Владимир Фомичев - Записки старой легавой

Ага, значит. Ну, нам чужой хрен ни к чему…

– Ты, Люсьен, ближе к ошейнику, – только и сумела встрянуть легавая.

– Не брали, дети размалеванные. Я рог черного носорога за сук впотьмах приняла. Хорошо не

– Люсьен! – взмолилась хозяйка.

– Вернул? – мадам с этого момента уже заинтересовано.

– А куда он денется. Простила. На большую семью разжалобил. В качестве компенсации слоновью лежку сдал, – Люська выдохнула. – А еще случай был в горах Алатау…

– Люсьен, поздно. Гостям пора домой – у мальчика режим.

– Да я, да мы – начал, было, недоросль, – правда, мама? Мама! Правда?

Фэтти с трудом очнулась от наваждения, спровоцированного образом брюнета-рогоносца:

– Да, уж. – И добавила, – в следующий раз. Приходите к нам завтра.

Семья неаполитано чинно удалилась. Сынок, правда, явно без желания: у него перед глазами маячил образ миниатюрной охотницы с развевающимися ушами и ТАКИМ взрослым взглядом.

– Совсем они в этой Африке заелись, – негодовала мамаша. – Изменять ТАКОМУ серьезному джентльмену!

Довольная Люська возвращалась по центральной улице в приподнятом настроении:

– Пусть ни себе ни людям. Зато – поровну!

Позвольте представиться: Сьюзи, или Сюзана, как вам больше нравится, немецкая короткошерстная легавая (курцхаар, по-нашему), четвертого мая исполняется год (первый, заметьте). Происхождение описывать не стану (из скромности), москвичка, незамужем, без вредных привычек (с моей точки зрения). Квартира отдельная, иномарка, дачка какая-никакая, хозяин – какой-никакой. Еще у меня есть двоюродная бабушка – Фани, но она уже старенькая, хотя при кобелях молодеет на глазах. Подруга, ретривер, закадычная, но с гипертрофированными частнособственническими инстинктами (вроде из приличной семьи…). Уйма вздыхателей и спарринг-партнеров: всякие риджи, черные терьеры, грейхунды, овчарки, лайки, лоси (два), и мелочь без счету. Питаюсь с рынка, исключительно от дяди Толи (кличка «хохол») – говядина у него нежная и постная (под заказ).

Иногда, ссылаясь на временные финансовые трудности, хозяин пытается накормить меня рыбой. Если накануне он вел себя хорошо, то могу ему потрафить. Но не часто – не то возьмет в привычку. Телевизор смотрю редко, в основном телеканалы «Охота и рыбалка» и «Animal Planet». Владею двумя языками в совершенстве – русский, английский; облаять могу на многих. Выгляжу… ну, как я выгляжу? Если зеркала не врут, то – сногсшибательно. Хозяину все завидуют. Думается, он специально такую красивую завел, чтобы самому не потеряться в толпе сереньких мужичков – пытается с моей помощью решить проблемы своей личной жизни. А какая у него жизнь-то? Развел, понимаешь, курятник, а справляться возраст не позволяет. Ну, да мы не о нем.

Вчера, с самого утра, я почувствовала нечто неладное: Сам весь из себя нервный, дерганый, бормочет и курит невпопад. И сумка. Главное – сумка. Большая, камуфлированная, с множеством интереснейший предметов. Посреди комнаты. Когда он трижды об нее споткнулся и не убрал, я поняла, что она в кладовку не вернется, а Сам боится ее позабыть. Чудак, ей Богу. Успех любого мероприятия – НЕ ЗАБЫТЬ МЕНЯ! Впрочем, я и сама о себе напомню – не заржавеет.

Странности продолжались весь день: чего стоят хотя бы три подозрительного вида консервные банки с аватаром в виде коровьей головы. Прежде подобное затрапезное в нашем доме никогда не водилось. Мне рассказывала одна Жучка, что в такой таре хранят по многу лет вареное мясо. Спрашивается: а к чему его беречь-то? Продукт хорош, пока свеж. Как и суки, да простит меня баба Фани.

Дальше больше: хозяин переругался со всеми, с кем только мог и, помолясь, запихнул нас в машину, а ночь уже, хвалилась звездами и сулила морозное утро.

Ехали быстро, но долго. Так долго, что мне надоело, и я закатила небольшую истерику – пусть понервничает, зато не уснет за рулем.

Наконец показались знакомые очертания садового кооператива. Не может быть! Неужели мы приехали на дачу? Вот это да. И никого. И ни души. И тихо-то как… Мы хоть и городские, а шум не любим. Шум, он либо от плохого воспитания, либо от бедности.

Воздух… Воздух на хлеб намазывать можно. Эх, развернусь-разгуляюсь! Пока Сам электроошейник сыщет, я в точку растаю.

Вернулась к ужину, точнее – к завтраку. На удивление орал недолго, а поймать-отлупить и не пытался – взрослеет.

До вечера хлопотала по участку: где прошлогоднее перышко завалялось, где кость перезимовала, а уж шишек и вовсе не счесть. Поверите – на еду времени не остается. А еще имущество сторожить, за улицей приглядывать. И на все про все я одна! Бабуля не в счет – на заслуженном отдыхе. А мне до пенсии начать и кончить. Плюс трудовой стаж продлили. Теперь не успел от титьки оторваться – иди, работай. Как на выставку появиться, ума не приложу: кости торчат, как у клячи водовозной, грудная клетка – доска стиральная, глаза впали и мерцают голодным блеском, будто светлячки.

Ближе к закату подались на поляну, за околицу. По документам выходило, что лесной кулик, вальдшнеп (судя по фамилии, мой соотечественник), с югов возвращаться должен был. Подобало встретить-приветить. Вместо привычного в этих местах каравая с солью, хозяин приготовил десяток патронов. Видимо, для салюта в честь переселенцев.

Вечер был теплым, компания душевная: пару местных аборигенов с водкой и бомжеватыми дратхаарами 1 1 Дратхаар – немецкая жесткошерстная легавая ( прим. автора ). (мои ближайшие родственники). От выпивки я отказалась, а местным сукам продемонстрировала столичный лоск и американский чудо-ошейник. Они заскулили от стали клянчить поносить. Обещала. За это они нам сдали два хлебных на перепелов поля и три вальдшнепиные полянки. Можно было с них еще и кабанью лежку вытребовать, да свинину я вообще не ем, а хозяин – третий год как.

До наступления тьмы кромешной Сам пару раз стрельнул и порадовал двумя отменными долгоносиками 2 2 Долгоносики – простонародное название вальдшнепов ( прим. автора ). . Хотела было подать ему – порадовать – да вмешалась бабуля. Слепая-глухая, а норовит трофей перехватить – выслужиться. Пока мы с ней кулика в разные стороны тягали, хозяин поспел и отнял.

Деревенские на пятерых (включая собакинов) смогли похвастаться лишь одним тощим куликом, умершим своею смертью от радости свидания с Родиной. Мы тактично промолчали, обронив на прощание, что, мол, для вас и это – большая победа.

Дома меня ждали холодная телятина с гурьевской кашей, кракле и булочка с маком. Старушка ограничилась овсянкой и поглаживанием по головке.

Пока хозяин мельтешил с дровами для камина и печи, мы успели посмотреть выпуск новостей и субботний концерт с участием бесполых артистов, наперебой корчащих из себя секс-символов различных эпох.