Владимир Петровский - Пильпанг

– Идем.

В комнате раздался стук. Татьяна вскочила. Гигант в плаще исчез так же непонятно и мгновенно, как и появился, а Грехов лежал на полу рядом с опрокинутым стулом в неудобной позе, подвернув руку. Веки его были полуоткрыты.

Потом она, забыв обо всем, пыталась привести его в чувство. Прошло минут десять. На полу вокруг валялось что подвернулось ей под руку – медные пластины, кристалл, блокнот с мантрами и рисунками, выводящими на давно забытые энергии. Но Грехов не дышал и вообще не подавал никаких признаков жизни.

– Ну что же ты лежишь-то! – закричала она наконец в полном отчаянии.

Все было испробовано. Светлана так и сидела на диване, бессмысленно глядя в пространство. Оставалось звонить в «Скорую» и сдаваться. Хотя по-нормальному и это было уже поздно. Но тут он шевельнулся.

Приподнялся, потряс головой. Татьяна обессиленно привалилась спиной к дивану, рядом со Светланиными ногами. Так они и сидели, пока Грехов не начал осматриваться более осмысленно. Обнаружив возле себя Татьяну, он изучал ее некоторое время, потом подвигал ртом, словно бы нащупывая и приводя в порядок язык.

– А я вас знаю, – сказал он не вполне внятно, но с удовлетворением.

– Да уж… – ответила она, измученно глядя на него. – Я тоже вас где-то видела.

После чего стала приглядываться, обнаружив в Греховском лице что-то неуловимо странное. Словно бы оно состояло из двух разных частей. Верхняя, от носа до макушки, отличалась от нижней бледностью и еще чем-то не вполне объяснимым.

– Должен вам сказать, – продолжал Грехов с тем же непонятным, не Греховским оттенком в голосе, – что это я вытаскивал вас из Пильпанга. Когда пин вас затащил в лаз. Там, если помните, стол стоит. Ну, как бы вам еще это объяснить. Назревает очень серьезный межпространственный конфликт. И ваш знакомый… вот этот.

Грехов показал на свое половинчатое лицо и продолжил:

– Он был настолько любезен, что поверил и согласился мне помочь. Хотя он ничем мне не обязан и меньше всех имеет к конфликту отношение. Но…

Он поднял вверх палец и удивленно на него посмотрел.

– Надо же, – сказал он тоном пониже. – Жестикуляция как совпадает. Да, так вот… Но он относится к виду… подвиду… нет, типу людей… то есть, как это у вас… а, к обществу! Обществу, к которому в какой-то очень отдаленной степени отношусь и я. Поэтому, видимо, и помог… Кстати, забыл спросить. Кадарпин вас не слишком потревожил? Он, знаете, таким большим вырос, не везде даже помещается. А ведь сказать «идём» – это и вся его работа. Зато как выполняет!..

Грехов передохнул, помолчав. Татьяна не спускала с него глаз.

– На вашу помощь я тоже рассчитываю. Все же, согласитесь, оказаться так вдруг в чужом пространстве… в совершенном одиночестве, да еще в чужом теле. Что я могу один?.. Уф, устал, – добавил он, и тоже привалился к дивану рядом с Татьяной.

Она смотрела на него в начале речи как на Грехова, решившего пошутить в своей немного дурацкой, не вяжущейся со статусом серьезного колдуна манере. Но потом поняла, что это не шутки.

Замерев, почти не дыша, она ждала теперь, что будет дальше. Отсидевшись в расслабленной позе, Грехов поднялся, помог встать Татьяне и произнес:

– Мешкать нельзя. Если не сейчас, то никогда. На следующем изгибе синусоиды ключевые фигуры уже… в… в…

На его лице отразилась некоторая внутренняя борьба.

– Нет, не скажу… – пробормотал он. – Нужно другое слово…

Пошевелив крепко сжатыми губами и даже покряхтев от напряжения, он вдруг громко и отчетливо произнес:

– На следующем изгибе все уже в маразме. Пилюли едят!.. Да!.. И ты первая!.. Там никому ничего не нужно. Только пилюли.

Он с облегчением выдохнул, подвигал шеей, словно приспосабливая к себе непривычно сидящий костюм, и добавил:

– А этот любезный человек… грубиян. Его умом трудно найти обтекаемые выражения, когда говоришь без пауз. Так что не обессудьте. Впрочем, все не без изъяна.

Потихоньку Сопеля пришел в себя и огляделся. Готманов все так же лежал на диване. Потоцкий с Надей смотрели во все глаза, не понимая, что происходит.

И вдруг он догадался. Это же программа Готманова, а Сопеля вошел как чужой – и вот, пожалста… Программа его вышвырнула. Значит, надо стать Готмановым.

Он представил: вот Надя, вот Университет Президента, надо на занятия идти. Почувствовав себя городским, а эту красотку – своей подружкой, снова кивнул Потоцкому: включай.

Прозрачная комната была пуста, злодей с пистолетом отсутствовал. Сопеля перевел дух и сосредоточился на стенах. Комната приобрела нормальный вид, а квартира Готманова практически исчезла. То есть, она тоже присутствовала, но не в большей степени, чем чириканье воробьев на улице, когда занят важным разговором.

Стены в фиолетовую полоску, окно, листва за окном. Сопеля с ужасом увидел, что кто-то лежит на полу.

– Меня зовут Готманов, я славный аспирант из города, отличник и соискатель, – забормотал он вслух, не вглядываясь в лежащего.

Но на миг, все же, уступил чисто профессиональному восхищению перед возможностями активной программы, слепившей откуда-то этого мужика с пистолетом, и тут же услышал шаги за дверью. Покрывшись холодным потом, он нашел стены Готмановской квартиры и сделал их реальными.

– Ты чего бормочешь, Сопеля? – спросил стоявший на всякий случай рядом Потоцкий.

– Иди на фиг, – шепотом ответил Сопеля. Он прислушался: шаги удалились и пропали. Контуры полосатой комнаты были сейчас не только прозрачны, но и зыбки. Ее было только видно. Ходить по ней было невозможно. Сопеля поморщился и сосредоточился на стенах.

В пустой квартире его шаги отдавались гулким эхом. Мужика с пистолетом не было и во второй комнате, не было, вроде, и дальше.

Программа представляла собой бесконечную цепочку комнат. Из каждой можно было строить отдельный сюжет игры. Все одинаковые, с полосатыми фиолетовыми стенами. Сопеля медленно переходил из одной в другую, стиснув зубы от растущего внутри напряжения. Где-то в глубине ума он держал мысль, что надо искать Готманова, но старался думать это не отчетливо, а как бы шепотом. Чтобы тот мужик не услышал.

И вдруг остановился. Если он прикидывается Готмановым, то как же искать настоящего? Сопеля было запаниковал, но тут же сообразил: зеркало нужно искать. Отражение.

Отправился дальше. Где-то должно возникнуть зеркало, обязательно. Эта Игра все может. В ней все есть. Классная Игра. Активная. Он прошел в следующую комнату, еще в одну… И там увидел зеркало. У стены. Сосредоточившись на Готманове, подошел, посмотрел. В зеркале отражалось нечто довольно сносное, немного похожее на кого-то. Сопеля не стал всматриваться в недостатки, а сразу спросил: