Владимир Зангиев - Осенние акварели. Стихи

Неплохое время года
на дворе стоит сейчас.
Эх! Расщедрилась природа —
столько золота для нас!
Набивают им карманы
подворотни,.. закутки…
Стали розовы туманы,..
туч сметанные шматки
прилепились к небосводу…
Жизнь – сплошная благодать!
– За душевную свободу
злата стоит промотать.

Август бывает хмурым.
Осень бывает серой.
И скакуном каурым
солнце бежит под сферой.

Осень сжигает листья.
Время сжирает миги.
Хочется глубже зарыться.
Меркнут зеркальные блики.

Шлёпает лист увядший
в мокром стекле оконном.
День, словно ангел падший
или как бомж бездомный,

тащится с глаз скорее,
чтоб в конуре забиться.
В выцветшей мокрой ливрее
клён под окном клубится.

В пёсьем дрожащем взоре
грусть по теплу и свету.
…В вечном природном споре
осень гнетёт планету.

Серебряное утро. Хрустален небосвод!
Пью родниковый воздух и запах трав и рос.
А белых облаков, по синему развод,
подчёркивает нежность кокетливых берёз.

А птичьи голоса – как струнный перебор!
Изображает кочет крикливого кликушу.
И кажется, что родина – священнейший собор,
любовью причастивший распахнутую душу.

Явило солнце в мир розовощёкий лик.
И солнечный зайчишка резвится на щеке.

Понятен утра звонкий щебечущий язык.
И ощущенье – будто ты гость на пикнике…

Так, здравствуй, Новый День, – грядущего ступень! —
светла и замечательна красот твоих палитра.
Панаму облаков заломишь набекрень
и проведёшь нас в вечность,
отметив в звёздных титрах.

Звук шагов отпылавшего августа
гулким эхом растаял вдали
и душой неприкаянной Фауста
безысходные чувства брели.
Ты покинула, всласть позабавившись
одинокой судьбою моей,
и слезинка блеснула, расплавившись
на щеке, заалевшей сильней.
Как же быть, если выпало порознь
нам уйти с перекрестья дорог?
А в лицо устремляется морось,
от которой душою продрог.
Может быть в опустевшую комнату
возвратившись, застану тебя
и, улыбкой откликнувшись скромно, ту
мне былую напомнишь себя.
Скажешь весело: «Здравствуй, мой миленький!
Как жилось? Не скучал без меня?»
И принЯв тоже тон твой игривенький,
я отвечу: «Ну, да, – изменял!»
И, обнявшись, усядемся в кресле мы,
будто не было ссоры меж нас.
…Я бреду и мечтаю: «Ах, если бы
воплотить всё в реальность сейчас!»

Звук шагов отпылавшего августа…

Сегодня скверная погода,
как будто осень ошалела.
Сентябрь меняет время года —
природа крайне сожалела.
Рыдает пасмурное небо,
прохожих ветер угнетает,
а солнце, красное от гнева,
средь туч взлохмаченных плутает.
Нарушив дней однообразье,
творится в мире передел:
терпеть всё это безобразье
наш неотъемлемый удел.
Порой так хочется за птицей
сорваться в дальние края,
но нужно с крыльями родиться,
чтобы воздушная струя
легко и просто подхватила
и понесла невесть куда.
Как жаль, что годы поглотила
текущей жизни чехарда.
Но сожалеть о том не стану —
на осень не к чему пенять,
коль жизнь прожита словно спьяну
и впору бы судьбу менять.
Дай срок, пройдёт и эта осень
и непочатой белизной
год Новый звонко грянет оземь…
– а там повеет и весной.

Вместе, милая, с тобою
листопад ненастных дней
подожжём скорей слепою
искрой чувственных огней.

И в осеннюю прохладу
полыхнём в последний раз,
пусть тепло пройдёт по саду
под огня прощальный пляс.

Может быть о нас не вспомнят.
Ну, а может быть, весной
на помин бокал наполнят
брагой терпкой и хмельной.

И тогда сквозь пепел ночи
разгорятся угли глаз —
это наши звёзды-очи
вновь глядят на мир без нас.

Так что, милая, не надо
тосковать об уходящем:
мы, как брызги водопада, —
миг живём лишь в настоящем.

Берёза, как та царевна,
которую Змей похитил:
умчал из родной деревни
и запер в скале, мучитель.

На платье из белого ситца
он щедрые сыплет подарки,
уж в золоте вся темница, —
она не берёт, дикарка.

И ждёт своего Ивана,
прекрасная, как Василиса:
примчаться быстрей урагана
он ей напоследок сулился.

Не лей, дорогая, слёзы!
Уж скоро ты будешь в светёлке.
Лишь первые грянут грозы, —
примчится Иван на Волке.

Стали краски жутки:
тускнеет позолота.
Покидают утки
вновь своё болото.
Мчатся паутинки,
как осколки счастья,
ловят их тростинки
на свои запястья.
Лес укрыт листвою
мёртвой по колено.
Скошенной ботвою
пахнет ошалело.
Солнце одичало —
прячется за тучи.
Небо прокричало
голосом плакучим.
Острым уголочком
рея над равниной, —
в небе край платочка
машет журавлиный.

Шелест трав отзвеневшего лета
на осенний настроит мотив
чувств оркестр, тоску прекратив,
и прочувствует весь коллектив
шелест трав отзвеневшего лета.

Как подобье златого браслета,
на берёзе блестит желтизна,
не приметна ветвей кривизна,
привлекает скорей кривизна
шелест трав отзвеневшего лета.

Вся планета шелками одета,
позолотой горят кружева,
и ослабла души тетива,
и внимает она чуть жива, —
шелест трав отзвеневшего лета.

И осенняя катит карета
по лесам, по горам, по лугам,
и созвучен ночным жемчугам,
близ луны закатившим вдруг гам, —
шелест трав отзвеневшего лета.

Даровать мелодичность куплета
обещаю взамен сентябрю!
Но пусть с травами вместе сгорю, —
так приятен теперь звонарю
шелест трав отзвеневшего лета.

Парад осенних акварелей
продемонстрировала нам
природа, дабы лицезрели
живой пейзаж по сторонам,
изваянный бессмертным гением
неповторимого Творца.
За исчезающим мгновением —
бег кисти тщетен иль резца,
рукою грешной управляемый,
а посему немудрено, —
сознанием запечатляемый
в этюде миг не воплощаем, но
живую гамму акварелей
палитра осени несёт,
мы лишь проводим параллели
меж сущим и сакральным. Чёт
и нечет живо чередуются
в движенье вечном без конца,
и в комбинации красуются
натуры – взяты с образца:
вот лист берёзовый средь осени
парит вне времени, движим
порывом грёз на фоне просини;
как этот миг непостижим!