Оксана Оса - На рассвете нас двое

Прошедшим церемонию не составляло труда носить вещи с одним главным условием: «Не растворись». Исчезновение человека и одинокая одежда посреди улицы непременно вызовут подозрение…

Я часто сравниваю призраков с хламом, забытым на чердаке. Вроде нет никакого смысла хранить нас на пороге жизни, но избавиться от такого старья мир никогда не осмелится – кладезь пережитков прошлого, загадок и выдуманных историй. Так же и с вещами: комнаты на втором этаже заполнены тем, с чем призракам трудно было расстаться. Любопытства ради я однажды заглянул в нашу сокровищницу: любимые игрушки, фотографии, шляпки, украшения и даже сигары, которые в двадцать первом веке невозможно достать, в чем уверял меня Альф Броузи. Для чего ему понадобились сигары, я не понимал, курить он все равно не сможет никогда, как и почувствовать их запах. Когда-нибудь они поймут, что вещи, которыми не пользуются, давно не принадлежат хозяевам.

Осталось составить список необходимых трав, чем я и занялся. Каждый раз стараюсь придумывать новые рецепты, ищу разные варианты, экспериментирую. Часто не замечаю того, как увлекательное занятие растягивается на часы. По каждому призраку, прошедшему церемонию, у меня хранится вся информация о составе. Не знаю, для чего я ее решил собирать вначале, но теперь мне захотелось передать все материалы Люси.

Чабрец в основе всего – была любимая фраза Мэри Энн, моей сестры, которая увлекалась травами. Не знаю, почему, но меня мутило от запаха чая с чабрецом… Кто бы мог подумать, что с его помощью я однажды верну себе человеческий образ, а не буду светящийся и прозрачный болтаться по миру…

По стене скользнула тень и, обернувшись, я увидел на подоконнике кошку.

– Мау?

– Здравствуй, Тень. Как видишь, сегодня очередная церемония.

Имя ей придумала Белла: года четыре назад одна кошка заснула на ее могиле и девочка, возникнув из-под земли, чудом не пролетела сквозь животное. В отличие от других, Тень не боялась призраков. И уже в первую ночь она стала нашей любимицей. Хотя я до сих пор уверен: кошка не раскрыла еще своих главных секретов. У меня кружились в голове пара мыслей на этот счет, но не было возможности проверить.

– Как думаешь, нам стоит прогуляться по улицам?

– Мау…

Было самое время собираться на работу. Раньше были опасения, что кто-то может узнать меня по портретам: наш семейный дом городские власти превратили в музей, и каждую неделю там устраивались своего рода представления… А потом я понял: люди редко всматриваются в лица на картинах, еще реже запоминают их. Поэтому чувствовал себя спокойно, когда вместе с Тенью приблизился к воротам больницы.

Ветер рассказывает нам обо всем. Способность, которую я очень люблю, заключается в отличном слухе: спрятавшись в тени деревьев, я мог слышать все, что происходило внутри. В ее палату вошла медсестра с завтраком. Люси пробормотала, что ей надоела больничная еда и заказала оладьи с яблочным джемом. Я услышал резкие, недовольные шаги медсестры. Дверь захлопнулась – девушка глубоко вздохнула…

Возможно, в течение дня к ней придет доктор, возьмет пару анализов… Люси вряд ли ждала в гости кого-то еще: все в этом никчемном городке отвернулись от девушки. Только за то, что она не побоялась бросить вызов не столько искусству, сколько самой себе…

– Будешь сегодня на церемонии? – обратился я к Тени.

– Мау, – похоже, в этот раз «Мау» означало согласие.

С ее возвращением рассеялось тяжелое ожидание и атмосферу наполнило приятное чувство праздника.

Мистер Рейнден провел девушку в первый ряд. Люси вопросительно взглянула на меня и улыбнулась. Сегодня на ней были джинсы и футболка, размера на два больше. Умница, подумал я, нашлись в больнице добрые люди… Хотя в этой одежде она выглядела еще более худой и… наивной, пришло мне на ум. Мне оставалось только кивнуть ей в ответ: стоя в центре, я исполнял одну из главных ролей церемонии Перехода. Чарльз парил рядом.

Постепенно стихли все голоса, и призраки обратили внимание на нас. В левой руке у меня была глубокая чаша, из которой клубился пар. Наконец, я произнес:

– Собравшиеся призраки и люди да услышат мои слова. Слезы родных и друзей твоих окропляли тебе могилу, их последние прощания ты уже не вспомнишь, но, друг, ты их не потерял, ты теперь всегда пребываешь с ними и охраняешь их. Позже… А теперь…

Отрепетированная речь каждый раз действовала на всех опьяняюще.

– Сменялись ночь за ночью, год за годом, тело твое больше не принадлежит тебе, но духом ты остался силен, ты не примирился с обыденным существованием. Ты, Чарльз Бэнк! – пришлось повысить голос из-за ветра.– Сегодня мы посвящаем тебя в ряды наши, друг мой, отныне ты обретаешь новую семью. Пусть твоя новая жизнь будет счастливой и радостной. Пусть воздух дарует тебе все то, что было утрачено…

– Сейчас… самый интересный… момент, – шепнул Николас, нетерпеливо переступавший с ноги на ногу, – угадает ли… Чарльз?

При этих словах я усмехнулся: никому заранее не раскрывал рецепт… Я высыпал в чашу травы, и пар медленно начал приобретать черничный оттенок. Могу представить, что думала обо мне Люси: я походил на художника… Эта мысль меня вдохновила.

– Роберт бросил в чашу… размельченные коренья и травы. Это они придают… цвет воде. В этот раз… сиреневый, – вздохнул мистер Рейнден, – Чарльз ставил на… оранжевый.

Я с удовлетворением заметил, как Люси застыла от неожиданности. Она в первый раз наблюдала переход: вдыхаемый Чарльзом пар, клубясь и насыщая всю его сущность, дарил цвет одежде, обуви и коже, придавая более темные или светлые оттенки там, где они необходимы.

– Волшебство… – Выдохнула Люси.

– Чарльз Бэнк… – Медленно произнес я.

– Чарльз Бэнк, – повторил хор голосов. Церемония завершилась. В наступившей тишине были слышны лишь звуки природы. Призраки зашевелились.

Я снова поймал на себе недовольный взгляд Элайзы. Недобро улыбнувшись, она подлетела ближе:

– Поздравляю с очередным достижением.

– Что ты имеешь ввиду?

– Ты покорил глупышку фокусами с травками, – усмехнулась девушка.– Знаешь, как бывает… Она поймет однажды свою ничтожность и тоже захочет стать призраком… А я, может быть, окажусь рядом, поддержу ее любую идею… Крови много не будет, обещаю… Зато потом: вечность! Ой! А вдруг не получится? Роберт, ты бы приглядел за ней… Люси так запуталась в жизни…

Если бы призрака можно было убить, я сделал бы это, не задумываясь. В толпе, наконец, нашел художницу глазами, Люси спрашивала Николаса:

– Разве цвет никогда не испарится?

Мистер Рейнден пожал плечи.

– Я почти век нахожусь… в таком обличье и никогда не замечал… изменений. Это все идеи Роберта…