Виктор Попов - Чел. Роман

Что она со своими пальцами о нем знает? Что умеет? Да кто она вообще такая по сравнению с ним?

Поглощенный конструированием мести, он не замечает, как черная шапочка возобновляет маневры. Да так, что к концу второго лестничного пролета он теряет ее из вида. Тщетно пытается пробраться вперед. Натыкается на улыбки и дорожные сумки какой-то туристической группы. Обойти – и думать нечего. Только перепрыгнуть. Зреет, но так и не возникает международный конфликт.

Он выходит на платформу с опозданием от нее минуты в полторы. Кружится на месте. Бессмысленно. Два выхода в разных концах зала и два пути, полузакрытые столбами и арками. Еще и толпа. Обзора нет. Есть цепочка вариантов. И ни один из них не верен. Потому что каждый в одинаковой степени возможен.

Он мало-помалу успокаивается. Садится в ближайший поезд. Включает ридер с нотами. Но не может сосредоточиться. На нотном стане, исписанном когда-то ленивцем Джоакино, назойливыми картинками маячат по отдельности и все вместе «лоскутные» ладони, кочковатые пальцы, траурная шапочка и снуд, смеющийся язык, глаза, пришедшие из Кватроченто…

III

Линер сверлит Белую тяжелым взглядом. Но заведующую реанимационным отделением не сбить с толку. Она прекрасно понимает, что строгость Линер – не более чем маска, надетая вследствие растерянности. Спустя минуту, Белая, так и не дождавшись вопроса Линер, задает его сама:

– Какие будут дальнейшие распоряжения?

Линер дергает головой, будто просыпаясь. Ей трудно сформулировать что-то конкретное. Сложно, оставаясь в рамках логики, реагировать на предельно нелогичное. Но от следствия никуда не денешься.

«Вот только с чего начать? С виновника или экстерьера?» – размышляет Линер, вслух спрашивая:

– Когда вы планируете следующую перевязку? То есть когда в этом будет необходимость?

– С медицинской точки зрения, этой необходимости нет.

– Потому что его нет? С медицинской точки зрения… – язвит Линер и уточняет:

– Тогда почему он в бинтах?

– Вы хотите его раскрыть?

– Нет. Сейчас нет. Но увидеть своими глазами то, о чем вы сказали, рано или поздно придется.

– Хоть сейчас. Только нужны сестры. Пара человек.

– А без них?

– Долго и сложно.

– Не хотелось бы множить круг лиц, которым известно больше, чем нам хотелось бы…

– Я понимаю, но это не пластырь на мизинчик приклеить.

– И я все понимаю, но-о… —

тянет гласную Линер и задумывается:

– Похоже, начать выгоднее будет с экстерьера. Опять же – с чего именно? Климат? Флора? Фауна? Климат необъясним. Нет видимых источников тепла и света. И ладно бы весь город накрыло, а то пару футбольных полей, не больше. Там минус, здесь плюс. Никаких промежуточных стадий. Ни прихожих, ни коридоров. С флорой проще. Она вроде бы обычная. Даром, что выглядит не по сезону, занимает не обычные для себя места и растет порой в горизонталь. Фауна частично вполне объяснима. Совы те же, скворцы. Но большая часть видов – загадка. Их здесь и летом-то быть не может. Впрочем, на все это нужны экспертные оценки, а не ее «хочу все знать»…

Вслух, чтобы самой успокоиться, раздает указания:

– Так… Перевязку, или как это назвать, пока отложим. Вы собственно пока не нужны. Если что – я вас вызову. Постарайтесь все-таки навести порядок этажом выше. Хорошо?

– Я, конечно, постараюсь, но как?

– Оставьте тех, кто есть, но ограничьте приток новых. Есть же возможность перекрыть коридоры и этажи.

– Да. Но двери не очень надежны. Нужны люди. И не с голыми руками.

– Они будут. Пока сделайте то, что я прошу.

– Хорошо. Это всё?

– Да.

Белая кивает и идет к выходу. Линер уже в дверях останавливает ее:

– Оставьте историю болезни. Она уже часть дела. Правильнее сказать – его начало. И напишите ваш номер телефона. Чтобы не ходить лишний раз. Я позвоню, если будет необходимость.

Белая небрежно записывает номер прямо на титульном листе и, отдав папку Линер из рук в руки, выходит. Линер раскрывает было историю, но почти сразу убирает руку.

«Нет, экстерьер так экстерьер. Нужно быть последовательной. Иначе точно с ума сойдешь».

Она смотрит на окна и понимает, что, находясь в палате, лишена какого-либо обзора. Рисунок из бабочек на окнах плотнее некуда. Правда, есть фото и видео, сделанные во дворе. С них можно и начать.

– Глеб, давайте сначала разберемся с тем, что вокруг. Потом изучим, что он там пишет… Надо узнать в зоопарках, садах, террариумах, не сбегали ли их подопечные. Если сбегали, то в каком количестве и кто именно. Также найдите контакты ведущих специалистов. Не знаю, каких-нибудь орнитологов, энтомологов, лепидоптерологов… Ну, вы меня поняли?

– Так точно.

– Параллельно продолжайте делать скрины. Необходим последовательный текст.

– Есть.

Линер собирает фото и видео, отснятые во дворе, в одну папку. Немного подумав, отправляет ее отцу на «мыло». Звонит:

– Алло, папуль, здравствуй. Я выслал тебе на почту материалы. Необходима твоя срочная консультация. Да, как можно скорее. Кто, что и как это возможно. Это внутренний двор 91-й больницы на данный момент. Там много чего. В том числе и то, что касается тебя. Ну, ты сам увидишь. Все, давай, не тратим время… Да, жду. Звони напрямую. По этому вопросу можно…

Линер убирает телефон и открывает первый скрин.

«Да, непоследовательно, но чего время зря терять? Может, там есть какая-то зацепка?»

Она успевает прочитать пару строк, но тут без стука в палату вваливается начальник ОМОНа города полковник Опалев. Сверкая звездой Героя, он обводит палату холодным, начальствующим взглядом, пропуская Глеба, словно он не человек, а манекен. Имя Линер вспоминает не сразу:

– А… Юлия Владимировна… Вроде…

– Вадимовна.

– Да… Вадимовна… Извините…

– Ничего, Иван Сергеич, бывает… Чем обязана?

– Обязаны… Хотелось бы знать… с какого такого… сюда сгоняют… весь… мой наличный состав… А? Чем вы… тут занимаетесь?

Выбранный Опалевым тон более чем резкий. Майор не полковник, конечно. Но она, а не он здесь главная. Да и компетенция не его. Опалев и его люди что-то вроде обслуги, и Линер спешит расставить все точки над «и».

– Я представитель НАК, Иван Сергеич, и не уполномочена давать вам какие-то комментарии. Не ваше дело, чем я тут занимаюсь. Ваше дело – контролировать то, что происходит там, – кивает на окно Линер, не сдерживая ядовитой улыбки.

Опалев на мгновение теряется. Таких улыбок от «фейсов» 32 32 Фейсы – обозначение сотрудников ФСБ другими правоохранителями. разных уровней («учат их там, что ли, так лыбиться?») он за свою четвертьвековую службу повидал не мало и знает, что к ним нужно относиться серьезно, предельно серьезно. «Фейсы» редко улыбаются. А уж если улыбаются…