор, игравший убитого жениха Риты Сергея. Он учился во ВГИКе, был полноватым медлительным очкариком с надутыми щеками. Лида представляла Сергея другим, тонким с гордо вскинутой головой, и долго не могла влюбить себя в него, хотя он был смазлив и явно талантлив как актер. Мытаркин как раз сделал упор на его не шварценегерскую внешность. С бандитами Егор дрался неумело, но отважно и умер со словами «Рита». У женщин, присутствовавших при этой сцене, на глазах стояли слезы. Плакала и Лида.

Хорош был Егор и в любовной сцене. Правда, с ним Рита лишь целовалась, но делал он это так, будто на самом деле был от нее без ума. Тут она ему явно уступала.

– В чем дело? – отвел ее в сторону Мытаркин.

Она хотела ответить, что Егор ей не нравится, но он это понял сам, по-отечески улыбнулся, даже погладил по голове и проговорил ласково:

– Ладно, потом повторим. Пообщайся с ним, приглядись. Он вроде в жизни не плохой. А вообще-то, – он посуровел, – если потребуется, будешь и со мной целоваться.

– С вами буду, – ответила она серьезно и улыбнулась, увидев, как он покраснел.

Однако Егор не понравился ей еще больше. То, что отложили съемку, он воспринял по-своему.

– Ничего, старуха, не расстраивайся, – снисходительно сказал он, обнимая ее за плечи. – На десятый раз получится. Вот что значит не учиться во ВГИКе. – А когда входили в гостиницу, спросил ее. – К тебе или ко мне? – Увидев, что она молчит, он предложил. – Давай лучше ко мне. Бутылка Хванчкары для тебя есть, а за водкой я слетаю. Ты жрать очень хочешь? Может, на ужин не пойдем, а сразу приступим, а?

Ее отказ нисколько не огорчил его.

– Когда сможешь, моргни, – сказал он ей при прощанье. – Я всегда в твоем распоряжении. У меня ведь прокладок нет.

А вот Андрей заметно обиделся. На завтрак утром он не явился, а на съемке подошел к ней и, глядя поверх головы, буркнул:

– Извини, подруга, больше не буду.

И с тех пор ни слова, только на съемках. Иногда она даже чувствовала себя виноватой перед ним. Как-никак он ее отыскал и привел к Мытаркину. И она у него многому научилась. Она понимала свою ущербность в этом деле по сравнению с другими, а поделать с собой ничего не могла.

Неожиданные трудности возникли у нее там, где она их меньше всего ожидала. Уже набравшая определенный опыт и увидев, что у нее в основном получается, и все ее хвалят, она удивилась, когда Мытаркин по много раз стал заставлять ее переигрывать сцены, в которых, по его мнению, она играла хорошо.

– Не то, все не то, – повторял он сердито.

– Я не пойму, что вы от меня хотите? – в сердцах спросила она. – Что именно вам не нравится?

– Все! В первую очередь ты не нравишься, хотя ты играешь не плохо. Но не так, как я хотел бы.

– Тогда я совсем ничего не понимаю. Играю не плохо, а вам это не нравится. Скажите, что вы от меня хотите?