Владимир Зангиев - Осенние акварели. Стихи

Летят года к закату жизни.
Ах, осень, ты меня настигла! —
построенный на экстремизме,
режим насильственно воздвигла.

Сплошь угнетённые тобою
печаль души запечатлели:
грехи фатального разбоя
в осенней пишут акварели.

И красок яростная гамма
на склоне лет вполне понятна,
судьбы фактическая драма,
однако, крайне неприятна.

На мрачном фоне золотое…
– сей оттиск траурной каймы
в венке над скорбною плитою
повеял холодом зимы.

Но утешать меня не надо —
сражался в жизни сколько мог,
теперь достойная награда —
холмами злат у моих ног.

Судьба проводит параллели:
процесс естественный – старенье.
В осеннем крике акварели
скорбит грядущее смиренье.

Нежным запахом душу тронув,
возвращается в скверы осень…

Хаотический бег электронов
организму весьма несносен —
от того-то и снижен тонус
до кондиции «ля минора».
Ощущение – будто хронос
для меня остановится скоро.
И метание птиц тревожно…
Замечаешь в поступках хаос…

– Хоть ступает сентябрь осторожно,
но заметен едва пафос.

Уже свежо утрами —
пахнУло сентябрём.
Набухло над горами
светило волдырём:
не светит и не греет,
прочь скрыться норовит.
Лес на глазах хиреет —
стал духом ядовит:
тревожит обонянье
опавших листьев прель.
И дождика бренчанье,
и ветра карусель
есть осени приметы,
и чувствуешь нутром,
что вскоре на планете
сентябрь начнёт погром.
Вон, тучею нахмурясь, —
проклятья небо шлёт.
А озеро, волнуясь,
дождинки в гости ждёт.
ПонУрились печально
кленовые стволы —
готовы изначально
объектом стать пилы.
Промозглая погода —
аж прошибает дрожь!
В такое время года
хорошего не ждёшь.
Пристроившись у печки,
глаза прищурил кот,
и сизые колечки
пускает дымоход.
…Прожорливая вечность
глотает жадно дни,
и жизни быстротечность
попробуй удлини.

Отзвенело трелью соловьиной
и облетело мёртвою листвой
шальное лето. Яркостью картинной
запечатлён в сознанье облик твой.

И меж бровями грусть легла ложбинкой,
и опечален чем-то ясный взор.
А на реснице вздрогнула дождинкой
слеза прощанья – спутник наших ссор.

Не надо слёз. Вглядись: за горизонтом
навстречу нам волшебная страна
простёрла длань и развернулась фронтом
сиреневых туманов пелена.

…Праматерь наша – мудрая Природа
всё возвращает на круги своя,
и следует за солнцем непогода, —
накатана веками колея.

Какая замечательная осень! —
соткала в гобелен живой пейзаж:
Творец как будто бросил шапку оземь
и развернул волшебный вернисаж.
И в позолоту обрамлённая природа
на яркость красок раскошелилась сполна:
рука дающего да не скудеет год от года, —
какие б не настигли времена!
А над планетой вихри завывают:
морально каждый к худшему готов,
и души сплошь невзгоды растлевают —
всё продолжается для нас эпоха вдов.
Скорбящих душ разверзшиеся раны
всё кровотОчат – нам ли до красот? —
и окровавил мир закат багряный,
а из-за гор неслышно мрак ползёт.
Ах, осень! Необузданная осень! —
своим приходом взбудоражила сердца.
…Осознаю, что мир наш не бесхозен,
и ощущается во всём рука Творца.

По существу, наш мир довольно сносен,
не чуждо рациональное ему, —
хотя бы взять, к примеру, эту осень —
сплошь в фиолетовом дыму:
прошедших дней сжигают листья дворники —
зачем в грядущее тащить ненужный хлам?..
Распоясались ветры – беспризорники:
одно спасение – забиться по углам
и выжидать, когда придёт мгновение,
благоприятное для жаждущей души,
чтоб вновь начать свои поползновения
к подножьям недостигнутых вершин.
А если больше не настанет время
активизации уставшего эго,
то значит одолело жизни бремя
и ты от мира отрешаешься сего;
то значит заключительная осень
тебя сожжёт в безжалостном костре…
– Вот потому и бейся камнем оземь,
реализуясь по возможности быстрей.

Какая нынче замечательная осень!
Скворец, как никогда, звонкоголосен
и бесконечна над землёю просинь

небесная и затеряться вовсе в ней
немудрено, но, впрочем, журавлям видней
и машут крыльями навстречу солнцу всё сильней.

Непредсказуема небесная стихия:
вот облака, как будто бы сухие,
но треплют ветры их безжалостно лихие;

и вдруг потоки хлынули на землю,
и покатилась капелькой по стеблю
слезинка осени. Печаль я не приемлю,

но что поделать: так заведено —
ваять Природе живое полотно, —
что смертным нам как раз и не дано.

На выбор красок, композиции, холста
влияют вкус и пожелания Христа,
а мы лишь зрители – займём свои места.

Понаблюдаем как всё увядает
и клён листвой пожухлой опадает…
В душе невольно горечь оседает,

настраивая мысли на закат.
Хоть я фантазией не очень-то богат,
но осень, словно вражеский фрегат,

незвано вторглась в чужеземное пространство
и, насаждая чуждое убранство,
творит теперь сплошное хулиганство:

ломая ветви тонкие берёз, —
пьянеет будто от невинных слёз,
и весь пейзаж становится белёс, —

как после стирки выцветшая скатерть.
И даже нищий не идёт на паперть,
хотя и храм по-прежнему не заперт;

но в холода негусто подают —
хрестьяне по домам псалмы поют
и даже воробьи проворно не снуют,

среди двора выискивая крошки.
Трухою серой усыпаны дорожки.
Пестреют лишь журнальные обложки…

Вороний карк упал с верхушек сосен.
Пейзаж для глаза совершенно стал несносен.
Да, нынче замечательная осень!..

И мрак навалится плитой,
развеяв звёздочки – уголья…
Саднит космическою болью
луна, проникнувшись бедой.
Тревога в сердце прозвенит
о грёзах, навсегда утраченных.
…И увяданием охваченных
порой прозренье осенит:
ах, осень, – дивная пора, —
дарует чудные мгновенья!
Душа в порыве откровенья
пылает пламенем костра.
А шелестящую листву
уносит ветер по аллее.
И станет будто бы светлее
в ночи живому существу,
когда окажется, что вдруг
сознанье осенью пронизано.
…И завершёнными эскизами
ночь простирается вокруг!