Владлен Авинда - Горноспасатели

– Скорее, а то уйдет гад! – Громов коньковым шагом заскользил на лыжах. Он подлетел к сосне, через которую Ларчиков перекинул веревку и теперь спускался по ней. Бандиту оставалось совсем немного до «Бурана», в эту минуту Громов топориком перерубил веревку. Ларчиков полетел в снег.

– Ох ты, сука! А еще горноспасателем называешься! А сам веревку режешь! – раздался голос Ларчикова, барахтающегося в сугробе.

Удивленный Громов сверху смотрел на преступника, так удачно выходящего из всех злоключений. А тот выбрался из снега, достал из рюкзака флягу, отпил глоток спирта, и финкой отрезал кусок одеяла.

– Зябко моей голой черепухе! – он укутал голову. – Прощай, спасатель! Возвращайся назад и не лезь больше под пули! Если еще раз придется бабахнуть в тебя, то уже не промажу! – Ларчиков чуть ли не миролюбиво махнул Громову рукой, вскочил на «Буран» и скрылся в ночи. А Громов поспешил обратно к своему «Бурану». Он все время слышал звук мотора желтого снегохода, на котором уходил, удалялся Ларчиков.

– Теперь его уже не догнать! Но буду идти за ним по пятам! – твердо сказал Громов.

…Над Скалистым плато тихо дышала белыми снегами долгая и длинная декабрьская ночь. Дыхание Филиппа стало частым и усталым, мальчишка карабкался по снежному насту, волоча за собой тяжелые лыжи. Он опирался на лыжные палки, ступал несколько шагов и снова падал. Ботинки, превосходные для горных лыж, не годились для передвижения по замерзшему снегу. Распаренный от тяжелого подъема, злой от частых падений. Филипп упорно лез по снежному склону. Совсем выбившись из сил, Филипп подошел к освещенной красным светом поляне. Здесь еще горел костер и олень сражался в смертельном бою. Перед мальчиком открылась великая по силе и трагичности картина, окрашенная кровавыми всполохами огня. Обреченное животное дорого отдавало свою жизнь хищникам. Обессилевший олень стоял на коленях и мотал головой, отбиваясь от двух псов. Третий бездыханно валялся на снегу. Серебряные рога оленя, увиденные Филиппом в пронзительном свете луны, теперь были забрызганы кровью, словно ножи мясника. Собаки тоже страшно устали от долгой погони и борьбы с упрямым оленем. Нападали они вразнобой, правда сейчас пыталась применять хитрость и коварство.

Рыжая суетилась, лаяла, отвлекала внимание оленя на себя, а черная молча подкрадывалась с другой стороны, пытаясь в прыжке достать шею оленя и полоснуть по ней острыми клыками. Олень крутил своими великолепными рогами. Он и в смертельном отчаянии оставался яростен и опасен. В короне его тяжелых и острых рогов насчитывалось двенадцать отростков. Наверное, среди своих сородичей он считался королем – сильным, могучим в прекрасным, с тонкой длинной шеей и стройными ногами. Его туловище покрывала густая шерсть. Даже в последнем бою движение его шеи и головы подчеркивали изящество и грациозность, будто он стоял на театральных подмостках. Но силы оставляли лесного красавца. А псов подбадривало лишь то, что они вот-вот прикончат горного гиганта и до отвала насытятся свежим мясом.

Филипп зажег фальшфейер и, махая ярко вспыхнувшим факелом, кинулся на защиту лесного короля. Собаки отступили, они не убежали, не покинули поле боя, а сели в ожидании ухода Человека. Измученный тяжелой борьбой, олень устало опустил голову и стал жадно лизать снег. Филипп подбросил сухих веток в затухающий костер и присел рядом с огнем немного отдохнуть. Неожиданно забылся коротким сном. И приснился Филиппу необыкновенный сон. Будто умирающий олень внезапно ожил, быстро вскочил на ноги, а рога его засверкали серебром.

– Ты защитил меня от злобных собак, а теперь я твой слуга. Приказывай!

– Хочу догнать папу на «Буране» и помочь ему в борьбе с бандитом! – попросил Филипп.

– Но мы не можем быть с ним. Мы сумеем только с небесной высоты увидеть схватку твоего отца с бандитом! – ответил олень.

– Я очень хочу знать, что там происходит!

– Тогда садись ко мне на спину и покрепче держись!

– Сейчас я взберусь на тебя, Серебряный олень!

И они полетели в ночном небе, зажигая звезды, которые начинали ярко светить, когда Филипп легко касался их ладонями, снимая туманную дымку. Темная декабрьская ночь расцвела роскошным светом, звездным чудом. Волшебный Олень с серебряными рогами, как летящая комета, прочеркивал в небе сверкающий след. Внизу, среди морозной тишины, мелькал луч «Бурана», на бешеной скорости мчавшегося в Голубую долину.

– А где же «Буран» отца? – тревожно проговорил мальчик. И тут же увидел догорающий костер на снегу. – Значит, бандит попал пулей в бензобак? «Буран» взорвался, а папа погиб! И теперь бандит спокойно уходит в Голубую долину и никто не встанет на его пути! А я не выполнил задание! – прокричал Филипп и проснулся.

….Виктор Петрович продолжал преследовать преступника. Также, минуя лавину, он спустил красный «Буран». Всю операцию проделал очень быстро, ведь он обладал профессиональными навыками в обращении с веревками и узлами. Через несколько минут снегоход уже стоял внизу на дороге. За ним быстро спустился в Громов, тут же выдернул веревку из-за сосны, аккуратно сложил и спрятал в рюкзак, а лямки надел на плечи.

Громов присел у «Бурана», осматривая мотор. Внезапно за спиной раздался шорох и он обернулся. Из засады выскочил Ларчиков и прицелился в Громова из пистолета. Едва Громов успел инстинктивно отклониться в сторону, раздался выстрел. Пуля попала в топливный бак. Огненный взрыв взметнулся над «Бураном» и отбросил Громова в сторону. Безжизненный, он упал в снег, раскинул руки в стороны.

Ларчиков поспешно подошел к нему и пнул ногой распластанное тело. От удара Громов расслабленно посунулся в сугроб.

– Все же я добил тебя, герой! Ну и настырный ты, сучонок, оказался! Зачем встал на пути? Ведь мог же спокойно пропустить меня в Голубую долину! А теперь подыхай!

Ларчиков побежал по дороге. Метров через сто он остановился у желтого «Бурана», завел мотор и быстро покатил, весело насвистывая. Наконец-то он освободился от погони! На ходу Ларчиков вытащил флягу со спиртом и отхлебнул пару глотков.

– Погреюсь и помяну храброго горноспасателя! Теперь спокойно доберусь до станции Сиреневый грот, а там пристроюсь на товарнячок и пусть менты ищут меня по всему белому свету! – Ларчиков говорил вслух, наслаждаясь свободой и покоем. И глухая темнота прятала и заметала следы ночного преступления. Лишь высоко в небе, ярко зажигая звезды, пронеслась серебряная комета, силуэтом напоминая бегущего оленя.

….Проснулся Филипп от холода. Странное видение во сне подхлестнуло мальчика к решительным действиям. Он оглянулся. Костер затухал. Собаки не ушли. Усталость обволокла их худые и голодные тела. Они даже подобрались ближе к костру, греясь и сторожа свою загнанную жертву. Красавец-олень лежал рядом со своим спасителем, точно оберегая его короткий и глубокий сон.