Алексей Кононов - Интуит

– А что в таком случае вы видите сейчас? – Дикция у него была отличной: каждое слово он произносил отчетливо и неторопливо.

Я огляделся по сторонам, потом прислушался к окружающим нас звукам и не обнаружил ни одного знака. Мир молчал, а мой внутренний рациональный голос наоборот проснулся: «Идиот, ты должен искать новую работу, а не тратить время на этого старика и нелепые поиски неизвестно чего».

Пришлось глушить его всеми силами: он был со мной всю сознательную жизнь и не привел ни к чему действительно стоящему. Чем не повод задуматься о пользе якобы здравого смысла?

– Простите, – сказал я, – кроме противоречивых мыслей, в моей голове ничего нет. Видимо, нужно еще немного подождать.

– А вы не думали, что уже нашли свою цель? Возможно, поэтому мир прекратил свой диалог с вами, – проникновенно сказал старик и загадочно улыбнулся. – Зайдите к нам в магазин, может быть, следующий знак ждет вас именно там.

Сердце гулко забилось. А ведь и правда! Больше нет знаков, а значит, цель – вот она. Получается, что, играя с миром в «угадай, куда дальше», я выматывался именно для того, чтобы присесть на скамейку именно в тот момент, когда престарелый джентльмен начнет раскуривать свою трубку.

Я беспрекословно подчинился его словам и двинулся к входу, над которым красовались огромные каменные буквы, настолько тяжелые, что смысла страховать их каким-либо крепежом не было – ни ветер, ни вода не могли бы сдвинуть их. Все это великолепие покоилось на мощной плите, которая опиралась на две каменные колонны. Наверняка каждая была со стальным сердечником внутри для прочности. И колонна, и каменные буквы на плите, и ступеньки были поистине предметами настоящего искусства, настолько естественными и незамысловатыми, что притягивали к себе взгляд без всякой рекламы. И как только я их раньше не заметил? Серые, тяжелые, высеченные из непокорного камня буквы-изваяния складывались в надпись:

Я поднялся на несколько ступенек вверх – тяжелые входные двери высотой более двух метров с двойным прозрачным стеклом поражали своей монументальностью. Ставни по бокам тускло поблескивали коричневым и золотым лаком, а массивные ручки из тяжелого металла, казалось, были выкованы титанами.

Несмотря на всю мощь конструкции, дверь поддалась легко: ее мог бы открыть даже ребенок. Поэтому мне, приложившему слишком большое усилие, пришлось ее слегка придержать, чтобы не пострадали витринные стекла. Сомневаюсь, правда, что их вообще можно было разбить – стекла явно были ударопрочными, но все-таки в магазин попал с ощущением некоторой неловкости в душе.

Три длинные ступени передо мной по форме напоминали половину шестигранника: широкие доски преломили дважды, так что они, образуя четкие углы, обступали посетителя полукругом. Завершался этот величественный подъем широким пространством пола, покрытого кедровым лаком.

Внутри магазин удивительно четко делился на два хорошо просматриваемых этажа и выглядел как поместье богатого графа из далекого прошлого. А может быть, это и было то самое поместье из древности, просто хорошо отреставрированное!? Все наиболее важные места освещались приятным теплым светом с желтоватым оттенком; любому посетителю сразу становилось ясно, где какой располагается товар, куда ходить можно, а куда нельзя.

Продолговатые потемневшие от времени витрины с прозрачными, словно горный хрусталь, стеклами как магнитом притягивали взгляд, а старинный, удивительно крепкий, затертый множеством ног деревянный пол служил надежной основой для всех этих чудных стоек и витрин, резной мебели и журнальных кованных из тугого металла столиков. Светло-коричневая лестница плавной спиралью поднималась на второй этаж: ее перила, с любовью созданные знающим свое дело мастером, старательно отшлифованы и покрыты лаком. Все, абсолютно все здесь было расположено на удивление грамотно: смотреть на витрины могли одновременно хоть сто человек, и никто бы никому не помешал. Это была настоящая обитель камня, дерева и железа. И едва ступив в нее, я почувствовал, что мой дух стал покорным заложником «Каменного Истукана».

Самым главным среди всего прочего в этом храме искусства, несомненно, был огромный деревянный обелиск высотой около трех метров. Он занимал центральное место и сразу бросался в глаза. Табличка на нем гласила:

Ниже шли имена творцов этого здания:

Невероятно, но даже отделка, пережившая многие десятилетия, сохранилась с тех времен! Всего лишь два человека построили это здание: один был мастером по камню и железу, другой по дереву. О первом я никогда не слышал раньше, зато Лукьян Райс был известен как человек необыкновенный. Я слышал одну из историй его жизни: «Однажды владелец богатого загородного отеля пригласил нескольких мастеров, чтобы они продемонстрировали важным гостям свое искусство. Среди них был Лукьян Райс. Все мастера с немыслимой легкостью создавали свои деревянные изваяния, в итоге каждый сделал по нескольку штук. Они были прекрасны и могли украсить собой любой дворец. На эту работу ушло две недели. Гости каждый день приходили смотреть, как рождается что-то новое, и только у Райса к концу второй недели была в работе лишь одна статуя: трехметровый деревянный голем с множеством мелких деталей, которые встраивались в основную конструкцию. Видны были маленькие шестеренки, какие-то прочные проволоки – никто из мастеров такое не использовал.

Поскольку Райс, все время возившийся со своим големом, за две недели так и не показал себя, его посчитали бездарным художником, но все-таки решили не выгонять, потому что до конца выставки оставался всего один день. И вот в последний день гости пришли напоследок полюбоваться работами мастеров. Райс в задумчивости спокойно стоял около своей статуи.

Среди шумных зрителей был владелец отеля с юной дочерью.

Когда он подошел к Райсу и снисходительно поинтересовался, закончил ли тот свое изваяние, Райс тихонько шепнул: «Отойдите, пожалуйста», – и ушел за спину своего голема. Он забрался почти на самый верх, но этого никто не видел, потому что гости начали уже расходиться: их интерес к выставке пропал.

Хозяин отеля окончательно решил, что этот мастер более чем чудаковатый и он его больше ни за что не пригласит. И в этот момент голем вдруг ожил и начал двигаться: тощая рука гиганта потянулась к его дочери, та вскрикнула и, обомлев, застыла как вкопанная. Все повернулись на крик, воцарилась тишина.