Александр Сиваков - День восьмой. Том второй

– Ирина Сергеевна!

Он заговорил неожиданно и очень громко, словно внезапно включившееся радио. Девочка испуганно вздрогнула:

– Что?

– Сегодня вы уедете отсюда. Я очень рад за вас. Настоящая полная семья – это то, что нужно для нормального развития любого человека. У вас с Викторией Александровной будут очень хорошие родители…

Ирина даже не сразу поняла, кто такая Виктория Александровна, а, когда поняла, очень удивилась: она даже не представляла, что у Вики такое красивое отчество. Да и фамилию Вики она узнала совсем недавно, от тёти Лены, даже Ольга Дмитриевна не обращалась к ней по фамилии (можно даже сказать больше: она вообще никак к ней не обращалась).

Андрей Васильевич продолжал говорить, его голос медленно тёк и обволакивал со всех сторон, словно густой кисель. Девочка не слушала. Ей стало ясно, что ничего из ряда вон выходящего не случилось и тётя Лена всё-таки заберёт их отсюда, и старалась справиться с подступившими эмоциями. Ей хотелось и плакать, и смеяться одновременно, и только присутствие Андрея Васильевича мешало ей сделать какую-нибудь глупость.

Больше всего хотелось, чтобы всё это побыстрее закончилось, но Андрей Васильевич всё говорил, говорил, говорил…

«Боже, когда же всё это закончится!»

Через минуту директор встал и протянул ладонь. Ирина поняла, что этот тягостный для неё визит подошёл к концу и испытала чувство невыразимого облегчения. Она медленно подошла и несмело пожала его руку. Ладонь Андрея Васильевича оказалась твёрдой и тёплой.

– Я очень надеюсь, что вы с теплотой будете вспоминать время, проведённое в стенах нашего детского дома, и у вас останутся самые лучшие воспоминания.

«Как бы не так!» – С неожиданной злостью подумала Ирина и почти вырвала свою руку из длани директора.

Вика ждала её в коридоре. Ей надоело стоять просто так, поэтому она начала ковырять обои на стене. Ирина подошла сзади и чмокнула её в макушку. Вика вздрогнула и обернулась. В её глазах мелькнул испуг.

– Не бойся, всё в порядке, – шепнула Ирина. – Всё очень даже хорошо… Ты прости, что там на улице было… Я сама знаешь, как испугалась? У меня до сих пор руки дрожат… Вот, потрогай… Чувствуешь?

Вика схватила её за руку и быстро-быстро закивала, но в глазах её продолжал стоять страх.

Ирина опустилась на корточки и обняла Вику за спину.

– Честное слово, Викочка, всё очень хорошо, – горячо зашептала она. – Просто я сначала думала, что Андрей Васильевич хочет сказать что-нибудь плохое, а он на самом деле просто понаговорил много всего непонятного и отпустил… А знаешь, какое у тебя красивое отчество? Александровна! Здорово, правда?

Вика не ответила, и Ирина почувствовала, как под ладонями вздрагивает маленькое тело.

Несколько минут они стояли неподвижно посреди длинного пустого коридора перед дверями директорского кабинета и молчали, наконец Ирина отстранила от себя подругу.

– Ладно, пойдём в группу, а то скоро обед. Самый последний обед здесь. Не хочу на него опоздать!

Донельзя недовольная Брайцева расставляла по столам тарелки.

Ирина завела Вику в умывальник. Из ближайшего унитаза потянула нехорошим запахом. Ирина вспомнила, что утром засорила почти все унитазы и не испытала никакого раскаяния.

– Грязнуля ты, – упрекнула она, открывая кран и садясь перед подругой на корточки. – Вот увидит тебя дядя Леша такой – и что он скажет?

Она причесала Вику, умыла ей лицо.

– Руки сама помой. Я тоже растрёпанная, – она принялась расчёсываться, потом взглянула, как Вика мылит руки, и улыбнулась. – У нас дома тоже душ будет, – поведала она, – и тётя Лена будет разрешать нам мыться хоть каждый день. Хочешь?

Девочка кивнула.

– Я тоже. Ты только за обедом, смотри, не замарайся… А что у тебя за пятно на кофте? Ладно, ты будешь в куртке, никто не увидит. У меня тоже колготки дырявые. Хотела найти что-нибудь получше, а там всё большое. Хоть в младшую группу иди. – Она вздохнула, потом протянула Вике полотенце. – Жалко, что Люба не знает, что нас в семью забирают, она бы очень обрадовалась. Наверное. Ведь обещала же написать… И даже адреса не спросила… Сразу надо было догадаться, что она и не собиралась никакого письма писать.

Она снова уселась перед Викой, обняла её за плечи.

– Ты, главное, веди себя хорошо, – зашептала она ей в самое ухо. – Я знаю, что ты хорошая, а тётя Лена и дядя Лёша ещё должны это узнать. Будешь их слушаться? – Она хотела, чтобы это прозвучало строго, но голос против воли почему-то дрогнул.

Вика кивнула.

– Умничка. А теперь пойдём кушать.

Ирина уселась за свой стол, почти физически чувствуя напряжение, повисшее над группой. Поднимая глаза от тарелки, она ловила на себе внимательные угрюмые взгляды и была готова даже залезть под стол, лишь бы не было всего этого.

Суп казался на редкость невкусным. Девочка едва пересиливала себя, чтобы проглотить очередную ложку, в конце концов не выдержала и, так же, как на завтраке, отодвинула наполовину наполненную тарелку в сторону.

– Зажралась, – громко сказал один из мальчишек.

Другой его поддержал:

– Она у нас теперь семейная. Дома пирожки будет кушать.

А кто-то из девочек подытожил:

– Ей теперь наш хавчик не в кайф.

– Ребята, что вы в самом деле! – Сказала Ольга Дмитриевна. Голос у неё был неестественный, словно она читала с бумаги.

«Я выдержу, – Ирина смотрела в стол прямо перед собой. Она не подняла глаза даже тогда, когда Вика громко, на всю группу всхлипнула, кто-то снова её обидел. – Я выдержу. Не так-то уж и много осталось. Всего каких-то пару часиков…»

После обеда все начали расходиться по спальням: начинался тихий час. Ирина послушно пошла на своё место, хотя спать не собиралась.

Около её кровати собралась группа девчонок, которые при её появлении прыснули в разные стороны. Ирина подошла ближе и непонимающе воззрилась на заплаканную Катю Разумихину – она делила с ней одну тумбочку на двоих.

Катя вытащила со своей полки и разложила на постели всё своё немудрёное имущество: какие-то фломастеры, пластмассовые пупсы, катушки с пёстрыми нитками, блокнотики в разноцветных обложках… Около тумбочки было что-то налито.

Катя подняла глаза.

– Ну, ты сука, немка! – Зло бросила она. – Сука сукская, вот ты кто! Сука! Дрянь! – И она заплакала, спрятав руки в ладонях. – Я-то тут при чём?! – Уже сквозь рыдания спросила она. – Я-то никуда не уезжаю, я тут остаюсь! Сука! Сука!!

Ирина подошла к тумбочке – и тут же всё поняла: изнутри потянуло приторным запахом мочи. Но ей было уже всё равно, даже размокшая книжка про Маленького принца её нисколько не тронула.

Катя продолжала размазывать по щекам скудные злые слёзы, но Ирина смотрела на неё без всякой жалости. Физически она ещё была здесь, но на самом деле этот детский дом со всеми его обитателями и их мелкими проблемками остались далеко позади.