Ирина Ордынская - Святой Иерусалим

Со всех концов необозримой России паломники съезжались или приходили пешком в Одессу, где получали паспорт подданного российской империи и пакет документов для поездки. После этого они отплывали в Константинополь, там оформляли документы у турецких властей – что-то типа охранных грамот для безопасного путешествия по Османской империи. Получить их было непросто, паломники вынуждены были какое-то время жить в Константинополе. Затем на парусных судах они две недели плыли в Яффу, из неё выходили караваны в Иерусалим, в которых люди проводили ещё три дня пути, что в испепеляющую жару Иудейской пустыни было очень тяжело. Полностью вся дорога от родного дома до Иерусалима у большинства паломников занимала несколько месяцев.

Много лет, все долгие атеистические времена советской власти, российские христиане жили без Иерусалима, без поддержки и вдохновения, которые дают его великие святыни. Только когда вновь появилась страна Россия, и о вере в Бога власти разрешили говорить вслух, новые россияне смогли вернуться на Святую землю.

В 1990-е годы интерес к религии стал «модным», вот и возникла у редактора одной из обычных московских массовых газет идея – поручить журналисту повторить путь дореволюционного паломника в Иерусалим. Редакционное задание с задором вызвалась выполнить молодая журналистка-комсомолка, неверующая, но родственниками во младенчестве крещёная. Перед дорогой с ней встретился Патриарх Алексий, благословил, пообещал, что в пути и в самом Иерусалиме ей помогут священники, монахи, паства. До Одессы она шла пешком, ночевала в монастырях, у священников, у православных христиан. Её кормили, благословляли, люди собирались с целых областей, чтобы попросить её передать записочки о здравии и упокоении на Святую землю. Прикасались к её одежде со словами: «Дайте прикоснуться к Вам. Вы идёте к Гробу Господню». К Одессе её сумка была неподъёмной – полной записок. И с каждой новой встречей, с каждым шагом приближавшим её к Гробу Господню, в душе комсомолки-атеистки что-то менялось. Когда она, уставшая, измученная трудной дорогой, ехала на такси из Яффы в Иерусалим, то вдруг поняла, что не может «въехать» в Святой город, она всем обещала, что повторит путь русских паломников. Девушка остановила такси и пошла пешком, ночью, блуждая среди тернистых кустов пустыни, с трудом нашла православный монастырь, где её ждали. Она долго плакала на плече у монахини, открывшей ей ворота обители. Дни в Иерусалиме журналистка уже провела как настоящая православная христианка – в молитве. Вернувшись в Москву, она сдала комсомольский билет, уволилась из газеты, и свою жизнь посвятила вере – стала прекрасным православным публицистом, писателем, редактором.

В наши дни на Святую землю попасть просто: пять часов и самолёт перенесёт вас в Израиль. Нельзя сказать, что перелёт – совсем уж приятное путешествие, особенно, если выпадает он на ночь. А нам достались билеты именно на ночной рейс.

Лететь в самолёте ночью неприятно, не очень-то спится, быстро устаёт спина, и даже долгожданный полётный паёк с горячим мясом или рыбой ешь без аппетита. А уж хлопоты по прилёту – получение визы, затем багажа – изматывают окончательно.

К моменту, когда мы (я с мужем и дочерью) вышли на площадь перед главным аэропортом Израиля, расположенным где-то между Тель-Авивом и Иерусалимом, силы нас совсем покинули. К тому же даже после зимней Москвы в этой южной стране оказалось довольно холодно, шёл дождь, казалось, ещё чуть-чуть – и его сменит снег.

Какое-то время ушло на поиск маршрутки до Иерусалима, причём, определённого номера – едущей в нужный нам район. Альтернативы не было, так как таксисты называли за свои услуги какие-то несусветно высокие цены. Ранним утром водитель маршрутки долго собирал пассажиров, наотрез отказавшись ехать, если хотя бы одно место останется пустым. Почти сразу, выехав из аэропорта, маршрутка свернула с магистрали на грязную полуразвалившуюся дорогу и долго кружила между недостроенными или, может быть, наоборот развалившимися посёлками, по виду совсем нежилыми, на их улицах не было видно людей или бездомных животных, как бывает у нас – кошек или собак. Деревья и трава не росли вокруг одинаковых песчаного цвета строений, на фасадах которых редко встречались не только окна, но почему-то даже двери, наверное, они находились где-то в переулках. Наконец, один из пассажиров, сидевший в конце салона араб, что-то скомандовал водителю на незнакомом нам языке, и, выскочив из маршрутки, растворился где-то за ближайшим домом. Маршрутка снова долго кружила по плохим дорогам, а когда, наконец, выехала на настоящую широкую трассу, мне почудилось, что все находящиеся в ней люди выдохнули с облегчением.

Маленький отель в Иерусалиме мы наши тоже не без проблем, вывески у него не было, вернее, это оказалась крошечная, неподсвеченная дощечка. Дверь подъезда была заперта, внутри у стойки никого, код от двери прислали в письме. В отсутствие ночного портье нам обещали оставить ключ от номера в шкафчике стола, но в условленном месте его не оказалось. На звонок на номер мобильного телефона из того же письма никто не отвечал, в итоге мы ещё несколько часов пили чай и кофе в найденном поблизости круглосуточном кафе.

Полусонный бармен сварил нам кофе и заварил чай, нагрел в микроволновке булочки и сразу ушёл в подсобку, наверное, спать дальше. Однако долго ему отдыхать не пришлось, дверь открылась, звякнул колокольчик на ней, в кафе вошли парень с девушкой. Они так нежно прижимались друг к другу, не расцепив объятий, даже когда заказывали завтрак, что сразу было понятно – это влюблённые. Они показались бы обычной романтической парой, как в любом другом городе или стране, не смутила бы и одежда парня цвета хаки, если бы через плечо у него на длинном ремне не висел автомат. Солдат постоянно поправлял его, потому что автомат своей тяжестью стягивал ремень с его узкого плеча, и дуло упиралось в ботинок.

Парень и девушка, сосредоточенные друг на друге, может быть, перед долгой разлукой, не обращая на нас никакого внимания, присев за соседний столик, принялись есть свою яичницу. Автомат буднично лежал рядом с тарелками. Никогда до этого мне не приходилось видеть, чтобы опасное оружие легко, свободно лежало на столе в обычном городском кафе, и его обыденно передвигали по столу, переставляя посуду. Что это значило? Может, здесь действительно рядом происходила настоящая война, думала я, и нам стоит быть осторожными. Или они здесь живут иначе, чем в спокойных странах, постоянно не забывают об опасности. Кажется, готовясь к поездке, я читала о терактах, но вот будничный завтрак с автоматом объяснил мне всё лучше любых предупреждений.