Надежда Ладоньщикова - Цветок кактуса. Рассказы

Домик на даче был старенький и неустроенный – да и зачем его было обустраивать? Ведь намного лучше, приехав, долго валяться в гамаке, есть суп из термоса, лазить по деревьям, летом – есть, прямо на них вишни, а весной – с охапкой сирени возвращаться домой, немного вспоминая, чего еще не успели прополоть.

А дома стояло столько ведер, что казалось, что сирень и дома растет прямо из них, как на даче. Бабушка все вздыхала и мечтала, что когда-нибудь все будет, «как у людей». То есть красиво и правильно, а не как у них – ведра с клубникой, которым не хватало места и которой приходилось закармливать соседей, сотрудников и родственников а родственникам ведра надо было посылать на поезде.

Ибо Виточкина семья была настолько огромна, что пешком ее обойти было нельзя.

И Виточка вздыхала прямо как бабушка – почему все не как у людей.

Вот приехала мама соседского мальчика Саньки – просто на троллейбусе приехала к Саньке с бабушкой. Раскричалась от чего-то, схватила Саньку за воротник – и воротник оторвался – почему-то Виточке это запомнилось хорошо. И деду запомнилось, он тоже долго вспоминал, немного посмеиваясь.

Вот приехала мама к соседской девочке – с которой Виточка тоже дружила – в таких сапогах, что ей трудно было ходить, а разговаривать с ней, глядя на эти сапоги, было почему-то страшно. Все мамы вокруг устраивали свою личную, по словам взрослых, жизнь, и все жили с бабушками, как и Виточка. Впрочем, у нее была самая лучшая в мире бабушка – только все время очень грустная и уставшая, и все время мечтающая о том, чтоб в доме все было «как у людей», а не стояли ведра под ногами, с которыми просто невозможно справиться.

Виточка не мечтала, чтобы приехала мама, поскольку ее почти не видела, и вспоминать было нечего – взрослые говорили о чем-то совсем непонятном, и радостно от этого им не было, хотя перед этим ей долго обещали, что скоро приедет мама, и это надо считать счастьем.

Когда Виточка была совсем маленькая, то верила, что это счастье, и еще верила, что, если долго смотреть на электрическую лампочку, можно вызвать ее оттуда по проводам, как электричество, и обещанная мама появится прямо из лампочки – это намного быстрее, чем ехать на поезде. Как и откуда появилась эта мысль, никто не знал, но Виточка верила, что на свете есть много такого, что взрослые не знают – они даже не понимают, что не могло Виточки когда-то не быть – а значит, когда ее не было, она тоже была. И то, если долго смотреть котам и младенцам в глаза, это можно понять.

И что люди не понимают, что, если долго смотреть на электрическую лампочку, из этой лампочки может появиться что угодно – даже человек. И что так долго обещанной маме совсем не обязательно как-то долго ехать – или поездом, или лететь на чем-нибудь по небу – в гамаке, наверное.

Со временем она поняла, что взрослые в чем-то ошибаются. Мама привезла в подарок красивые игрушки – таких никто не видел, поссорилась с бабушкой и уехала. И Виточке было совершенно не с кем разговаривать, кроме деда, но и дед долго разговаривал только с бабушкой – чтобы ей не было очень грустно.

Так повторялось несколько раз, и Виточке было совершенно непонятно, почему надо считать мам олицетворением счастья. Почти у всех во дворе были только прекрасные бабушки – неужели этого мало?

Смотрела Виточка на всех этих людей и думала: они совсем не знают – и того, что Виточка существовала всегда, и того, что ее семья так огромна, что в гости ко всем надо ехать поездом, и никак нельзя просто ходить в гости, как все эти люди.

Что за пределами земли и мира есть другие города, которых вообще нет – а иначе как могла появляться из ниоткуда, из поезда, еще одна ее бабушка – бабушка Аня и Олечка – люди ведь не живут в поезде. Они заходят в поезд и выходят из него в какой-то другой мир – так все время представляла себе Виточка. И иногда громко требовала, если ей становилось скучно, чтобы все – и дед, и бабушка, и она – поехали на вокзал, зашли в поезд и побыли немного в том, другом мире, в котором они были в прошлом году.

На самом деле не верилось, что этот мир тоже существует всегда – это был другой мир, если не ехать в поезде, его было совсем не видно. Наверное, ей просто было непонятно, что это всего лишь другой город. Ведь слово «город» придумали взрослые.

Это понятно только взрослым.

Им понятно, что есть другие города, существующие одновременно с тем, что можно увидеть, с их городом. И есть города, о которых пишут в книжках, выдуманные или древние города, которых на самом деле нет. Впрочем, есть, но только в книжках. Из всего того, чего нельзя увидеть, одно и на самом деле есть на свете, другое – выдуманное.

Виточка еще не разбиралась в таких сложных взрослых вещах, и ей были одинаковы и те люди, что нарисованы в детских книжках, и те, от которых приходили письма и к которым уходили поезда.

Чем, к примеру, отличается тот мир, в который они ехали на поезде, от того мира, о котором ей читали книжки со сказками? И от тех миров, что находятся где-то в давних временах, в детстве взрослых, которые так любили свои воспоминания. Все это не существовало в Виточкином поле зрения, все это нельзя было увидеть, и часто казалось, что все это не существует вообще. Точнее, сложно было понять, что именно из этого всего на самом деле на свете есть.

Как и огромная Виточкина семья – не более реальная для Виточки, чем все написанные в книжках миры и бабушкино детство – кроме того времени, когда можно было с помощью поезда попасть в другую реальность. Поэтому она привыкла, что в поле зрения, т.е. на самом деле, у нее есть бабушка с дедом, собака со щенками, коты, попугаи, цветы, Санька, школа, все соседи и невообразимое количество потусторонних миров. Разобраться в которых, можно сказать, нельзя. Без потусторонних миров Виточка себя не представляла с детства.

Когда она все пыталась все пыталась расспросить об этом бабушку, но бабушка ничего не понимала и только говорила, что Виточка – большая фантазерка, и что других миров никаких нет. И что у взрослых людей такие рассуждения могут быть признаком шизофрении, а шизофрении бабушка боится. Виточка никогда не видела шизофрению и не боялась ее.

В то, что других миров нет, Виточке все равно не верилось – ведь бабушка только долго рассказывает, чем отличается город от страны – причем все это все равно непонятно, а вот рассказать о том, куда подевались все принцессы, не может. А дед совсем недавно читал ей сказку Пушкина: «В той норе, во мгле печальной…» – это так красиво!

И Виточка уже третий день думает о том, как это красиво – умирать. И что хорошо, если бы все, кто умирает, умирали для красоты, понарошку – и потом воскресали, как в той сказке. Но Виточка уже была большая, и знала, что так не бывает, а поэтому никому такого не говорила – она уже знала, что люди очень расстраиваются, когда кто-то умирает, а те, кто умирает, исчезают куда-то насовсем.