Виктор Попов - Чел. Роман

– Но что делать всем остальным? Умирать на первом же движении? – справедливо вопрошают они.

На мировом уровне все сложнее. Там Ashima. Да и прочих нельзя уж совсем сбрасывать со счетов. Чарли порой не хватает именно физики. «Прочитать» трассу мало. Нужна элементарная сила, чтобы исполнить. Отсюда акценты этого года. Специальная физическая подготовка. Отсюда боль. Она была и раньше. Но в этот год она, кажется, достигает своего предела.

Итак, по приходу в зал скакалка, чтобы разогнать кровь и пульс. Растяжка. От шеи и верхних конечностей до пяток. Последовательно. По паре движений на каждый сустав и прилегающие связки. В завершении разминки пять коротких и легких боулдеров. И вперед на кампусборд. Будь он проклят. Плакат Гюллиха 47 47 Вольфганг Гюллих (1960—1992) – немецкий скалолаз. Первым в мире пролез 8b, 8b+, 8c и 9а. Создал кампусборд. как икона в царском углу ее комнаты. Но в эти часы Чарли не поминает его добрым словом. Он создал пытку. Он палач. Его нельзя осуждать или благодарить. Палача можно только простить.

Как и почти всегда, Чарли первая в зале. На ресепшене сонная девочка в очках. Она не в счет. Тупо продавец. Чарли кивает ей. Не больше. Знакомиться ближе совсем необязательно. Ключ у Чарли свой. И от зала, и от шкафчика в раздевалке. Они еще увидятся сегодня два раза. После обеда очкастая сделает Чарли фреш. Уходя, Чарли кивнет ей, как утром, не читая бейджик.

В прихожей, в зоне отдыха ничего не меняется с вечера. Подушки на размочаленных диванах, журналы на прозрачных столиках, кажется, в том же положении. Только мешок для стаканчиков рядом с кулером новый. Знак того, что уборка ночью все-таки была. В чем кроме этого она заключается, Чарли не понимает. Пыль та же и там же. Обычные дела для скалодрома. Убирай не убирай – магнезия будто с рельефа сыплется. Ее принципиально невозможно убрать. Как песок в пустыне.

Воздух, наполненный пылью, для Чарли обычен. Он с нею везде. Даже за городом. В часы, свободные от лазания, даже на вымытых ладонях она чувствует приятную сухость, то же ощущение в носу и горле. Знак того, что все в порядке. Обратное: сырость – болезнь. Цепочка, не имеющая исключений.

В раздевалке приятно одиноко. Днем не протолкнуться. Спать приходится на диване в зоне отдыха. Или того хуже, на дальних матах под восьмой стенкой. Не так уж плохо. Но в раздевалке самые удобные, твердокаменные скамейки. Ложиться на них больно, но именно с них встаешь растянутым, а не сжатым в клубок. Вынести скамейку не получится. Какой-то чудак при строительстве клуба намертво бетонирует их в пол. Такое странное противоугонное устройство.

Обряда переодевания – нет. Выбор одежды хаотичен. Все сложенное будет использовано. И неважно, в каком сочетании и в какой последовательности. Начнут сегодня желтая майка и черные треники. Брюки, может, останутся на весь день. Лишь на кампусборде их сменят белые шорты. А вот маек уйдет до трех. Чарли терпеть не может сырой одежды. Она меняет майку, как только на ней появляются пятна пота. Вопрос комфорта, а не мнения окружающих. Майка, подсохнув, снова идет в дело. Куколки, не покидающие фитнес-зону, не могут понять Чарли. Их благоухающие, даже спустя час тренировки, лосины и топики бесят Чарли. Она проходит сквозь этих девочек, стараясь не дышать. Их ароматы сбивают ее с толку. Все в них против необходимой ей максимальной концентрации. Благо раннее утро не для таких персонажей и нет потребности задерживать дыхание.

Чарли не спеша разминается. По окончании разминки сменяет майку и треники. На кампусборд она пойдет в белом. Китайский траур. Готовность к любым жертвам. Сродни покорности судьбе.

В следующие два часа зал постепенно заполняется. Но Чарли уже нет до этого дела. Она выпадает из реальности. Мыслей нет. Есть время и заданное количество повторений. Принцип самосохранения марафонца. Меньше думаешь – быть может, останешься жив.

Итак, висы на фингерборде 48 48 Фингерборд – разновидность кампусборда. . В три. В два. В один палец. В две руки. В одну. Затем бесконечные планки кампусборда. Подъемы-спуски вверх и вниз. Прыжки через одну. Через две. Далее – максимально длинные движения. Перехваты и дохваты. Отдых по секундомеру. Минута. И не секундой больше. На заминку 49 49 Заминка – завершающая часть тренировки. висы на булках – больших пассивных зацепах. Убитые в синяки пальцы чуть выпрямляются и отдыхают. Отсчитав про себя положенные секунды, Чарли падает на крэшпэд и с минуту лежит в полузабытьи. Реальность возвращается к ней ароматами полуденной фитнес-группы. Она морщится, преодолевая себя, встает и, заметно пошатываясь, идет в раздевалку.

Мамины йогурты возвращают Чарли к жизни. Главное – не выпить все сразу. Половина сейчас. Другая после вечерней тренировки. Первым в ход пойдут с малиной и персиком. Крохи овсяных хлопьев. Зародыши пшеницы. Нормированная диетой сладость. Мама – невеликий спортсмен. Призер страны. Третий номер сборной когда-то. Два сезона. Не более. Теперь врач сборной. Диетология – ее конек. Одна Чарли давно бы запуталась во всех этих килокалориях.

Добив йогурт, можно идти спать. Ближайший к зоне фитнеса диван пока вроде бы свободен от теоретиков с буками и обнимающихся парочек. Но нужно спешить. Трафик на скалодроме где-то с полудня напоминает пешеходную зону в центре города. Тем более сегодня пятница. А пятница работает и здесь. Люди по-разному уходят от будней. Кто-то напивается и падает. Кто-то пыхтит и поднимается. Цель – забыться – в обоих случаях одна. Средства, однако, совершенно разные.

Чарли забирает из шкафчика плед. Размещается на диване. Он четко в ее рост. Как мерку снимали. Чарли ставит таймер на два часа. Убрав смартфон под подушку, натягивает плед до подбородка, закрывает глаза и спустя несколько секунд, проваливается в сон, выходит из которого за пять минут до сигнала.

На этот раз Чарли будят не пальцы – лицо горит. Причина не очень понятна. Она достает смартфон из-под подушки и убирает таймер. Все прочее днем – табу. Никаких звонков и сообщений. Их время – утро и вечер. Что до лица, то это остатки кампусборда. Случалось и раньше.

«Не от этого же урода в метро? Четыре пальца. Ахахах…» – успокаивает себя Чарли. Лежит оставшиеся пять минут, встает, аккуратно сворачивает плед и идет на вторую встречу с очкастой на ресепшене.

Забрав фреш, Чарли возвращается на диван. Садится по-турецки. Осматривает зал. Все как всегда. Дневная суета.

Младшая группа ходит траверсы по соседству. Задерганные инструкторы. Восторженные мамочки. Пара скучающих отцов с пивными животиками.

На средних боулдерах юношеская сборная города. С ними Чарли когда-то давно вместе начинала. Как эти малыши. Теперь она на взрослых, и они почти не общаются.