Владимир Владыкин - Расправа. Роман в трёх частях

Николай Сергеевич от всей этой безудержной погони стоял в стороне как бы в гордом одиночестве, без друзей и соратников, не считая товарищей по оружию в прошедшей войне. Бобров, конечно, видел, что даже дочери уже не разделяли его устаревших воззрений, называя его снисходительно старомодным, стоящим в идейном развитии на одном месте. Иногда Наташа пыталась раскрыть отцу глаза, что он безнадёжно отстаёт от времени…

– Преступно подвергать ревизии мораль и порядочность! – сердито возражал Бобров. – Надо решительно осуждать приспособленцев, подхалимов, разоблачать казнокрадов и взяточников, – твердил он одно и то же.

– Ах, папа, кто сейчас борется? Да единицы вроде тебя! Наше время выдвигает новых людей, со свежими идеями, людей, способных перевооружать промышленность новой техникой, пора ломать устоявшиеся стереотипы, мешающие движению вперёд. Я не думаю, что они менее порядочны, чем ваше поколение.

– Наташа, мы давно это делаем. И всё равно наряду с умными спецами, проныривают с партийными билетами хапуги и стяжатели. В партию открыли ворота всем проходимцам и ловкачам, вот они погубят наше дело. Пора бы за метлу браться…

– Папа, сколько было чисток, тебе это хорошо известно. Надо систему менять. Ведь под метлу могут попасть как раз талантливые люди с новыми идеями, скажем, смелые покажутся нахрапистыми…

Этот разговор Бобров припомнил, когда ехал домой в служебной машине. Он никогда не думал, что Наташа была склонна к поучениям. И кого? Его, отца! Людмила совсем другая, она никогда не осуждала его взглядов, никогда не старалась подправлять его убеждения применительно к сложившейся обстановке в обществе. Но теперь она уехала в соседнюю область и там скоро выйдет замуж. Словом, впереди их семью ожидали сплошные перемены…

С такими ощущениями Николай Сергеевич и вошёл в квартиру. По короткому взгляду на дочь Бобров тотчас сообразил, что Наташа, похоже, его ждала. В её голубоватых, как у него, глазах сейчас проявилось нетерпение: скорее узнать, понравилась ли ему Анна. Осознание этого несказанно его обрадовало, и приподнятое настроение отца мгновенно передалось дочери, поскольку как никогда он хотел её видеть.

– Что, папа, ты побывал в нашей школе? – спросила пытливо она, простодушно глядя на отца, чтобы завязать разговор. Ей было весьма приятно смотреть на него ещё и потому, что сегодня у отца ясный взгляд, а это говорило о том, что он совершенно трезв.

– Заезжал проездом, – нарочито вялым тоном ответил Бобров. Однако немного тушуясь под пристальным взглядом дочери, которая ненароком могла подумать, будто его потянуло в школу по её не такому уж невинному наущению. – С директором обговорили предстоящий текущий ремонт. Поможем вашим худосочным шефам, – скупо прибавил он.

– Давно пора! – ему показалось, будто Наташа имела в виду не ремонт школы, а знакомство с Шелковой.

– По-моему, я видел ту учительницу, о которой ты однажды мне говорила, – не глядя на дочь, насупив брови, обмолвился Бобров и спросил, слегка краснея: – Так почему же она одна?

Наташе показалось, что отец спросил с каким-то внутренним недовольством, точно она была виновата в том, что Анна Севостьяновна до сих пор незамужем, а раз так, то значит, тут скрывается какая-то загадка.

– Анна Севостьяновна вовсе не одна, у неё уже большая дочь. В молодости ей просто не повезло, ошиблась в человеке.

– Ты это сама слыхала от неё или судишь с чьих-то слов?

– Папа, да разве это так важно, разве женщина не может ошибиться? – удивлённо возмутилась дочь.

– Но что может быть общего между молодой женщиной и таким стариком, как я? – поинтересовался Николай Сергеевич, желая нарочно услышать мнение дочери. – Ведь ты считаешь, что я старомоден, – иронично протянул он.

– Так я уже говорила, что вас могут объединять общие взгляды, кстати, ваши характеры в чём-то очень схожи…

– Выходит, не я один устарел морально, – усмехнулся Бобров, а тебе хорошо известна её натура, чем она кроме красоты ещё замечательна для мужчины?

– Давай я приглашу Анну Севостьяновну к нам в гости, и ты сам убедишься, какой она интересный человек! – воскликнула Наташа, сияя восторженными глазами.

– Без веского повода как-то неудобно, – смущённо ответил отец.

– Кстати, скоро твой день рождения! – напомнила дочь, которая искренне считала: если отец женится на Анне Севостьяновне, он обретёт уверенность, откажется от спиртного. Вот же сегодня отец приехал без запашка, на что повлияла встреча с Шелковой. А не произойди она, то он снова был бы под мухой, ведь одинокие мужчины спиваются значительно быстрей, чем женатые. Навряд ли когда отцу ещё представится такой случай встретить понимающую, терпеливую женщину, если упустит Анну Севостьяновну, которая действительно может стать настоящим другом и советчиком, несмотря на разницу в возрасте. Хоть отец и старой закалки, но вовсе не железный, так как за его ярко выраженной жесткостью, скрывается ранимая душа. Не от этого и он стал чаще, чем раньше прикладываться к рюмке, находя в спиртном способ зашиты от внешних раздражителей?

Николай Сергеевич принял предложение дочери, он позовёт своих фронтовых друзей, а Наташа пригласит Анну Севостьяновну. К тому же в их доме уже давно никто не собирался, он отвык отмечать свои дни рождения, сроднился с одиночеством, как со вторым «я». И если бы не Наташа, он бы, наверное, отказался от такой затеи и продолжал бы жить один. Но его так сильно очаровала Анна своей царственной красотой, что тотчас пробудились забытые молодые ощущения. Оказывается, он ещё способен влюбляться, отчего даже окружающая обстановка как-то преображается, что все люди кажутся милыми и добрыми. Вот только в его возрасте почти бесполезно надеяться на взаимные чувства с молодой женщиной. Но достаточно ли того, что она произвела на него неизгладимое и незабываемое впечатление, зарядила своей молодостью, чтобы они были вместе? Её физическая красота ещё выразительней оттенялась со вкусом подобранным костюмом под цвет карих глаз. Вдобавок была весна и ещё набирала благоухающую силу и величие природы…

Между прочим, Боброву и раньше нравились молодые женщины. Но при этом всегда боялся выглядеть смешным, не умеющим выражать своих чувств. При всём при том он был воспитан в строгих правилах партийной этики, которая, впрочем, не мешала иным товарищам по партии безудержно увлекаться женщинами. Они не обращали внимания на моральные ограничения, так как охотно поддавались испытываемым страстям, которые были посильней партийной дисциплины. Николаю Сергеевичу были известны многие такие случаи, когда партийные боссы втайне от общественности устраивали за казённые деньги любовные оргии с подобранными специально для подобных увеселений девицами. Правда, сам он их, конечно, не видел, но знал, что это был вовсе не миф, ведь двойная мораль в те времена официально ещё не признавались, как опасное социальное зло и до его осуждения общество было ещё не готово…