Виктор Попов - Чел. Роман

Чарли кивает, соглашаясь со всем. Отец прав. Он единственный, кому она не смеет возражать. Она даже поедет домой на такси, как он хочет. У него еще одна тренировка в зале по соседству. Она безуспешно просится вместе с ним. Но его «нет» всегда в квадрате. Оно не предполагает возражений. Отец уйдет один. Они давно не приходят домой вместе. И непонятно, то ли она уже такая взрослая или он банально слишком занят. И то, и другое, и третье. Отец твердит в этот год как мантру одно и то же.

– Ты – соло. Тебе никто не нужен.

Он накидывает парку.

– Ты всегда будешь одна.

Застегивает молнию до самого верха.

– Как и сейчас.

Вдруг спрашивает:

– На завтра нашла кого?

– Да, – привирает Чарли. Возможно, ведь, что и нашла. Она еще не проверяла дневные сообщения.

– Что за чел?

Типично для отца – все эти карьерные сопровождающие для него какие-то полчеловечка без имени.

– Ты его не знаешь, – отстраняется Чарли.

В подробностях нет смысла. Тем более когда их нет. Интерес отца и так исчерпан. Он уходит без «чмоков» и даже «бай-бай» ладонью. Они увидятся за завтраком. Не раньше. Но и тогда он не обнимет ее, как прежде.

Чарли дремлет полчаса, – нет сил подняться, – и заказывает такси. Не вовремя – час пик. Метро быстрее. Но в приказе отца главное не ее усталость, а события утра. Возможно, в метро ее так же не пустят и завтра. Такое уже было. Теракты случаются. Впрочем, завтра бассейн в шаговой доступности и вечерняя пробежка. Метро итак не предполагалось. В воскресенье, если она поедет за город, мама точно отправит ее на такси. Самое время поверить пост на стене. По распорядку уже можно вернуться в Сеть. Пусто. Только лайки. Без компаньона.

«Человеки! Что с вами со всеми случилось? Всех не пускают в метро?»

Панель фиксирует три письма. Чарли решает посмотреть их в такси. Душ в клубе – мини-вариант домашнего. Только по причине поездки в транспорте. Чтобы не морщили носы и не пялились. Зато пялятся клубные девочки, оказавшиеся в этот момент с ней в душе. Ищут в ее теле ответы на вопросы. А оно не хуже и не лучше остальных. Мозг всегда в приоритете. Его не видно. Но он решает всё.

Уже на выходе Чарли допивает йогурт. Сразу обе бутылочки. Они будто падают и растворяются в ней. И вроде бы все понятно. Вишня и черная смородина. Все те же хлопья и зародыши. Но есть нюанс во вкусе – и он хоть убей не ясен.

«А что если? Да нет… Киви? Не может быть. Да точно».

Боясь в который раз ошибиться, Чарли, уже сидя в такси, некоторое время ищет варианты. Так и не разгадав маминого рецепта, открывает письма.

Две рекламы. Старая рассылка с беседками и оттяжками. Не могут ничего нового придумать, лузеры. Дорога в спам навечно. Третье – приглашение. Приходит еще днем. Электронный билет прилагается. Концерт. Завтра. В соборе. Что-то пасхальное.

«Что за фигня?»

Чарли читает программку. Опять горит лицо. Должно уже вроде остыть.

«Ничоси!»

Чарли передергивает. Отправитель – тот, выражаясь по-папиному, Чел из метро. Да, он – певец. Тенор. Солист. Три номера за вечер. Все вроде как на иностранном. Куча непонятных слов. Ясна только Ave Maria. Да и то, как сказать ясна… Прочитано…

«Как он узнал адрес? Успел сфоткать гляделами? Этот Чел прям удивляет…»

Чарли нервно хмыкает, но вдруг понимает, что приглашение не имеет никакого значения. Концерт в шесть. По расписанию в это время у нее вечерняя пробежка. Примерно середина пути. И точка. Лицо горит.

