Владимир Зангиев - Месть Ахсартага

– Два дня есть в нашем распоряжении, – размышлял вслух начальник дружины Уархаг. – Пока массагеты будут веселиться, мы далеко угоним их скот. Молодцы наши погонщики, лихо управляются со стадами, уже успели скрыться за горизонтом.

– Да, если овцеводы не хватятся, за два дня успеем далеко уйти и им ни за что не нагнать нас, – самодовольно поддакнул Саурмаг – вожак наиболее многочисленной боевой аланской группы племени аорсов.

– А всех ли врагов до единого настигли наши мечи? Не удалось ли кому-нибудь ускользнуть незамеченным? – с тревогой в голосе высказал опасение предводитель. – Тогда пастухи немедленно кинутся отбивать свои табуны и отары.

– Ну, нет, кафтисар! – самодовольно заверил Саурмаг. – Я со своими молодцами вдоль и поперёк прочесал все окрестности и от нас незамеченной даже мышь не ускользнёт.

– Но я тут совсем недалеко поймал массагетского пастушка. Он прятался за большим камнем, – осадил Распараган расхваставшегося аорса.

– Значит, всё же, может случиться, что кому-то удалось спастись и тогда беглец предупредит своих о происшедшем нападении, – резонно заключил вождь. – Поэтому следует, не мешкая, убираться подальше отсюда. Обнадёживает лишь то, что за столь короткое время они просто не успеют собрать большое войско.

На том совет завершился, и начальники поторопились к своим подчинённым, чтоб повести их вперёд, согласно принятой только что директиве. Только злопамятный Саурмаг проводил недобрым взглядом осрамившего его при всех на военном совете вожака иронов.

Заметив рану на боку Распарагана, Волк забеспокоился, задержав его:

– Сильно задело? Может лучше тебе в повозке с ранеными поехать?

– Ничего серьёзного! – отмахнулся доблестный воин. – Я поеду со своими.

Подойдя к коню, Распараган увидел там только двух связанных верёвкой пленников, а пастушка рядом не было.

– Куда подевался ваш третий сородич? – гневно вопрошал алан.

– Он сидел с нами не связанный верёвкой и его забрал какой-то из ваших аланов, – смиренно ответил один из массагетов.

– И вы не могли ему сказать, что все трое уже принадлежите другому господину?

Пленник поднял руку и показал на своём предплечье кровоточащий след от плети:

– Я сказал и вот какой на это получил ответ.

Дальше разбираться не оставалось времени, надо было скорее убираться прочь с захваченными трофеями. И вожак иронов решил позже установить наглеца, чтоб вернуть принадлежащую ему по воинскому праву добычу.

Весь остаток дня без остановки гнали, что было сил, похищенные стада, отары и табуны. Позади, тут и там, по степи оставались брошенные издыхающие животные, не выдержавшие такого бешеного галопа. Кровавое зарево уходящего дня охватило западную часть неба. Если люди в результате удачно проведённой вылазки чувствовали небывалый приток энергии, то животным в обязательном порядке требовался отдых для восстановления сил. Уже в полной темноте расположились на привал. Помрачневшее небо раскинуло над землёй усыпанный звёздами полог, месяц достал свой золотой рожок, и полилась мелодия ночи: застрекотали скрытые во мраке кузнечики, где-то заухала невидимая ночная птица, в ближайшем водоёме грянул дружный лягушечий хор. Запылали костры, отовсюду потянуло жареным мясом, стали разноситься повеселевшие голоса насытившихся аланов. Лагерь отходил ко сну, и только изредка слышались приглушённые голоса перекликающихся на ночном дежурстве караульных.

Усталые ратники спали вповалку прямо на земле, подсунув под головы конские сёдла или перемётные сумы с поклажей. Представители каждого рода, расположившись на ночлег, сгрудились отдельными группами вокруг своих костров. Распараган оставался бдить до рассвета.

– Пусть родственники хорошо отдохнут перед завтрашним днём, – думал он, – а мне не привыкать бодрствовать в походе. Как вернёмся в родное стойбище, там и высплюсь.

Чтоб легче было превозмочь донимающую сонливость, алан принялся прохаживаться меж кострами, разглядывая спящих дружинников и размышляя о прожитом дне:

– Сегодня боги послали щедрую добычу! Теперь надолго хватит запаса нашим семьям. И потери понесли небольшие – всего восемь погибших да два десятка раненых. Среди моих родственников, хвала могущественному Хсарту, лишь двое легкораненых.

Так в раздумьях дошёл он до костра аорсов. В темноте послышалось чьё-то жалобное всхлипывание. Распараган приблизился на звуки и неожиданно признал своего потерянного пленника-пастушка. Тот сидел со связанными руками среди других захваченных аорсами массагетов и заливался слезами. Стало ясно, кто посмел так нагло позариться на чужую добычу. И раньше среди аланов ходили слухи о нечистоплотных действиях вожака аорсов Саурмага. Ярость охватила ирона, кровь ударила в голову. С негодованием подскочив к безмятежно спящему в кругу сородичей похитителю, Распараган изо всей силы пнул его арчой (сапогом) в бок, от чего тот мгновенно очнулся от сна. А разгневанный предводитель иронов грозно вскричал:

– Да принесут тебя в жертву мертвецам, сын бешеной собаки! Навозом из-под моего коня я вымажу тебе физиономию!

Все спящие аорсы тут же повскакивали и схватились за мечи, не понимая почему какой-то ирон так неуважительно обходится с их вождём. Раздались голоса:

– Что случилось?

– Кто позволил себе оскорблять нашего старшего?

– Пусть наглец ответит за свою дерзость!

Распараган бросил внушительно:

– Я всегда отвечаю за свои действия! А ваш старший вор! Он бессовестно украл мой трофей, вон того массагетского юношу. Думал, что я не найду кто это сделал.

Такого позора перед своими сородичами уличённый в неблаговидном поступке Саурмаг вынести не мог, но зная отвагу соперника и его ратные качества, вступить с ироном в открытое противоборство не осмеливался. Оставалось только хитростью попытаться выскользнуть из щекотливого положения. Из-за спин сородичей плут тщетно пытался оправдаться:

– Пусть Бог и Земля станут свидетелями! Я не ведал, что это твой трофей, ведь он не был связан, как другие пленники.

– Чтоб отсох язык у того, кто изрыгает ложь! – неприязненно отозвался на это отважный алан, забирая назад своего пастушка.

+ + +

Ещё оставался бледнеющим призраком на наливающемся утренним светом небосводе луны завиток, когда неуёмная суматоха объяла весь стан воинственных кочевников. Всё пришло в движение. Мычали и блеяли стадные животные, ржали встревоженные лошади, командиры отдавали распоряжения, расставляя людей по местам… Наконец стада устремились вперёд, погоняемые аланскими табунщиками и пленными пастухами, вслед за ними двинулись повозки обоза, конные алы вооружённых всадников снялись с места, заняв положение в арьергарде прикрытия.