Терентiй Травнiкъ - Цветная музыка души. Беседы, встречи, интервью

Вопрос: Как ты относишься, если тебя не принимают другие люди, скажем, плохо к тебе относятся?

Ответ: Человек, который негативен в своем отношении к другому, должен попробовать объяснить, почему он негативен и его объяснения должны остаться в рамках разумности. Например, вам он говорит, что у вас большие уши, и они ему не нравятся – это ни о чем не говорит вам. Можно не реагировать, а вот если он отрицательно относится, к тому, что вы, допустим, опаздываете на встречу, то это нормально. Постарайтесь принять это к сведению и попробовать исправить это в себе, убрав тем самым тот негатив, который вызван вашим поведением. Уши вы не можете обрезать, да и не должны, а вот пересмотреть свой режим движения на свидание вполне возможно и нужно. Если говорить о моем отношении к негативу в отношении себя, то оно разное. Негатив присутствует в нашей жизни, потому что мы в разные минуты попадаем в различные волны своего настроения. Из него надо выходить, принося извинения или объяснения, почему мы так поступили. Я стараюсь так и поступать. Надо не забывать, что мы все говорящие и слушающие.

Вопрос: Можешь ли ты сказать про себя, что ты состоялся как художник?

Ответ: Понятие «„состоялся“» не определяется количеством, хотя я написал несколько сотен картин. Если я смог выразить себя через них, то думаю, что состоялся. Но мне не нравится прошедшее время в глаголе «состоялся». Каждый раз я ощущаю свою реализацию, заканчивая ту или иную работу, за этим следует этап осмысления, а потом, вдруг, приходит ощущение неведомого, нового и, в этот момент, я чувствую себя вновь, как будто на экзамене и все повторяется опять. Есть люди, которые всю жизнь рисуют и при этом не состоялись, как художники, потому что они не знают, зачем они это делают. Состоялся – это когда понимаешь, что ты делаешь и продолжаешь это делать с этим пониманием. Похоже, что я это научился чувствовать.

Вопрос: Ты понимаешь, почему ты стал рисовать или почему ты занялся музыкой?

Ответ: Я долгое время рисовал именно стихийно, а когда через некоторое время начал анализировать свое наследие, занявшись наукой, то стал понимать, почему я это делал. Искусство, видимо, это способ развития души, некий тренажер, спортивный зал. Творчество уже совсем иное состояние, это, я бы сказал осознанное искусство, творчество – это когда ты выбираешь линию или тему и занимаешься этим, понимая, что все это созидает нравственные миры, и не только твои. Пожалуй, к тридцати шести годам я подошел к вратам Творчества.

Вопрос: Есть ли у тебя любимый художник, писатель? Назови произведения, которые на тебя повлияли?

Ответ: Из художников я очень люблю Исаака Левитана и Василия Перова. Из писателей Николая Гоголя, Антона Чехова, Ивана Тургенева и публицистику Федора Достоевского. В последнее время читаю больше поэзию, чем прозу, особенно стихи Николая Некрасова. Из зарубежных авторов Оскара Уайльда и Эриха Ремарка. Я еще до сих пор люблю детскую романтическую литературу, только я ее не читаю, а просто вспоминаю, вернее, вспоминаю те ощущения, которые возникали в моей душе от прочитанного в детстве. Как ни странно, но я помню это очень хорошо.

Вопрос: Что тебя вдохновляет на творческую работу?

Ответ: Я выдумщик по природе и не ищу вдохновения. Эта удивительная энергия во мне с детства, я просто сажусь и делаю. Муки творчества мне не знакомы, только муки усталости от постоянной работы в нем. Этого полно.

Вопрос: Считаешь ли ты себя учителем?

Ответ: Нет, не считаю, пока учат только мои произведения и, прежде всего меня самого. Учитель – это тот, кто владеет всем алфавитом и еще знает последовательность изложения букв, а я еще только понимаю эти буквы и складываю из них слоги, фрагментами я иногда очень точно попадаю, а вот свить это в единое и донести получается далеко не всегда. Учитель же – это тот, кто образ своих мыслей, понятий и движений, образ всей своей жизни соединил в единую доступную многим гамму, соединив это со вселенской гармонией. Он умеет правильно учить мировой азбуке. Главное то, что он учит своей жизнью, собой. Это Учитель, но не школьный учитель, тот учит грамоте и чистописанию. Вся совокупность моих знаний находится сейчас в стадии осмысления.

Вопрос: Я знаю, что ты верующий человек. Как давно ты пришел к Богу?

Ответ: Если прийти к Богу и начать искать Его одно и тоже, то тогда я пришел к Нему. Сам поиск для меня и есть уже жить в Боге. Я не помню, когда я это начал делать, но это случилось.

Вопрос: Было ли у тебя желание уйти в монастырь? Когда оно возникло, и какие причины этому послужили?

Ответ: Неоднократно. Причины были разные, но никогда не было среди них усталости и озлобления, мол, все надоело, уйду в монастырь и все. Были причины неясные, неосознанные, непонятные и в большинстве своем неправильные. Только сейчас я могу сказать, по-настоящему, я думаю о монастыре и понимаю, что это такое. Думая о нем, я не стремлюсь в него. Понимаю и чувствую сердцем монастырскую жизнь, иногда у меня такое ощущение, что я уже ощущаю монастырский двор внутри.

У каждого свой уровень монастырского понимания, но я не был готов, не было согласия между моим внутренним уровнем понимания и моими возможностями, т. е. можно в монастырь прийти и проживать – это тоже монастырский уровень, можно выполнять послушание – это тоже монастырский уровень. Главное, мне теперь кажется, состояние монастырского стремления заключается в том, что должно быть согласие между тем, что ты ищешь и пониманием, насколько это тебе, по-настоящему, нужно. Монастырь должен быть на какой-то ступени, даже малой, но осознанности, т. е. в монастыре, я опять повторяюсь, ты просфоры печешь или камень кладешь, это должно быть осознанно. Кто-то приходит в монастырь келейно молиться Богу глубоко – это уже другой уровень осознанности; можно не уметь молиться, ничего не уметь, но если ты в монастыре наслаждаешься тишиной обители, то это уже осознанно. Но если ты ничего не понимаешь, у тебя такая «„каша“», ты и молиться хочешь, и камни таскать, и бегать, и беседовать, мудрым стать и грехи замаливать, и все такое идет – это не совсем монастырское бытие, эта работа над собой может быть где угодно, где ты находишься, там и работай. В монастыре должен быть звук души уже слышен, монастырь – это не совсем чистка, это уже «„аккордная“» братия, когда работают, и каждый звучит своей струной или сестричество, это не имеет значение, а когда ты приходишь в поисках разобраться с собой – это не монастырь. Разбираться с собой – будь самим собой внутри и уединенно разбирайся или у белого духовенства вопросы спрашивай. Возвращаясь к твоему вопросу, это состояние меня посещало, но оно никогда не было бегством из мира и никогда не было в свете понимания своего истинного призвания.