«Да, ну на фиг! Забыла! Забыла…»

В лифте Чарли едва не засыпает. Тыкается лбом в зеркало. Прохлада стекла приводит ее в чувство. Но ненадолго. Она успевает доесть пасту с морепродуктами, прежде чем уснуть прямо за столом. Братья относят ее в комнату. Мама раздевает и укрывает одеялом. На Чарли остаются шапочка и снуд. Чарли или сама снимает их, или не снимает, как сегодня, вовсе.

Пальцы не различают выходных и будней. Они срабатывают с точностью швейцарских ходиков. Будильник, который Чарли не в силах отменить. Суббота тем не менее день особый. Нет лазания. Плавание в первой половине дня и бег во второй. Зимой только плавание. Бег часто переносится на воскресенье. Но завтра карьер. Возможно… Там, пусть и за городом, жаль терять время на что-то другое, кроме скал.

Бассейн в получасе ходьбы. Обычно Чарли ходит туда пешком. Сегодня и подавно. Мама категорически запрещает спускаться к метро. Чарли, по правде сказать, и самой становится неуютно, когда она проходит мимо ближайшей к дому станции. Но люди входят и выходят как обычно. Ни страха, ни сомнений. Большой город съедает все. Слишком много и многих нужно убить, чтобы мегаполис хоть что-то заметил.

С Чарли легкая сумка. В обычном рюкзаке нет смысла. Купальник и шапочка почти ничего не весят. Вес – это йогурты. Сегодня их три. Сигнал – на улице заметно потеплело. С киви вчера Чарли не ошиблась. Сегодня новая загадка. Чарли уже делает ставки. В фаворитах пока тыква. Она замечает ее на подоконнике среди цветов. Но там же лежат и бурак, и репа. Овощное рагу.

«Ничоси помесь!»

В бассейне Чарли без рывков и ускорений, но и не останавливаясь преодолевает установленные полтора километра. Задача не только подышать, но и растянуться как следует. Неприязнь к воде блокируется необходимостью – ничего лучше плавания не восстанавливает и не расслабляет мышцы – но, конечно, не уходит совсем. Чарли выбирается из воды как только, так сразу. Нежиться в ней просто так – не ее. В раздевалке она не идет под душ как все.

«Из воды под воду? Да че я, идиотка?»

Спрятавшись за дверью шкафчика Чарли меняет шапочку для плавания на обычную. Снуд не снимается и в бассейне. Он причина ее долгого ожидания. Надо сидеть в фойе, пока он не высохнет. Одного случая хватает, чтобы это понять. Шею заклинивает на неделю. Она пропускает этап мирового кубка, а вместе с ним и призовое место. Такова цена нетерпения, попытки сэкономить пятнадцать минут.

Чарли размещается в фойе. Накидывает капюшон толстовки. Не лишняя страховка. Сквозняки в бассейне почище скалодрома. В который раз проверяет пост. В который раз безрезультатно. Смягчает неудачу тыква в первой же бутылочке. Бурак во второй воспринимается уже как должное. Репы в третьей не обнаруживается. Обычная фруктовая смесь. В основном апельсины вперемешку с яблоками.

«Живи, йогурт, живи. Репа пока не пришла. Тебя, белая тварь, помиловали».

Чарли возвращается тем же маршрутом. Мамы в кои-то веки нет дома. Без объяснений и предупреждений. Дела обычные. Кто в этой семье кому-то что-то объясняет?

Обед на столе. Печеный картофель с курицей. Только разогреть. Дневной сон в выходные не обязанность. Можно просто лежать. Как пойдет. Чарли размещается на диванчике в кухонной лоджии. Греясь на солнышке, без какой-либо надежды проверяет пост. Но тем не менее расстраивается от полного молчания. На каком-то автомате жмет на сообщения. Натыкается на присланный вчера билет. Краснеет как помидор. В гневе уходит со страницы. Бросает смартфон. В бессилии что-либо изменить бьет себя по щекам. Тот еще эффект. Еще больше зарделась.