Даница Маркович - Роды. Partus

Ей не было холодно: «Ничего страшного!»

«Даже если на меня выльют бочку воды, мне всё равно!» – повторяла Мира, направляясь к своему дому.

У входа в подъезд она столкнулась с соседом. Он придержал дверь, чтобы дать Мире пройти, но намеренно встал так, чтобы задеть её грудью. Искра с сигареты, которую сосед держал во рту, упала на его клетчатое пальто.

– Кто же это вас так облил, соседушка? – попытался пошутить сосед, отгоняя в сторону дым, а вместе с ним и свой затхлый запах. – Наверное, надо вас обсушить и обогреть. А то я смотрю, это некому сделать, – продолжил он.

Мира повернулась к соседу и поняла, что хорошее настроение, завладевшее ею после того, как автомобиль окатил её водой из лужи, быстро улетучивалось. Она резко, с нажимом, спросила:

– А что делает твоя жена? Бьет баклуши?

– Мадам, не надо сразу злиться, я просто спросил, – сказал сосед насмешливо. – Вам ведь тяжело без мужского плеча.

Мира посмотрела на него.

– Слушай ты, кобель! Вот что я тебе скажу – иди ублажай себя сам! – взъярилась она. – Это нетрудно, ты только наклонись пониже.

Мира подумала, что когда-нибудь она действительно ударит соседа ногой в пах. Она хотела сделать это с того самого дня, когда сосед начал рассказывать всем соседям по подъезду и во дворе, как он устанавливал Мире телефон. Он усмехался и рассуждал, какими страстными могут быть женщины, у которых давно никого не было.

Миру охватила слабость. Она ощутила брезгливость и дурноту. И какой-то сладковатый запах, будивший воспоминания об унижении. И усталость.

Мрачный коридор погасил её порыв, навеянный дождем. Мира вошла в холодную квартиру.

«Да я уже привыкла к дуракам», – мелькнула у неё мысль.

Мира разложила на столе мокрые покупки. Бумажные тарелки с клоунами и салфетки не намокли. Ей казалось, что эти клоуны развеселят пациенток из палаты номер 39. В другом пакете было раскрошенное печенье. Сыр и колбаса уцелели. Мира хотела испечь пирог с луком-пореем и тмином и подогреть его на больничной кухне. Но сейчас она подумала, что вряд ли успеет это сделать.

«Не знаю, как женщины всё это выдерживают», – подумала Мира, думая о своей работе. Она была главной медсестрой гинекологическо-акушерской клиники.

«Если бы я была замужем, мне пришлось бы и за мужем ухаживать. Что тогда?!» – подумала Мира и решила, что ей неплохо и одной, без лишних обязанностей. «А если бы у меня был кто-нибудь? Пришлось бы ходить по салонам, делать макияж, педикюр, эпиляцию… Ещё и на свидания ходить. А сколько всё это стоит! Я и так ничего не успеваю». Мира остановилась, а затем резко повернулась в сторону балкона: – «Да пропади оно пропадом!» Она побежала туда, чтобы внести одеяло, которое в то утро оставила проветриваться под ярким солнцем. Подскочив на балконе, Мира поскользнулась и упала.

Она в отчаянии ударила кулаком о балконные ограждения и засмеялась над собой.

Мира вернулась в комнату, неся тяжёлое намокшее одеяло, неуклюже опустила его на пол и села на ковер.

Она пыталась взглянуть на ситуацию со стороны и не воспринимать ее всерьёз. Обычно это помогало. Надо взглянуть на ситуацию с позитивной точки зрения! Ведь столько людей в данный момент голодают и не имеют крыши над головой…

«Мы ощущаем себя маленькими и ничтожными по сравнению с Космосом. Наши проблемы кажутся смешными. Мы вновь достигаем равновесия. На самом деле это очень просто!

Когда-нибудь всё это пройдёт, просто я очень устала» – подумала Мира.

Не помогло. Сегодня Мира не могла сконцентрироваться, чтобы нейтрализовать события и достичь гармонии, как её учили на занятиях йогой.

Глубокий вдох.

Мира обняла себя за плечи и притихла, закрыв глаза и пытаясь убежать от всего. Она тосковала по надёжному прибежищу, по утешению, недоступному для большинства людей. Вспомнила о своей больной матери, которая когда-то лежала на кровати на кухне с выходящим во двор окном.

Окно было украшено кружевным подзором, который мать связала своими руками. Оно всегда было открыто и выходило во двор, который они делили с тремя соседними домишками. Все соседи могли подойти к окну, заглянуть в комнату, или же сидели на скамейке рядом со старой шелковицей, откуда доносился аромат послеобеденного кофе.

«Кофе!» – кричала тётя Анка, и все собирались за столом, в тени шелковицы, словно под стенами городской крепости, у земляного обрыва Бежании 1 1 Бежания – район Белграда. .

Они жили в маленьких домиках рядом с Тошиным Бунаром 2 2 Тошин-Бунар – улица в Белграде. спокойно, по-провинциальному. В мире, в котором все уважали и заботились друг о друге.

Рядом со школой дети играли в мяч на мостовой, по которой не проезжали машины.

Детство Миры закончилось неожиданно, когда погиб её отец.

Мира как раз была на выпускном вечере, когда сообщили, что на заводе случился пожар и есть жертвы.

После этого всё стало происходить очень быстро.

На похоронах Мира чувствовала себя торжественно. Она не плакала. Отец был офицером запаса, поэтому на похоронах играла военная музыка, под которую провожают генералов. Потом солдаты дали торжественный залп из ружей. Прогремели выстрелы. Стоя над могилой, серьёзные люди в военной форме вспоминали её отца добрым словом. Мира гордилась отцом и всё время думала о том, что бы он сказал, если бы узнал, что его ожидает такой конец. Мире казалось, что она ничего не знала из того, что другие люди говорили о её отце. Для неё он был просто папой. Солдаты опустили гроб в яму. Мира и мать держались друг за друга. Воцарилась тишина, которую прерывали лишь воробьи, шумно ссорясь в кустах и нарушая торжественность похорон.

Вот и сейчас птицы вернули Миру в реальность. Они пронеслись над городом в низком полёте, изредка вскрикивая. Над окном собиралось свинцовое облако надвигающегося холода.

«Чёрные стаи сменились белыми», – подумала Мира. Ей нравилось вести себя как в кино и разговаривать вслух, когда она нервничала. И если слова звучали глупо и банально, она тут же смеялась и подтрунивала над собой, словно беседовала с лучшей подругой или наивной младшей сестрой. «Да кому какое дело до их цвета, пусть себе летят».

Сегодня, накануне Нового года, этот слякотный день не дал ей ни одного шанса убежать от грусти.

В проветренной квартире стало очень холодно. Миру охватил озноб, и она накинула одеяло на худые плечи.

Именно тогда всё это и началось. В мыслях она вернулась к умирающей матери, вспомнив её сморщенное серое лицо. Мать когда-то была крупной женщиной, работала счетоводом в только что открывшемся «Меркаторе» 3 3 «Меркатор» – имеется в виду торговый центр и крытый рынок Старый Меркатор, расположенный на территории муниципалитета Новый Белград. и очень гордилась этим. До тех пор, пока ей не сообщили о гибели мужа.