Анатолий Ехалов - За северным ветром

А что же Аргуново и окрестные деревни, как складывалась их судьба?

В советское время в деревне располагалось правление колхоза «Счастливый путь», были построены почта, клуб, столовая, механизированный парк, магазины, новая больница, новая школа, в церкви расположили хлебозавод и склады. В одном из экспроприированных купеческих домов расположили библиотеку, в другом оборудовали маслозавод. На окраине построен новый маслозавод, асфальтировали дороги.

Но тут грохнул девяносто первый. После развала СССР колхоз расформировали, маслозавод закрыли, колхозные земли запустели, хлебозавод закрыли, народ разъезжается кто куда.

С 1990 года весь Аргуновский край был практически уничтожен, как и большинство наших деревень, и по сей день оставляет жалкое зрелище…

Что же делать? Остается только уповать на помощь чудотворной иконы Божьей Матери. Хотя русская народная пословица говорит: «На Бога надейся, а сам не плошай!»

…Я рассказал своему напарнику эту историю, и мы долго молчали. Потом он философски заметил:

– Гитлер тоже думал, что он за две недели завоюет Россию.

– А Наполеон не предполагал, что закончит жизнь на острове Святой Елены, – подхватил я.

Товарищ прибавил газу. Разрушенная, униженная Россия лежала по сторонам. Но уже не было в душе прежнего уныния. До Никольска оставалось километров сорок. До Кич-Городка – 100, До Шарьи -160, до Великого Устюга – 220.

Про Кич-Городок скажу особо. Здесь когда-то делали лучшую в стране краковскую колбасу.

И сегодня городецкая колбаса не хуже прежней, хотя сельское хозяйство вместе с переработкой переживает не лучшие, мягко говоря, времена.

Более того, сам комбинат день ото дня перестраивался и модернизировался. Этот неожиданный подъем мясокомбината связывали с именем его директора, энергичной и предприимчивой женщины Нины Степановны Поповой.

О ее предприимчивости легенды ходят. Например, она умудрилась заключить контракт на поставку в Голландию коровьих шкур, которые наши несчастные крестьяне вынуждены были или сжигать, или в землю закапывать. А вот Голландия на наши шкуры клюнула, причем договор был составлен так, что голландцы опрометчиво обязались взять эти шкуры самовывозом.

И вот там, в стране тюльпанов и намытых шампунями автострад, вызывает глава фирмы тракера, по нашему дальнобойщика, и ставит перед ним задачу вывезти из России с Северных Увалов ценное сырье.

До Вологды голландский дальнобойщик добрался относительно благополучно. Но когда узнал, что до этого самого Городка еще пятьсот верст, на душе у него стало нехорошо.

И вот едет он сотню километров, вторую… и пейзаж не меняется. Едет третья, четвертую… Одни елки и снег. И никаких тебе супермаркетов, заправочных станций, кемпингов, где можно принять горячую ванну, выпить чашечку кофе… И что самое страшное: ни одной телефонной будки, откуда можно было бы позвонить на родину или вызвать с ближайшей станции ТО помощь. Случись чего!

И, конечно же, случилось. Где-то между Бабушкинским и Никольским районами, там, где начинаются отроги Северных Увалов, где такие спуски, что дух захватывает, понесло голландскую фуру по наледи и все эта огромная махина улетела посреди оцепеневшей от мороза тайги в глубокий кювет.

И вот ночь, мороженые звезды по кулаку, тайга, снег по пояс… И ни встречного, ни попутного транспорта… Надо представить себе весь ужас простодушного голландца, к тому же не знавшего по-русски ни слова.

Это уже отдельная тема, как нашел голландец по огонькам заснеженный скотный двор, как отогревался у водогрейного котла, как вытаскивали его колхозные трактористы из кювета… Наш рассказ не о том.

Какое-то время спустя в Голландию с ответным визитом была приглашена предприимчивая Нина Степановна. И вот прибывает она в страну тюльпанов и намытых шампунями автострад, и везут ее прямым ходом в центральный офис фирмы, распахивают дверь совета директоров и все, кто там был, дружно встают. И тут подходит к ней глава фирмы обнимает и плачет самым искренним образом.

– Скажите, в чем дело? – тревожно спрашивает Попова. -Может быть, пока я добиралась сюда, сгорел наш комбинат, а может быть в России умер президент?

– Нет, – отвечает глава фирмы. – Я плачу не потому. Я знаю большее. Наш водитель все рассказал. Он сказал, что побывал в аду, а вы там живете да еще и работаете…

Этот голландский предприниматель был недалек от истины. Западные аграрии красят нашу территорию в белый цвет, где не возможно, по их мнению, ведение сельского хозяйства, поскольку здесь отрицательная среднегодовая температура. Да, мы живем в суровых условиях. Нам все дается большим трудом и усилиями. И человеку, приехавшему из Голландии, наши условия могут показаться хуже адских…

Однако на протяжении столетий и тысячелетий наш северный русский крестьянин создал такую культуру, которая опоэтизировала, сделала привлекательным и желанным этот тяжелый труд.

Откройте календарь земледельца и вы увидите, что в нем нет практически ни одного дня, не украшенного каким-либо праздником, обрядом, традицией…

Здесь, я думаю, нужно обратиться к работам знаменитого ученого, искусствоведа Светланы Жарниковой.

«Еще в 19 веке, – пишет она, – отроги Северных Увалов, которые проходят по территории Вологодского, Грязовецкого, Тотемского, Бабушкинского и Никольского районов, в официальных документах именовали Урало-Алаунской грядой или Шамохинскими и даже Шамаханскими горами.

Обитателей этих мест Клавдий Птолемей, древний географ, живший во втором веке н.э., называл алаунскими скифами, алаунянами».

Вряд ли никольские крестьяне, именовавшие свои водораздельные холмы Алаунскими горами, читали Птолемея. Или были знакомы с историей Северного Кавказа, чтобы поименовать опять же свои холмы Шамаханскими по названию бывшего некогда там Шамаханского княжества.

Мы можем утверждать определённо, что именно северо-восточноевропейские Шемахинские (Шемаханские) горы первичны, а кавказская «Шемаха» – вторична.

Доказательством тому является также широкая распространенность названий такого типа по всей протяженности северо-восточноевропейских возвышенностей.

И поскольку мы неоднократно убеждались в полной правомочности использования санскрита для объяснения географических названий Русского Севера, то используя его, получаем:

«ша» на санскрите – это «вечный покой», «рай», «счастье»;

акс – достигать, наполнять, проникать, глаз;