Мария Залевская - Жизнь после…

– Как он? – тихо спросила я. Но всё вокруг успокоилось. Стояла тишина. И мой голос корявым лезвием разрезал воздух. Я почувствовала себя не в своей тарелке.

– Лучше, чем могло быть, – ответил Волк, глядя в сторону. – Кость не задета, врачи работают.

– Как его зовут? – зачем-то спросила я.

– Дима.

Мы помолчали, все так же избегая смотреть друг на друга. Затем Волк сунул руки в карманы ветровки, набросил капюшон и, похрамывая, отправился куда-то. Я замешкалась, но все же зашагала за ним.

– Как ты? – запинаясь, спросила я, догоняя Волка и касаясь его левого локтя рукой.

Он остановился у джипа, нырнул туда и достал с сиденья телефон.

– Нормально, – лаконично ответил Волк. Он до сих пор ни разу не взглянул на меня.

Я наблюдала за тем, как он набирает на дисплее цифры и прижимает мобильный к уху.

– Я вызову тебе такси. Поедешь домой, – бросил он.

– Но… – я не знала, что и ответить. Меньше всего я хотела бы оказаться перед маминым взором посреди ночи… в таком виде…

– Девушка, такси, пожалуйста, к первой городской больнице. Куда ехать?.. – Волк коротко взглянул на меня и переспросил: – Какой у тебя адрес?

– Я не могу домой, – сказала я. Мои губы затряслись.

Волк замер и уставился на меня своим серым взглядом. В больнице он умыл лицо, но его губа распухла и на щеке были сильные ссадины: в свете ближайшего фонаря я смогла хорошо рассмотреть его лицо.

– Извините, я перезвоню, – он нажал отбой.

– Что с тобой происходит? – это спросил Волк. У меня.

Я разрыдалась. Я не могла себя сдерживать. Меня тошнило, жутко хотелось пить, есть, в туалет, спать и много чего ещё. Я плакала от стыда. Я была противна самой себе.

Вот этот, именно этот день был самым худшим.

Я не помнила, как оказалась блондинкой. Зато прекрасно помнила, как отстригала свои волосы – свои чудесные длинные волосы – какими-то тупыми канцелярскими ножницами с жёлтыми кольцами. Помнила свой смех и помнила свои слёзы… Клуб, машины, выстрелы, больницу…

Эти провалы в памяти подтверждали версию Волка о том, что Давид подсыпал мне в коктейли наркотики. Наркотики…

Как в дурном сне. Нет, даже во сне мне не могло явиться такое… За такой короткий срок стать… наркоманкой?

Нет! Нет!

Но где я? Вокруг красиво и столько света… На несколько мгновений всё дурное и страшное покинуло меня, улетело в распахнутое окно. Я была в гостиничном номере. В вазе стояли нарциссы. Но что это за гостиница? Как я сюда попала? И почему, как я стала блондинкой?! Я стояла перед зеркальной поверхностью шкафа-купе и всматривалась в свое бледное отражение. Рваное каре пепельно-белых волос – стильная модельная стрижка, я не могла себя так постричь ночью… Круги под глазами добавили черноты во взгляд. Кроме всего прочего, на мне был надет незнакомый оливковый свитер – по виду дорогой, и очень удобный. Бельё, слава Богу, было моё… Джинсы лежали на стуле около кровати.

В дверь постучали и я вздрогнула от неожиданности.

Я наспех натянула джинсы и открыла дверь с одной радостной мыслью: «Волк!».

Но за дверью стояла уборщица. Она держала в руке стандартный набор в виде ведра и швабры.

– Девушка, в одиннадцать следует покинуть номер. Вы видели время? – недовольно поинтересовалась она.

Я не видела времени и взглядом нашла круглый белый циферблат на стене. Он показывал без десяти одиннадцать.

– В одиннадцать освобожу, – ослепительно улыбнулась я и захлопнула дверь перед носом открывшей рот уборщицы.

Так… Что делать? Для начала перестать метаться по номеру и постараться взять себя в руки. У меня есть провалы в памяти и для того, чтобы начать жизнь с чистого листа, мне необходимо заполнить их. В этом мне может помочь Волк. Но как его найти? В отчаянии я выглянула в окно. Но, конечно, никто не ждал меня там. Я быстро умылась, почистила зубы и причесалась. В моей сумочке нашлись различные нужные мелочи, включающие пудру и карандаш для глаз, что позволило мне привести себя в человеческий вид и ровно в одиннадцать спуститься на ресепшн и сдать ключ.

– Вам просили передать, – девушка за стойкой передала мне белый запечатанный конверт, на котором было написано «Лизе».

С замиранием сердца я приняла конверт и вышла на улицу.

Покинув гостиницу, я первым делом набрала номер мамы.

– Лиза! – воскликнула она, не успев ответить. – Где ты? Ты в порядке?

– Привет, мам, – я улыбнулась, представив себе, как она смешно хмурит брови и пытается сердиться. – Все в порядке!

Я не придумала, как объясниться с мамой, и поэтому просто сказала:

– Я скоро буду дома. Поговорим!

– Лиза, я на работе до пяти. А Максим… Он съехал вскоре после твоего побега. С вещами…

Побега…

– Да, мам, я знаю. Между нами всё кончено, – слегка дрогнувшим голосом произнесла я. Было сложно принять эту необходимую для всех нас правду.

– Что купить к чаю? Твой любимый рулет?

Глаза защипало и я закашлялась. Меня полмесяца носило непонятно где, а мама спрашивает, купить ли к чаю мой любимый шоколадный рулет…

– Мам, – выдавила я, машинально прижав к груди руку с конвертом, – прости меня…

После секундного молчания, мама ответила:

– Все мы иногда оступаемся и сходим с пути. Но ты вернулась. И я рада!

Словами не передать, как хорошо было дома. Там витал родной запах – вкусного борща, духов, свежести, средства от моли, крема для обуви, уюта, шерстяного пледа, розового масла, кофе – всего и сразу! Когда изо дня в день находишься дома, то сам втираешься в этот запах и сливаешься с ним. А сейчас, едва переступив порог, я едва не задохнулась от всех этих знакомых и любимых ароматов, каждый из которых я теперь остро ощущала. Дома всё было на своих местах – и я была этому безумно рада. Не было Макса…

Было пусто без него. Но и с ним будет пусто. В этом я уже убедилась после наших многочисленных разъездов-съездов. Я сняла кольцо и со звоном опустила его в стеклянную конфетницу, которая стояла в шкафу. Довольно. Если ставить точки, то делать это решительно и до конца. Хуже уже не будет. Будет… лучше. Да, будет лучше!

В нашей… в моей комнате воздух был немного спертым, хотя я была уверена, что мама изо дня в день проветривала помещение. Я открыла окно и запустила вовнутрь апрельское солнце. Подумать только, на носу май! Уже и свитер впору спрятать. Или отдать тому, у кого я его взяла. А для начала узнать, кто же этот человек…

Мысль о том, что нужно наконец прочитать письмо, совпало с тем, как я выхватила взглядом светлое пятно на стене – календарь. И от увиденного я остолбенела. Сегодня было тридцатое апреля. Тридцатое! Последний день из двух недель, которые были отведены мне для написания статьи!!! Свежей, актуальной и интересной! Господи, находясь в мире Давида, я потеряла счет времени. И теперь расплатой за мое легкомыслие будет увольнение с работы… А я так ожидала повышения по карьерной лестнице. Но за что? За какие такие заслуги? За то, что не воспользовалась такой поблажкой в виде двухнедельного отдыха и не соизволила даже тему придумать?!