Алекс Игорь А. - Кнопка

– А… куда же он делся? – Ник и впрямь был растерян. – Сгорел?

– Исключено. Он просто исчез.

– Исчез?

– Исчез. Не оставив ни единого следа.

– Как такое может быть?

– Этого не может быть в принципе. Но это факт.

Ник молчал, переваривая новость.

Следователь встал, и, зайдя к нему за спину, положил тяжелую руку ему на плечо. Сколько бы там не стоил абонемент, его тренер по фитнессу знал свое дело.

– Я знаю, что ты в тот день был одним из организаторов этой гонки. Знаю, что ты в тот день принимал ставки на победителя. Доказательств у меня пока нет, но найти их не проблема, ты мне поверь. Организация нелегального тотализатора и подпольных гонок, приведших к смерти людей, знаешь на сколько потянет? Лет на семь строгого режима.

– Если доказательств нет, зачем вы мне все это говорите? – Нику очень хотелось стряхнуть руку с плеча, но он не решался этого сделать.

– Я хочу, чтобы ты мне помог.

– Не понимаю, каким образом.

– Я бы мог попросить тебя сдать мне всю сеть организаторов этих гонок. Но ты, как я понимаю, откажешься?

– Правильно понимаете. Я не знаю никаких организаторов.

– Ну-ну. Все ты знаешь, и расколоть тебя большого труда не составит. Но мне нужно от тебя кое-что другое.

– Что именно?

– Я хочу отгадать загадку – куда испарился твой друг. А перед этим – его девушка, она же – твоя бывшая одноклассница.

– Да при чем здесь я? – Нику натурально захотелось заплакать – и от этого взгляда, и от этого бреда. Нервы за часовую беседу здорово просели и задымились. Голова заболела.

– Не знаю. Но это твои друзья. – Следователь, стоя рядом, давил и морально и физически, крепко поднажав на плечо. – И я думаю, если ты напряжешься, то сможешь мне хоть в чем-то помочь.

– Да я понятия не имею, что с ними произошло!

В ответ на этот выкрик следователь убрал руку и сел за свой стол. Тон его сделался суховатым и деловым.

– Считай, я предлагаю тебе сделку. Бесследно исчезли два человека – будто их и не было никогда. Не каждый день такое случается. – Он снова постучал крепкими пальцами по столешнице. – Поможешь разобраться с этим – помогу тебе выйти чистым из этой истории. Подумай, может что-то и вспомнишь. Может, что-то показалось тебе необычным. Думай. Стимул я тебе дал.

– А если я не смогу вам помочь?

Следователь сделал глоток остывшего кофе и равнодушно пожал плечами.

– Сядешь. Без вариантов.

Вообще, размышлял Ник, сидя в кофейне за чашкой двойного эспрессо, вся эта чертовщина началась как раз в тот день, когда исчезла Мэм. Сначала он не придал этому значения – мало ли, решила уехать куда-то, захотелось побыть одной, вернется. Тем более такое уже бывало. Но вот теперь, узнав о том, что произошло с другом, он уже не сомневался – не вернется. Ее исчезновение, эта немыслимая авария, исчезновение друга – все это не случайность. Это звенья одной непонятной цепи.

Мэм… Это странное прозвище прилипло к ней с легкой руки друга. Когда они только стали встречаться, первое время, как водится, часто ссорились по пустякам. В основном, из-за разницы в социальном положении – она как-никак бизнес-леди, в свои неполные тридцать руководила серьезной юридической компанией, отец – крупный чиновник, регулярно мелькающий в телевизоре. Друг же – тусовщик, любитель экстрима, байкер, натура свободная и безудержная, и когда они ссорились и та начинала «включать директора», друг на все ее претензии отвечал с туповатой, но широкой голливудской улыбкой: «Да, мэм, непременно, мэм, будет исполнено, мэм…». Так и повелось.

Несмотря на разногласия, эти двое не только сошлись, но и стали постоянной парой – насколько это было возможно, учитывая то, что Мэм была замужем, а у друга была постоянная девушка, которая ждала от него ребенка.

Клубок отношений скрутился куда как непросто, и Ник знал, что все это было для его друзей большой проблемой. Развестись Мэм не могла, и на то были свои причины. Компания, которой она руководила, созданная в свое время ее отцом, была переписана, после перехода отца на госслужбу, на мужа Мэм. В случае развода потери были бы громадными. Конечно, пока отец Мэм был в силе, занимая серьезные позиции в госструктурах, это не было вопросом. Но некоторое время назад он потерял пост, став, по сути, не слишком заслуженным пенсионером. Уход его со службы был запутанным, внезапным и сложным – кому-то по-крупному перешел дорогу и по-крупному же проиграл. Чудом избежал уголовного дела. Подробностей Ник не знал, но общий контекст был примерно таков.

Друг же не мог бросить девушку, с которой, по сути, несколько лет жил в гражданском браке, в квартире ее родителей. Этим людям он был очень многим обязан. Потеряв отца и мать в раннем возрасте, он оказался в областном детском доме. Жизнь в сиротском приюте, как ни странно, не оставила у него никаких грустных воспоминаний. Воспитатели были людьми приличными, дети были накормлены, обуты, одеты, да и культурная программа, благодаря многим спонсорам, была довольно насыщенной – не в пример многим сверстникам, дети регулярно посещали театры, концерты, ездили на экскурсии по стране, каждый год выезжали к морю. И все бы ничего, но тоска по настоящей семье многим не давала покоя, отравляла жизнь. Родители девушки были из тех сердечных людей, которые по выходным приезжали к обездоленным детишкам с кучей гостинцев и давали им иллюзию общения с родителями – пусть даже и неродными, временными, приемными.

Вопреки его тайным мечтаниям, родители девушки не взяли его в семью, хотя и по неизвестной причине уделяли ему внимания больше, чем остальным. После того, как он повзрослел и отправился в самостоятельное плаванье, именно они, будучи преподавателями в институте, помогли ему и с поступлением, и с работой, да и вообще поддерживали его всегда и во всем. А потом, когда он сошелся с их дочерью, не стали противиться их отношениям, безропотно выделили комнату молодым и ни разу не проявили бестактности в вопросах женитьбы.

Тем не менее, друг и Мэм не могли обходиться друг без друга. Каким-то образом это все должно было разрешиться, конечно. Но Ник и представить себе не мог, что все кончится именно так.

– Так ты все знала?

– Да.

– Откуда?

– Он рассказал.

Ник, глядя на то, как она аккуратно нарезает хлеб и ветчину к чаю, не знал, что и сказать.

– Что ты замолчал? Удивлен?

– Честно сказать, не думал, что ты об этом сможешь говорить так спокойно.

Девушка налила в кружки кипяток из забулькавшего пластмассового чайника. Даже это простое действие было пронизано свойственной ей чувственной женственностью. Тонкий халатик был коротким, вырез глубоким. Белья, как обычно, не было. Фигура близка к идеальной, с правильными пропорциями, волнующими изгибами. Очень красивая девушка. С ее данными она легко бы прошла любой кастинг – хоть в журнал, хоть в кино. Однако никогда к этому не тяготела – предпочитала пойти по стопам родителей, став скромной аспиранткой на кафедре физмата. Ник, сидя на кухне, по обыкновению любовался ею, и, как всегда, помнил о границе, их разделяющей: эта красивая умница – девушка его лучшего друга, и этим все было сказано.