Галина Шляхова - Покуда длится никогда. лиро-эпическая бессюжетность

Под наплывом негативных эмоций каждый из нас жалел, что мы вообще познакомились. Он предпочёл бы, чтобы в его жизни обошлось без человека, доставившего ему столько боли. В его власти было лишь избавиться от моего общества в настоящем, но от запоздалого разрыва со мной у него не стёрся бы из памяти пережитый опыт, не зарубцевались бы сердечные шрамы. Добавилась бы лишь новая форма страданий от скучания по мне. Потому он и печалился о необратимости времени, о невозможности выбросить из прошлого начало отсчёта событий, лежавших теперь грузом у него на душе.

Порой и я думала, как прекрасно было бы аннулировать наше знакомство. Дело не в том, что мне хотелось не связываться вовсе с этим человеком. Я ценила многое хорошее, привнесённое им в мой мир. Но я переписала бы сценарий нашей первой встречи. Переназначила бы её на более подходящий день, когда мы оба уже поумнели и разобрались в своих ожиданиях от жизни. Поместила бы её в другие обстоятельства, чтобы ничто не сформировало у нас, как тогда, предубеждения друг против друга. Начавшись позже и иначе, наша история развивалась бы быстрее и счастливее. Если бы мы нашли друг друга сейчас, когда умеем ценить отношения и готовы к ним, мы не имели бы за плечами годы исковерканной любви и сразу приступили бы к строительству совместного счастья.

У судьбы свой взгляд на вещи. По её мнению, тем, какими мы стали, мы обязаны тому, какими были. Не существовало другого пути, чтобы привести нас к состоянию зрелости, столь нужному для нашего будущего. Счастливую историю определила несчастная предыстория. Мы роптали на мешавшие нам события, полагая, что из-за них не могли быть вместе. В действительности мы не смогли бы быть вместе без них.

Злые обстоятельства – это или не судьба, или проверка судьбы. При столкновении с ними главное – угадать, что из двух. Понять, отводят ли тебя небеса от не твоего дела, в которое ты напрасно ввязался, или намекают, что надо бороться, используя шанс закалить свою стойкость.

Когда мы впервые встретились, у меня предупреждающе ёкнуло сердце: теперь что-то пойдёт не так. И действительно. Всё отныне пошло не так, как предполагалось мной изначально. Уже после согласования плана моей жизни со мной судьба вдруг внесла туда его, забыв выслать мне извещение. У меня не имелось вакантных мест в настоящем, и уж тем более он не вписывался в моё будущее. Пришлось потеснить всё и всех.

Наша встреча была случайной до неприличия, чем выдавала свою неслучайность. Если событие, которое никак не могло произойти, происходит, это признак его судьбоносности. Столь же не подлежащей ожиданию, как и наше знакомство, казалась мне перспектива нашей свадьбы. Деля по формуле теории вероятности число раскладов, которые могли бы ей увенчаться, на все возможные варианты развития отношений, я получала ноль.

Как известно, взмах крыла бабочки на одном конце земного шара способен кардинально откорректировать динамику новостей на другом. Тот же эффект имела для меня наша встреча, переломившая ход всей моей дальнейшей жизни. Видимо, роковой взмах крыла совершила одна из бабочек, запорхавших от первого же взгляда на него у меня в животе… 2 2 Аллюзия на пересечение двух понятий: естественнонаучного термина «эффект бабочки», используемого для характеристики влияния малого события на глобальную систему, и крылатого выражения «бабочки в животе», обозначающего влюблённость.

_____________

То, чего он больше всего хотел и чего больше всего боялся, было одной и той же вещью. Он видел во мне зараз и источник высшего счастья, и причину жгучих страданий. Рядом со мной ему поочерёдно становилось то сказочно спокойно, то невыносимо тревожно. Он не мог ни положить конец притяжению ко мне, ни полностью отдаться своим чувствам из страха разочарования, контраст которого с поманившей надеждой на счастье оказался бы для него особенно мучительным в случае, если бы наши отношения не сложились.

Не складывались они именно из-за его двойственности. Его попытки быть одновременно и далёким, и близким изводили меня. Я с трудом балансировала между обеими его гранями, не успевая переключаться, когда он, словно по щелчку, превращался из ангела в чудовище и обратно, без повода, без предуведомления. Как гром среди ясного неба, в разгар моего наслаждения его нежностью ко мне раздавались ранящие слова, и всё хорошее, что он только что делал для меня, наполняя меня внутренним теплом и радостью, перечёркивалось очередной внезапной выходкой.

Опасаясь привязанностей, он отваживал от себя людей, выпячивая худшие свои черты. Принимая эти ухищрения за чистую монету, никто не уживался с ним подолгу, не дорожил им всерьёз, и круг его общения обновлялся подобно хаотично сменяющимся узорам калейдоскопа. Я составила исключение. Моя любовь помогала мне распознать сквозь ворох провокаций его упование, что однажды кто-нибудь примет его вопреки его скверному поведению, и тогда в скверном поведении, которым он испытывал людей, удерживая их на расстоянии, отпала бы необходимость и он не прятал бы впредь свою доброту и потребность во встречной ласке.

Он умел быть и бывал лучшим из мужчин, с которыми мне когда-либо доводилось иметь дело, и общение с ним приносило мне несравненные ощущения. Ради шанса на возобновление них терпела я периоды проявления его «второго я». Периоды, когда пересечение с ним не доставляло ни малейшего удовольствия и вызывало единственное желание дистанционироваться от него. Периоды, когда, устав от его нелепого упрямства и глупого самопозиционирования, я отдалялась и, скучая по другому его волшебно прекрасному образу, не сразу решалась вновь подпустить его к себе, не зная, который из них застану в нём.

Расставание полезно, когда маячит на горизонте, напоминая, что опрометчиво питать себя иллюзиями, будто фигура рядом никуда не денется. Я прибегала к нему как к ultima ratio, 3 3 Ultima ratio (лат.) – крайнее средство. предварительно доводя человека до высшей степени привязанности, чтобы оно страшило его как никогда. Зато не соглашалась на него, если он, сердясь на меня, бывал не против его принять и даже инициировать.

Когда в мыслях о любви преобладает хорошее, риск её утраты окрыляет на борьбу. Но тот же риск опускает руки, когда душа утомлена переживаниями и настроена пессимистично. Чтобы угроза расставания повышала ценность отношений, для её возникновения нужен подходящий момент. Выбор его – своего рода искусство.

Пока я выделяла срок на отдых друг от друга, чтобы оздоровить наше напряжённое общение, он расценивал моё исчезновение как шанс забыть меня. Затрачивая кучу сил на изгнание навязчивых мыслей обо мне, он едва только решал, что пора гордо поздравить себя с победой над изводившей его любовью, как я, освежив свои чувства выдержанной паузой, снова появлялась перед ним, и его недели и месяцы хвалёной «борьбы за независимость» шли насмарку.