Иван Паластров - Где-то на Северо-Востоке

Здание весенненской бани было разделено на две половины. Одну половину занимала баня – другую прачечная. Всем этим хозяйством заведовала Раиса Фёдоровна. Она была женщиной доброй и хлебосольной, за что и любили её все, кто работал под её началом. Коллектив банно-прачечного хозяйства был небольшим и состоял из нескольких женщин, содержавших баню в чистоте. Ещё они стирали и гладили бельё для общежитий и небольшой приисковой гостиницы. Воду в баню завозили машиной-водовозкой, так же и дрова для топки парной. Все праздники и дни рождения на прииске начинали отмечать на рабочем месте, накрывая стол после рабочего дня там, где кто работал, а уж потом только дома. Так было заведено и в прачечной.

В тот весенний день, как раз после восьмого марта, у одной работницы прачечной, был день рождения и, конечно, она накрыла стол. Дожидаться окончания рабочего дня не стали, и сели чествовать именинницу в обед, предварительно закрыв дверь на ключ. Неожиданно, после того, как были произнесены пару тостов и выпито столько же раз вина, зазвенел звонок телефона. Фёдоровна подняла трубку и услышала голос замдиректора по хозяйству: «Фёдоровна, тут на склад бельё поступило, приди и отбери что нужно, только быстрее, а то кладовщица домой отпросилась пораньше». Фёдоровна положила трубку и в сердцах сказала: «Приспичило же не вовремя, придется идти, – и с сожалением посмотрела на стол с закуской и бутылкой вина, – Ладно, девчата, вы тут сидите, отмечайте, а я быстро схожу и вернусь, не успеете и по рюмке выпить», – сказала и стала одеваться. На дворе хоть и был март, но на Чукотке он считался зимним месяцем. Одевшись, она сказала: «Я закрою вас на ключ, а то не ровен час, начальство нагрянет, придется делиться», и, засмеявшись, вышла.

Оставшиеся женщины допили вино из бутылки, Фёдоровны всё не было. Тут одной из них пришла в голову хорошая мысль: «А чё мы будем ждать Фёдоровну, она может только к вечеру освободится со своим бельём, а нам бы не помешала ещё бутылочка, больно хорошо идет. Может сами гонца пошлем в магазин за бутылкой Плиски» – предложила она. Плиска, это был болгарский коньяк, пятилетней выдержки, завезенный на склад торговли. «Так мы же на ключ заперты, как же выйдем-то», – возразила Раечка. «Так дверь закрыта, а мы в окно вылезем», – подала дельную мысль именинница. Осмотрев окна, выходящие прямо в улицу, сделали заключение, что окна, которые не открывались с самого дня постройки не открыть. Тут Раечка, опять нашла выход: «Так вон в то окошко можно вылезть, оно же открывается». Окно, действительно, было на дальней стене, но настолько мало, что в него мог пролезть только маленький человек. В прачечной работали женщины с приличными грудями и такими же бёдрами. Все посмотрели на Раечку, она была как раз то, что надо, груди почти не видно, да и бедер тоже. «Вот ты и пойдешь за Плиской. Мы поможем тебе пролезть в это окошечко», – сказала именинница.

Окно выходило в сторону тундры и было высоко. Под ним проходил деревянный короб теплотрассы. Раечке помогли влезть в окно вперед ногами, и она стала потихоньку опускать ноги уже снаружи, пытаясь достать до досок короба. Но на ее беду, с той стороны внизу окна торчал не полностью забитый гвоздь, за который она зацепилась подолом. Чем ниже она сползала, тем больше оголялся ее зад в тёплых трусах. Почувствовав ногами доски, она застряла и повисла. «Девкиии, что делать-то? Я не могу отцепиться, у меня задница замерзает». Женщины не могли ничем помочь подруге, потому как ни одна не могла пролезть в маленькое окно, а дверь была заперта на замок Так и висеть бы Раечке на гвозде, пока не пришла Фёдоровна, но на счастье подъехала водовозка, и женщины забарабанили в стекло, привлекая внимание водителя, Феди татарина. Федя никак не мог понять, что от него хотят женщины, оравшие там за стеклами двойной рамы. Он подошел к двери прачечной и подергав её за ручку, услыхал женщин. Наконец он понял, что ему надо обойти здание и там кому-то помочь. Федя так и сделал. Завернув за угол, он открыл рот от изумления. Перед ним висела Раечка с задранным подолом. Осознав всю комичность происходящего, он громко рассмеялся и подойдя к бедолаге, шлёпнул её по заду сказал: «Ну, что с тобой сделать? И просить не надо, все готово». «Ой, Федя, сними ты меня с этого чертога гвоздя, уже замерзла вся». Федя хоть и был роста небольшого, но силы ему было не занимать, он обнял Раины ноги и легко приподнял её. «Девчата, там отцепите её кто-нибудь с гвоздя», – крикнул он женщинам.

Наконец Раю отцепили и они с Федей пошли в баню, где было открыто. Тут пришла Фёдоровна и, увидев Раечку, удивлённо спросила: «Ты как вышла? Я же закрыла вас». «Да меня за Плиской послали через окно, вот греюсь. Замерзла пока вылазила», – ответила она. Так отметили день рождения одной работницы прачечной. За Плиской, конечно сходили, но уже через дверь.

Вертолет, сделав круг, сел на речной косе. В открывшуюся дверь выглянул пилот и опустил лесенку, по которой спустились на галечник ягодники. Приисковое начальство разрешало возить рабочих прииска за смородиной, росшей по берегам и островам Большого Анюя. Женская часть и несколько мужчин сразу разбрелись по острову, поросшему лиственницами, где росло множество кустов смородины. Ягод уродилось много, они гроздьями свисали с веток, и брать их было легко, просто сдаивая с ветки. Был среди прилетевших Володя с сынишкой, они не пошли в лес, Володя осмотрелся и в конце косы увидел завал леса – это весной половодьем натащило подмытых деревьев. Они подошли к завалу и увидели, что протока была тупиковой, это значит что у неё не было выхода в речку. «Вот то, что нам надо, тут и порыбачим мы с тобой, сынок», – сказал Володя сыну. Они забрались на завал и увидели в прозрачной воде, множество молодого хариуса, который не мог попасть в речку.

По весне рыба идёт на нерест в небольшие ручьи и в протоки, вода в них прогревалась лучше и, отметав икру, выйти из протоки уже не могла, так как вода спала и протоки оказались отрезанными от реки. Осенью, когда пойдут дожди, вода снова прибавится и тогда вся рыба скатится в речные ямы на зимовку. Срезав по пруту и привязав к ним леску с небольшой блесенкой, на крючок прицепили по коричневой шерстяной нитке, имитация наживки, забросили их в воду. Не успела блесна упасть в воду, хариус с жадностью схватил наживку. «Ну, сынок, будем с хариусом, мы тут быстро надергаем и успеем еще ягод набрать», – сказал Володя сыну, который с радостным лицом, таскал хариуса одного за другим. Через час-полтора, рыбаки наловили полную сумку хариуса. «Ладно, сынок, хватит нам рыбы, пойдем ягод наберем, вот мать обрадуется, когда домой прилетим вечером», – удовлетворенно сказал отец сыну. Они слезли с завала и Володя, повесив сумку с рыбой на сук лиственницы, сказал: «Ягод наберем, все равно придем к вертолету и рыбу заберем, пусть повисит тут, не таскать же ее с собой».