Александр Сиваков - День восьмой. Том второй

– Ирочка!

Она тихо подошла к столу и подняла глаза.

– Ирочка, – женщина замолчала, словно не знала, что можно сказать. – У тебя будут очень хорошие родители. Слушайся их. Цени, что они у тебя есть. Твоя мама – она вообще… очень хорошая. Тебе нужно о ней заботиться… А если ты будешь вспоминать наш детский дом, не думай, пожалуйста, ничего плохого. Здесь хорошие дети, только им очень трудно… понимаешь?

– Мне тоже было трудно, – сказала Ирина. – Даже труднее, чем им. А я не стала такой же.

Подчиняясь неожиданному порыву Людмила Ивановна обняла Ирину за плечи и прижала к себе.

– Будь умницей, – прошептала она.

Ирина почувствовала, как у неё на глазах выступают слёзы.

– Буду, – еле слышно пообещала она и постаралась освободиться, но Людмила Ивановна продолжала сжимать её в объятиях, наконец Ирина всё-таки отошла в сторону. Она не хотела плакать на виду у всех.

Начался завтрак.

Девочка уселась на своё привычное место. Когда она увидела, что тарелки на столе расставлены совсем по другому, не так, как их расставляла она сама, девочку даже передёрнуло. Теперь тут всё стало совсем чужим.

За завтраком ей кусок в горло не лез. Ирина размешивала кашу, всеми силами оттягивая тот момент, когда её нужно будет начинать есть, потом отставила тарелку в сторону. Всё это время она исподлобья бросала вокруг настороженные взгляды. Корнеева нигде не было.

Вскоре пришла Ольга Дмитриевна. Пересменка прошла на удивление быстро. Людмила Ивановна, даже не обернувшись в сторону Ирины, вышла из группы, аккуратно прикрыв за собой дверь.

Ольга Дмитриевна тут же подозвала Ирину к себе. Некоторые из девочек, сидящие поблизости, с напряжённым любопытством принялись наблюдать, что будет дальше.

– Слушай, Соколова, ты же сегодня уже… да?

Ирина широко распахнутыми глазами смотрела на воспитательницу. Женщина дотронулась до её плеча (даже через платье чувствовалось, какие у неё холодные и жёсткие руки)

– Ладно, до свидания. Веди себя хорошо, будь умницей.

Она хотела сказать что-то ещё, но сдержалась, хотела сделать что-то ещё, но только чуть сжала ладонь девочки.

«Наверное, ей не часто приходилось говорить хорошие и тёплые слова, – поняла Ирина, – поэтому она не знает, как это делается».

Ирина вернулась к своему столику, спиной ощущая назойливые взгляды всех присутствующих. Но ей было уже всё равно. Именно сейчас она с отчётливой ясностью ощутила, что уезжает, что это её последний день здесь. Всё вокруг стало настолько чужим, что почти все предметы в группе стали совсем незнакомыми.

Пошли последние часы её детдомовской жизни.

Корнеев заболел. Это стало ясно после того, как в группе появилась Инна Игоревна. Не здороваясь с детьми, как это она делала всегда, женщина прошла в мальчишескую спальню, а уже через минуту вышла оттуда.

– Ничего страшного, – сказала она, – лёгкая простуда. Пусть пока полежит, не трогайте его.

После завтрака Ольга Дмитриевна сказала, что можно выйти на прогулку. Шумя и толкаясь, дети побежали на улицу.

Ирина позвала с собой Вику и ушла в спальню, демонстративно хлопнув дверью. Там она уселась на свою кровать. Вика осталась стоять рядом.

– Садись, Викуля, – похлопала девочка по матрацу рядом с собой.

– А гулять?

Ирина мотнула головой:

– Мы никуда не пойдём, Вика.

Та вздохнула и покорно устроилась рядом.

Они долго сидели вместе и ничего не делали, просто сидели и молчали.

Наконец Ирина нарушила установившуюся тишину:

– Мы сегодня поедем к тёте Лене, Вика.

– Через десять дней? – Уточнила девочка.

– Нет, сегодня.

– А Ольга Дмитриевна?

– Она будет здесь, с ребятами.

– Мы у тёти Лены теперь жить будем, да?

Ирина кивнула.

– А спать мы будем сюда приходить?

– Нет, Викуля, мы больше сюда никогда не вернёмся.

Вика вздохнула и ничего не ответила. А Ирина, только проговорив это вслух, снова попыталась осознать, что сюда они никогда не вернутся.

Никогда.

Ни-ко-г-да.

Скрипнула и отворилась дверь, появилась Ольга Дмитриевна.

Ирина даже не обернулась. Воспитательница оглядела спальню, задержалась взглядом на девочках и тихо вышла наружу, аккуратно прикрыв за собой дверь.

– Наверное, я тоже заболела, – прошептала Ирина, трогая себя за лоб и зябко передёргивая плечами. – Сердце сильно колет. И вроде бы температура. Плохо, что как раз сегодня. Самый первый день в семье – и придётся лежать в кровати и пить таблетки.

– А у меня сердца нет! – Похвасталась Вика.

Ирина удивилась:

– Почему?!

– Оно не стучит. – Девочка прижала руку к середине груди.

– Глупенькая! – Засмеялась Ирина. – Сердце вот здесь. – И передвинула маленькую ладошку чуть левее. – Теперь чувствуешь?

Через минуту Вика кивнула:

– Ага. Только оно совсем тихо бьётся.

– Потому что оно ещё маленькое.

Вика вздохнула. Наверное, ей не очень понравился размер своего сердца.

Голоса за дверью стихли.

«А ведь Витя там!» – Вдруг в панике осознала девочка.

Нет, она ни в коем случае не боялась Корнеева, но просто не представляла, как можно будет посмотреть ему в глаза после ТАКОГО.

Сама себе Ирина ни за что бы в этом себе не призналась, но где-то в глубине души ей было неловко за самого Корнеева: ведь тот тоже увидит свою неудавшеюся жертву – ему-то как будет стыдно!

Ирина вскочила с кровати, схватила Ирину за руку и потащила к выходу из спальни. Вика не сопротивлялась: она привыкла всегда и во всём подчиняться своей старшей подруге

В группе никого не было. Пустынное помещение выглядело особенно большим. За дверью мальчишеской спальни царила тишина.

Оказавшись на лестнице, девочка остановилась, прислушалась, что твориться в группе, и тихо, чтобы та не скрипнула, притворила за собой дверь.

По дороге вниз им никто не встретился, только в холле первого этажа мимо пробежали двое мальчишек из старшеклассников – они не обратили на девочек никакого внимания.

Свою группу они отыскали на детской площадке за зданием детдома. Ольга Дмитриевна, засунув руки в карманы плаща, медленно взад-вперёд бродила по небольшой асфальтной дорожке. Время от времени она оглядывала своих подопечных и делала им короткие замечания. Увидев подходящих к ней девочек, воспитательница заметно напряглась.

– Ольга Дмитриевна!

– Что? – Голос женщины прозвучал сухо и отрывисто, словно пистолетный выстрел

– Можно я погуляю? Там, у пруда?

– Да, конечно, иди. Только недолго.

Она всегда так говорила: «только недолго», поэтому такая фраза не значила ровно ничего. Ирина точно знала, что у них есть время как минимум до обеда.

Девочки, взявшись за руки, пошли прочь, и Ольга Дмитриевна с облегчением перевела дыхание. Она сама не понимала, почему в последнее время ей неуютно общаться ни с Соколовой, ни с Казанцевой. Впрочем, Вика и в лучшие времена особенной коммуникабельностью не отличалась.