Эля Джикирба - Лиловый рай. Книга третья

– Я чувствую себя новозеландской коровой в обществе этого прохиндея, – шутил по его поводу Стив.

– Хорош, – соглашался Джанни. – Один из лучших у нас, я полагаю.

– Лучший, – уточнял Стив.

Оскар не ездил на остров по двум причинам. Во-первых, он был всегда очень занят, а когда выкраивалась свободная минутка, с головой бросался в мутный омут «низменных», по его собственному выражению, страстей. Во-вторых, ему было неуютно в компании Стива, так как, несмотря на видимую демократичность общения, Стив никогда не давал окружающим возможности забыть, кто на самом деле здесь главный. А Оскар, в свою очередь, терпеть не мог подчиняться.

– Я бы и минуты не работал на него, если бы он не заслуживал этого, – как-то объяснил он свою позицию в одной из редких бесед с Джанни. – Заставить меня уважать себя – без сомнения, высший пилотаж. Босс знает, как подминать под себя людей, и одновременно является широкой натурой. Настоящий артист. Мне, как фанату театра, это не может не импонировать. Когда он меня хвалит, я таю, как баба, и готов на всё, даже подчиняться. Да я даже отдаться ему готов. Но общаться или – тем паче – дружить? Нет-нет, увольте.

Всё бы и дальше шло своим чередом, если бы не поездка на остров, которую Оскар предпринял исключительно в ответ на просьбу Стива раз в жизни хотя бы сделать вид, что он уважает их славную компанию.

Судьбу не обманешь, считали древние, и были правы, как никто.

Оскар тогда ничего не обещал Стиву, но после некоторых раздумий решил уважить его просьбу и появился в зале ожидания за три минуты до посадки на самолёт.

– Вот, выкроил свободное время и решил не тратить его где-то там, где меня уже все знают как облупленного, а… а-а-а… это кто с вами? Это что… новый агент? У-а-у-у-у! Вот это да! Парень, ты откуда такой?

– Эй-эй, полегче! К твоему сведению, это мой приёмный сын. Майкл, поздоровайся с дядей.

– Привет, – улыбнулся Майкл, и Оскар заметил в его глазах мимолётную искру восхищения, и вот это промелькнувшее в глазах юного синеглазого красавца восхищение в один миг свело с ума самого влиятельного агента Стива.

Любить того, кто восхищён тобой, в особенности если и он достоин восхищения, – самое упоительное занятие из всех возможных. Сродни наркотику. Столь же сладостное поначалу и полностью разрушительное впоследствии.

Он подловил Майкла на пятый день отдыха, когда уже мог точно сказать, что первое упоительно-восторженное впечатление от новой игрушки босса – а Оскар сразу назвал Майкла игрушкой и упорствовал в своём мнении в беседах с остальными – было не ошибочным, как это, увы, часто случается, а, напротив, очень точным.

Как и положено умеющему скрывать свои мысли человеку, он вёл себя предельно осторожно, ни разу не забыв о том, о чём догадался ещё там, в аэропорту. Что Стив неспроста решил пригласить его в совместную поездку и знакомство с Майклом – своего рода проверка.

А это значит, что за ним будут внимательно следить.

Узнать, зачем Стиву понадобилось его проверять, Оскар решил попозже. Искать ответ подобного рода надо было не спеша, и в другое время Оскар так бы и поступил, но мгновенно вспыхнувшее желание пообщаться напрямую с синеглазым юношей с внешностью то ли бога, то ли ангела заставило его действовать быстро.

Да и обычного – физического – времени было в обрез.

После недолгих размышлений Оскар решил не тянуть с более близким знакомством и сделал это в своей фирменной манере, осторожно и одновременно дерзко, во время одной из совместных прогулок на яхте и практически у всех на глазах.

В тот день Майкл вновь плавал в маске, так как ему нравилось плавать без костюмов и кислородных баллонов, что вызывало недоумение со стороны бывалых дайверов, считавших, что он напрасно теряет время. Хватал рифовых акул за курносые носы, караулил пятнистую мурену в расщелинах донных камней, выискивал прячущихся в донный песок раков-отшельников и даже смог запечатлеть на камеру висящего в коралловых дебрях морского конька, что само по себе было значительной удачей.

Поднявшись на борт в состоянии совершеннейшего счастья, он взахлёб рассказал млевшим в шезлонгах Стиву и Джанни о чудесных ощущениях от погружения и побежал вниз, в свою каюту, чтобы принять душ и переодеться.

Оскар спустился вглубь яхты сразу же перед тем, как Майкл пошёл к себе. И, притаившись в кресле холла, ждал ещё почти двадцать минут после того, как Майкл исчез за дверьми своей просторной, оформленной панелями из ореха каюты.

Сразу за ним Оскар не пошёл, а просто сидел, листая страницы в своём смартфоне, около двадцати минут. Он уже знал, что первым делом после любых водных процедур, что в бассейне, что в открытой воде, Майкл бежит в душ, затем переодевается. И что на всё про всё у него уходит около получаса.

Привычку подолгу нежиться под водой Майкл утратил давно, ещё в свою бытность в школе Барта. Льющиеся беспрерывно водные потоки уже тогда стали вызывать в нём беспокойство и казаться ненужным излишеством, и он старался производить все гигиенические процедуры как можно быстрее, а упоительная нега долгих купаний в ванной комнате Тереситы осталась жить лишь во фрагментарных воспоминаниях, столь же редких, сколь и ненужных.

Майкл принял душ, надел лёгкие льняные штаны и майку и был уже у двери, когда в неё постучали.

Едва он открыл дверь, как поджидавший с той стороны Оскар буквально прыгнул на него. И сделал это так неожиданно, что Майклу тоже пришлось отпрыгнуть, чтобы не столкнуться с ним лбом.

Оба засмеялись забавному эпизоду, отметив про себя взаимную слаженную ловкость. Продолжая весело улыбаться, но не говоря ни слова, Оскар защёлкнул дверь на замок изнутри и на лице Майкла появилась недоумённо-вопросительная улыбка.

– Какие-то проблемы? – спросил он, глядя на Оскара так, будто что-то был должен ему, но забыл, что именно.

– Надо поговорить, а наверху слишком много народу. Я буду краток, обещаю, – сказал Оскар.

– Валяй… – полувопросительно сказал Майкл и осторожно сделал пару небольших шагов назад.

– Как ты прикольно улыбаешься, – прошептал Оскар.

Дежавю!

Точно такую фразу сказал когда-то Боб Джералд, когда, так же как и этот незваный гость, стоял на пороге комнаты, но так и не посмел пройти дальше, скованный неприветливой отчуждённостью хозяина.

Правда, Оскар не был Бобом Джералдом, и Майкл понял это через мгновение. Он не стал топтаться на пороге в ожидании разрешения, а так стремительно двинулся на него, будто на самом деле хотел столкнуться с ним лбом, но, только Майкл собрался отступить, чтобы избежать надвигавшегося столкновения, внезапно сменил траекторию и, мгновенно оказавшись у него за спиной, обхватил его руками, сильно сжал грудную клетку и прошептал на ухо: