А. Родионов - Туман

Анхельмо до сих пор пребывал в изумлении от красоты Анны. Помимо невероятного лица, вся её фигура, казалось, была слеплена каким-то сверхгениальным скульптором, идеально рассчитавшим пропорции женского тела и воплотившего их в жизнь. Анна была невысокой, но очень стройной. Её тонкие изящные ноги красиво подчеркивались юбкой до колен, а легкая полупрозрачная кофта обнажала плечи и обрисовывала упругую грудь, вздымавшуюся при каждом вздохе Анны. Анхельмо смотрел на это создание и впервые в жизни чувствовал невероятной силы влечение. Физическое, сексуальное влечение, которое заставляло его представить Анну без одежды, купающейся в море в лучах заходящего солнца… В следующую же секунду Анхельмо стало стыдно за такие мысли, так что он поспешно опустил глаза, как если бы в них можно было прочитать всё, о чем он только что думал. Он покраснел.

– Да, это действительно одно из моих самых любимых мест в городе. Кроме тебя здесь никогда никого не было. Как ты нашла это место?

– Это сложно объяснить. Тебе может показаться это странным, но я просто ПРИШЛА сюда, как будто неведомая сила привела меня к этому месту, чтобы я что-то нашла здесь. Всю дорогу у меня было ощущение, что я иду в неизвестном направлении, но в то же время я чувствовала, что знаю место, в котором окажусь в итоге. У меня ни разу такого не было. Ты, наверное, думаешь, что я сумасшедшая?

– О нет, что-ты! У меня, правда, ни разу такого не было, но и в моей жизни происходило достаточно странных вещей, чтобы поверить, что и у других людей может случаться что-то необъяснимое. Иногда мне кажется, что мы, люди, так мало знаем о мире, который нас окружает. Мы словно создали себе оболочку, в которой живем. Внутри этой оболочки – все наши законы и правила, всё известно, просчитано, выверено до мельчайших деталей. Но что за пределами этой оболочки – никто не знает, и, что хуже всего, никто даже не пытается узнать. А тех, кто пытается выбраться из неё и познакомиться с миром за пределами, осуждают и бросают на растерзание самым ярым жителям оболочки. Для меня это место как раз стало той самой дверью наружу, через которую мне иногда удаётся сбежать от обыденной реальности обычных людей. Теперь тебе придётся сбегать вместе со мной.

– Знаешь, Анхельмо, я готова. Может быть для этого я и пришла сюда – чтобы сбежать от чего-нибудь? Побег всегда открывает новые возможности, даёт шанс устремиться к новым горизонтам. Я не хочу останавливаться.

Так за какие-то пять минут разговоров и бесконечное количество минут пожирания Анны глазами Анхельмо обрел самого близкого человека. Всё время, что он в тот вечер был рядом с Анной, в голове крутились слова сеньоры Альбы: «Ты никогда не пропустишь этого человека…». Анхельмо не пропустил.

Еще через две недели Анхельмо и Анна стали регулярно встречаться на пляже. Поначалу они просто сидели, любуясь морем, закатом, кораблями, шедшими в порт, чайками, жадно выискивающими в воде рыбу – всем, что только можно было заметить, сидя у воды. Они беседовали обо всём, что только приходило в голову. О городе. О людях. О чувствах. О красоте. О ненависти. О море. О чайках. О кораблях, идущих в порт. О рыбах в воде. О закате. Однажды, во время такого разговора, Анна придвинулась поближе к Анхельмо и положила голову ему на плечо. Анхельмо впервые почувствовал её аромат, аромат её волос – в тот вечер он ещё долго оставался у него в памяти. Прикосновение пряди её волос к его плечу вызвало сотни мурашек, которые предательски побежали по коже Анхельмо, заставив Анну предположить, что он замерз. Он не замерз. Ему было так хорошо, что он умолял всех известных ему богов, божеств, полу-богов и других персонажей мифологии сделать так, чтобы этот момент длился как можно дольше. Он неловко приобнял Анну рукой, проведя другой рукой по её волосам. Мурашек стало ещё больше.

– Нет, ты точно замерз, – тоном, не терпящим возражений, заявила Анна, потянувшись к сумке за пледом.

– Анна, мне не холодно. Посмотри на меня.

Голос Анхельмо был сам не свой, поэтому Анна решила не возражать. Она смотрела на него до тех пор, пока не увидела в его глаза отражение себя, а в отражении себя – отражение Анхельмо. Вдруг это отражение стало приближаться к её лицу, а в следующую секунду губы Анхельмо прикоснулись к её губам. Такой выходки от отражения Анна никак не могла ожидать. Сладкий, чуть соленый от морского ветра вкус. Теплый поцелуй. Анхельмо покинул планету. Он парил где-то высоко в небесах, наблюдая за происходящим со стороны, не веря своим чувствам, своему телу, сознанию – всё было слишком хорошо, чтобы быть правдой. Их первый поцелуй длился так долго, что солнце успело неторопливо зайти за горизонт, все чайки выловили себе по рыбе, а корабли, наконец, вошли в порт, пришвартовались и приступили к разгрузке. Два силуэта у воды не выпускали друг друга из объятий. В ту ночь с Анхельмо на кровати впервые за всю его жизнь спали не книги по математике, философии, логике и психологии, а божественное создание. В ту ночь Анхельмо так и не удалось сомкнуть глаз. В ту ночь Анхельмо так долго любовался её лицом, что запомнил каждую его деталь, каждый изгиб, каждую складку губ, каждую ресничку. В ту ночь Анхельмо превзошел сам себя.

Через некоторое время Анна полностью переехала к Анхельмо. С момента гибели своих родителей он жил полностью самостоятельно и обеспечивал себя всем необходимым. Хоть в наследство ему достался солидный банковский счет, сбережения на котором появились в основном благодаря предприимчивости сеньоры Альбы, жизнь Анхельмо вел довольно скромную, не растрачивая деньги на ненужные вещи. Анна привнесла в его квартиру тот неуловимый уют, которого способны достичь только избранные женщины – квартира буквально расцвела, стала теплее и намного чище. Если раньше всё свободное пространство было хаотично усеяно книгами и блокнотами, то теперь вещи обрели некую упорядоченность, всё лежало на своих местах, но так, что Анхельмо всегда без труда находил что-то нужное. В квартире впервые появились цветы. Выяснилось, что Анна училась в том же университете, что и Анхельмо, только изучала изящные искусства, специализируясь на музыке – не зря ведь её с пяти лет учили играть на фортепиано. По утрам они вместе направлялись в университет на небольшой, но довольно быстрой машинке Анхельмо, которую он парковал неподалеку от главного здания, рядом с сотнями других автомобилей всех цветов и размеров. Его занятия обычно заканчивались позже, поэтому Анна либо ждала в университете, либо шла домой пешком, прогуливаясь в своё удовольствие по улицам города и закупая всё необходимое для поддержания домашнего хозяйства. Анхельмо приезжал вечером, и они шли к морю, или в кино, или в парк, или на большую улицу неподалеку от рыночной площади, где садились за круглый столик на двоих у самого тротуара и занимались каждый своим делом – Анхельмо, как и прежде, высматривал людей, Анна – читала или высматривала Анхельмо. Его увлечение человеческими лицами поначалу было воспринято ею весьма настороженно. Ей было неловко просыпаться, чувствуя на себе его тяжелый, пронзительный взгляд, который буквально бурил её насквозь. Ей было неловко ловить этот взгляд в любой момент дня и ночи, когда она оказывалась напротив Анхельмо в ресторане или за обеденным столом дома.