Владимир Петровский - Пильпанг

– Дело-то ведь прошлое, Сереж, – сказала она.

– А дуга времени?..

– Дуга? – удивилась Татьяна. – Ты разве знаешь, что это?

– Не знаю. Потому и не хочу связываться, – неохотно ответил он. – Нешуточное дело-то. Не чувствуешь разве?.. Да и вообще, проблема ведь в твоем этом… излеченном. Фамилия такая… Покойников, что ли?.. Нет?.. Умиралкин?..

– Умрихин! – вспомнила Татьяна про недавнего пациента. – Да, верно. Давай разберемся.

Но в этот момент раздался звонок в дверь, и она пошла открывать. Грехов взял лежавшую на столе газету, стал наугад смотреть заголовки. Они были как на подбор. «Ограбление в центре Москвы». «Одинокая женщина стала жертвой преступников». «Убийца до сих пор не найден». На соседней полосе было не лучше. Он посмотрел на обороте. Вообще хоть удавись.

– Та-ак… – вполголоса протянул Грехов, откладывая газету.

Пресса, конечно, оптимизмом давно уже не удивляла, но это было чересчур. Он прислушался. Встал, подошел к двери. Отсюда был слышен Татьянин голос в прихожей.

– А-а, Светочка… – говорила она кому-то.

И дальше бу-бу-бу, не разобрать. Видимо, знакомая, подумал Грехов. Он обернулся, ища взглядом газету, но той нигде не было. А ведь, вроде, на стол положил. Ни там, ни на диване… Ни под столом, куда заглянул Грехов, нагнувшись.

Что-то мягко стукнуло в прихожей. Грехов насторожился было, но это, видимо, закрылась дверь, потому что из коридора уже слышались Татьянины шаги, затем за его спиной открылась дверь в комнату. Он повернулся и увидел перед собой незнакомую женщину. Точнее сказать, почти незнакомую, потому что в следующее мгновение он вспомнил, что видел ее в группе у Татьяны, куда та как-то пригласила его провести занятие.

Обнаружив здесь Грехова, женщина остановилась на пороге и смерила его оценивающим взглядом. Затем вошла в комнату. Села на диван, положив ногу на ногу. На ней была длинная юбка и сапоги, которые она почему-то не сняла. С подошвы на ковер упал кусок грязи.

Женщина улыбнулась Грехову. После чего вперила взгляд в пространство, потускнела лицом и замерла, будто завод кончился. Грехов заглянул ей в глаза. Кукла, никакой реакции. Выглянув в коридор, увидел Татьяну.

– Чего, Сереж? – спросила она. – Я сейчас.

Она поправляла пальто на вешалке. Грехов был как пружина. Происходило что-то не то. В это время в дверь снова позвонили, и он убрался в комнату.

Дамочка на диване сидела как гипсовая, неподвижно глядя перед собой, хотя изредка моргала и, вроде, дышала тоже обычно. Поискав себе место поудобней для такого случая, Грехов перетащил стул к окну и сел. Он давно уже заметил, что сидящий на этом месте почти не привлекает к себе внимания. Видимо, из-за окна. Сейчас это было кстати. В это время в комнату вошли Татьяна и еще один человек, вызвавший отчетливое подсознательное неприятие у Грехова.

– Вот, знакомьтесь, – сказала Татьяна. – Это мой пациент. Умрихин. А это его жена.

Татьяна показала ладонью на неподвижно сидящую женщину в сапогах и даже осеклась, настолько странно та сейчас выглядела. Тем временем Умрихин тоже сел на диван, но не рядом с супругой, а, наоборот, почему-то подальше от нее, и точно так же, как она перед этим, вырубился, как будто питание отключили. Но непонятным образом ожила вдруг его жена. Огляделась, улыбнулась Татьяне и произнесла, посмотрев на Грехова:

– Светлана.

– Грехов… э-э… Сергей, – ответил тот. – Вячеславович.

– Очень приятно, – продолжая улыбаться, сказала она и снова откинулась со стеклянным взглядом на спинку дивана, а Умрихин, встрепенувшись, заговорил, обращаясь к Татьяне.

– Вы хорошо меня лечили. Но надо еще.

Он замешкался, покосившись на Грехова, но Татьяна, начавшая, видно, что-то подозревать, успокоила:

– Это тоже, как вы… вроде пациента.

Умрихин кивнул и продолжил.

– Я раньше… Два… три дня. Оба нормально двигались. Один делает, второй просто ходит. Но не так.

Он посмотрел на неподвижную супругу и вновь перевел взгляд на Татьяну:

– Второй отключается. Вы поняли меня?

– Нет, – ответила Татьяна.

– Нет, вы поняли. Чего ж тут не понять? Вон я, сижу и сижу. А надо, чтобы оба нормально двигались. Надо соединить полюсные компоненты, вот так, вот так… – и он принялся показывать на пальцах. – Соединить двоих, и тогда получится третья величина, то есть, я.

– Ну… – сказала, подумав, Татьяна и улыбнулась ему. – Если соединить вас двоих как положено, получится совсем не… не вы. Получится действительно третья величина.

Она взглянула на Грехова, видимо, намекая, что сейчас посмотреть бы, что все это значит.

– Но нужно, чтобы получился я, – заявил Умрихин и отпал.

А Светлана, рывком подняв голову, продолжила:

– Мне отсюда удобней говорить о соединении. Если закоротить вывод вон оттуда, – показала она пальцем на бедро неподвижного Умрихина, – с вашим контактным приемником, тогда получусь я?..

Тут Грехов поймал момент, когда они оба, то вырубаясь, то включаясь поочередно, были заняты собой, и посмотрел.

На месте этих двоих был кто-то другой. Совершенно другой. Он, непонятно как, был и там, и там. И в то же время нигде. И поэтому сразу понял, заметил, что обнаружен. Тут же он метнулся в Умрихина, который вскочил, собираясь что-то сделать, но в комнате в этот момент возникло еще одно существо, уже совсем неизвестно откуда. Словно дрогнуло в этот момент что-то в воздухе, страшно взвыла на улице собака и заорала стая ворон.

Все замерли на местах. Умрихин плюхнулся обратно на диван. Посередине комнаты стоял здоровенного роста человек в длинном плаще и мятой шляпе. Протянув руку к Умрихину, он сказал:

– Идем.

Но тот уже сидел со стеклянным взглядом. Длинный перевел руку в сторону Светланы, шевельнувшейся было на диване, но и та сразу обмякла, а Умрихин поднял голову. А как только человек в плаще посмотрел на Умрихина, тот уже лежал пластом, Светлана же вертела головой.

Так продолжалось несколько секунд, но казалось, что гораздо дольше. Все как зачарованные следили за рукой огромного человека в шляпе, которой тот водил, словно пистолетом, готовясь сделать прицельный выстрел. Но никак не получалось. Пара на диване очень ловко уворачивалась, включаясь и отключаясь поочередно, пока Умрихин, поймав момент, когда огромный человек в плаще смотрел на Светлану, не вскочил и, в два прыжка оказавшись у двери и рванув рукой стоявший рядом стеллаж с книгами, выскочил из комнаты. Дверь за ним захлопнулась, а стеллаж рухнул поперек. Из коридора донесся стук входной двери.

Все смотрели друг на друга замерев. Светлана безвольно полулежала на диване, словно брошенный плащ.

И после этого произошло то, чего никто уж точно ожидать не мог. Огромный человек, разочаровавшись, видно, в поимке кого-нибудь из Умрихиных, протянул руку к Грехову и сказал: