Юлия Слапогузова - Три большие разницы. Рассказы о том, чего не бывает

– Да, – согласился шеф. – В самом деле, вступительная часть несколько затянулась, я чувствую себя забродившим Ромео, а ведь я активный, деятельный, молодой душой и телом человек. Я предлагаю перейти к завязке. К инициирующему событию, что ли.

С этими словами шеф положил мне руку на плечо.

– Я тоже предпочитаю динамичные истории, – сказала я. – С таким, знаете, рваным ритмом, то замедляющимся, то пульсирующим. Но ход и место истории, думаю, придётся определять вам.

– Да, – сказал шеф. – Но мне очень важно, чтобы не пересекались параллельные сюжеты. Скажем, работа, семья и наши возможные отношения. Могу я надеяться, что эти сюжеты будут развиваться независимо друг от друга?

– Конечно, – соврала я. – Для этого есть множество способов. Например, разделить истории по географическому принципу – пусть каждая происходит на своей территории.

Я уже слышала в коридоре голоса и знала, что сейчас произойдёт. Мы по-прежнему стояли спиной к двери.

– Сегодня пятница, – продолжил шеф. – А завтра суббота. Я приглашаю вас… Куда же мне вас пригласить? В Москве никак…

– Я приглашу вас сама, – сказала я контральто.

В кабинет вошла Леночка. Всей поверхностью своего тельца она впитала эту картину: два силуэта – я и её безответно любимый шеф – на фоне большого окна, как «Унесённые ветром», он обнимает меня рукой за плечи, я вглядываюсь вдаль. Леночка закрыла дверь с той стороны. Шеф даже не обернулся. Тяжеловес. Уважаю.

Я вернулась в отдел с ощущением невесомости. Почти летела. Или падала с большой высоты. Слегка захватывало дух.

Краем глаза я увидела, как моя коллега Лариса выкладывает снимки своей собачки по имени Вантуз в социальную сеть. Я села за компьютер и открыла эти фото. Лара целует свою собаку прямо в пасть, фу. На всех снимках у Вантуза был чрезвычайно брезгливый вид. Я почувствовала с ним солидарность.

– Я ухожу, – сказала я Леночке.

– Есть уважительная причина? – встрепенулась она. – Какая?

– Есть. Я не хочу здесь быть.

Если разделять сюжетные линии географически, то ничего лучше путешествия не придумаешь. Шеф отдал на моё усмотрение подготовительный период нашей истории, и я решила дать волю фантазии. У меня было несколько часов, чтобы определиться, куда мы с ним летим на выходные. Надо выбрать направление, согласовать его с шефом и забронировать билет.

Кое-кто считает, что путешествовать можно куда угодно, главное – готовность к новым впечатлениям и творческий подход. Я и сама так думала, пока не оказалась два года назад в Исландии. Решила несколько дней провести в незнакомой стране. С собой у меня было платье с открытой спиной и купальник. Температура воздуха в Рейкьявике в июле была десять градусов, а цены на тёплую одежду а-ля «бабушкин свитерок» – выше, чем в московских бутиках, раза в три. Сидеть и греться в кафе было ещё дороже. Купальник можно было надеть разве что в ванную, где я регулярно пыталась согреться в кипятке, который в Исландии пахнет сероводородом. Нет, выбирать направление путешествия надо тщательно, даже если ваша история не роуд-муви. Направление может серьёзно повлиять на сюжет, не забывайте об этом.

Я отправилась к Жанне.

Жанна – моя подруга, джазовая певица, умница и красавица. Поёт джаз в клубе «Соло». В свободное от джаза время консультирует как психолог. Правда, слово это не любит и называет себя специалистом по связям с реальностью. Её кабинет – напротив нашего офисного центра. Подозреваю, это неспроста. Я захожу к ней на чай, и она меня любит, как сама говорит, за отсутствие ко мне профессионального интереса. Мне нравится слушать, когда она говорит и когда поёт.

– Как там твои социопаты? – это она про коллег. – Только не надо их путать с интровертами, дорогая. Они не боятся общества, они его цинично используют в своих шкурных интересах. Они опасны для психики окружающих. Ни жалости, ни совести, ни любви. От таких надо держаться подальше.

Я делаю вид, что для меня это открытие.

– Психопаты, социопаты, – продолжает Жанна, – это диссоциальное расстройство личности, характеризуется, в частности, игнорированием социальных норм, агрессивностью, импульсивностью, неспособностью любить и потребностью использовать людей. Среди руководителей процент таких людей чрезвычайно высок, поверь мне, ведь именно руководящая должность даёт возможность реализовать тягу к власти и потребность в самоутверждении.

Я же говорю, Жанну всегда приятно слушать. Даже когда она говорит о работе, это всё равно – песня. Я коротко изложила вопрос.

– Итак, – Жанна затянулась длинной электронной сигаретой (подозреваю, что курила она исключительно для красоты), – Италия, Нидерланды и Венгрия. У тебя странный набор направлений для путешествия с шефом. Если выбирать по алфавиту, то Венгрия. Если по климату, то Италия. А если хочется драйва, то однозначно Нидерланды.

– Дорогая, – ответила я ей в тон, – у меня два неполных дня. Давай не называть страны, сосредоточимся на более мелких деталях, например, на городах. Есть Рим, Амстердам и Будапешт. И про голландский драйв. Амстердам – довольно скучный город для тех, кто там бывал хотя бы несколько раз. Красные фонари, каналы и несколько музеев. Ночная жизнь умирает в восемь вечера, когда закрываются кафе и супермаркеты. Курящие траву в кофе-шопах арабы – вот всё, что сегодня составляет ночную жизнь Амстердама.

Жанна сделала вид, что задумалась.

– Ты всё уже решила, – сказала она, – но хочешь, чтобы я сказала это вслух.

Я промолчала скорее утвердительно, чем отрицательно.

– Холодное московское лето. Суета. Ты устала. Тебе нужно солнце, море и много калорийной вкусной еды.

– Рим.

– Но не забывай: мы – хозяева своей истории. Никто, кроме нас, не напишет сюжет. И мы всегда можем всё изменить, скомкать ненужную страницу, выбросить и переписать заново. Ты полетишь в Рим, это твоё решение. Это слово прозвучало в твоей голове. Ты с тем же успехом могла сейчас услышать в своём подсознании и «Амстердам», и «Будапешт». А всё, что ты услышишь лично от меня, – моя новая песня. Вчера в студии записала.

Жанна торжественно вручила мне флешку. Обожаю её.

Есть такая музыка, которая вызывает невыразимые чувства. Чувства – есть, а названия им – нет и быть не может. Как новый запах. Как новый вкус. Есть, конечно, общепринятые определения стилей и инструментов, дающие возможность хотя бы слабого выражения музыкальных эмоций в словесной форме. Да, Жанна играла и пела джаз, но как – объяснить невозможно. Как дыхание. Как полёт. Да, это был полёт.

Наш самолёт приступил к снижению. Впервые в жизни я летела бизнес-классом. Ничего особенного, только много людей с лишним весом вокруг. Шеф постоянно трогал мои колени, и я боролась с желанием вытереть ему слюни. В джинсах и узкой рубашке он выглядел ещё хуже, чем в костюме. В общем, он был мне больше безразличен, чем неприятен. Обычный врун и притворщик. Лицемер. Лицо банка. С лицом-банкой. Стюардесса смотрела на меня с сочувствием и наконец велела пристегнуть ремни. Самолёт мягко приземлился. Рим.