Иван Державин - Революция 2017. Предвидение

– Значит, твердо оба отказываетесь? – спрашивал один из чужаков.

– А как еще? – ответил стоявший лесковец. – Там все свои. И мой Артюха, может, тоже там. И его я сбивать с ног буду?

– Даже тысяча вас не прельщает?

– Да хоть три.

– Увольнение тоже вас не пугает?

– Это мы еще посмотрим. Нас заменить не так легко.

Второй чужак молча подошел к машине, обошел ее спереди и залез в кабину. Машина загудела, и через полминуты из установленного на крыше кабины сопла вырвался плевок воды, улетевший метров на семьдесят. Затем сопло повернулось влево, вправо, вверх и вернулось в первоначальное положение вперед. Чужак вернулся и сказал напарнику:

– Обойдемся без них. Баки полные? – спросил он лесковца.

– Под завязку.

– Смотри, отвечаешь головой. При полном напоре бак расходуется за 8 – 10 минут? Так?

– Ну, где-то так.

Чужак что-то сказал напарнику, и тот проговорил громко:

– Можете быть свободны.

– А машины пригоните сюда?

– Сюда, сюда. С собой мы их не заберем.

Последние слова Коля не слышал – уже был далеко. Метрах в двухстах он остановился и выяснил по телефону у Димы, есть ли у него пожарники. Таковые оказались, причем двое находились рядом с ним. На встречу с Колей пришло трое, одетых в черную форму и черные шапочки – маски. Один комплект такой одежды они принесли для Коли. Переодеваясь, он поведал им свой план. Дальше, как говорится, было делом техники. Они немного опоздали, когда машины уже уложили митингующих.

Они подобрались к машинам с противоположной стороны от чужаков за рулем. В кабины полезли одни пожарники, а Коля с другим охранником их подстраховывал. Одного заартачившегося чужака пришлось вырубить, и дальше управлял машиной пожарник. А второй чужак все сделал, как ему приказали. Когда напор упал, и струя уползла в сопло, пожарники спокойно покинули кабины и вместе с подстраховщиками скрылись.

О том, кто угнал вертолеты, Коля не знал, лишь догадывался, что без участия Димы и его охранников там не обошлось.

***

Нина уехала рано утром. Перед уходом она отвела Катю на кухню и долго что-то ей говорила, на что та лишь кивала. Затем они обнялись, и Катя сунула Нине банку с вареньем.

– Только ты не переживай, – напутствовала перед тем, как сесть в машину, Нина Костю. – Тебе уже есть, чем гордиться. Я уверена, тебе еще больше предстоит сделать. А обращать внимание на дурака Президента – много ему чести.

Глядя на ее осунувшееся лицо с заметно проступавшими морщинками, он проговорил с нежностью в голосе:

– Я-то мужик. Ты о себе подумай. Не пора ли тебе успокоиться? Олег, наверное, ждет, не дождется, когда вы вернетесь в Летное?

– И не говори. Грозится даже жениться и родить, чтобы заставить нас вернуться.

– Он дружит все с той же девушкой, с которой приезжал ко мне в прошлом году?

– Не знаю. У них сейчас все по-другому. Не как у нас. Но, если у него кто родится, я с радостью стану бабушкой. А до этого я еще повоюю за тебя и себя. За тобой я буду следить и чуть что, сразу приеду. Не обижайся, если буду звонить каждый день.

– И звони и приезжай, я буду только рад.

– И вот, что. Они правы. Тебе сейчас никак нельзя высовываться. Попридержи себя хотя бы до выборов. Ими займутся без тебя.

***

Он почувствовал в себе какую-то опустошенность, может быть, впервые после той ночи, когда проснулся без памяти. Конечно, нынешнее его состояние, было несравнимо с тем, и все же ему было не хорошо. Он чувствовал, что у него начинается новый этап его жизни. Единственное, что он твердо знал: этот этап будет нелегким, и к нему надо быть готовым во всеоружии.

На следующий день была суббота. Всю ночь шел второй снег, ложившийся уже на мерзлую землю, а значит, надолго. Чтобы отвлечься, Костя созвонился с Женей и предложил ему съездить в Колину деревню. Катя и Оля ездили туда регулярно, а мужьям все было недосуг. Женщины, узнав об этом, захотели присоединиться к ним, взяв с собой и детей, тем более что Любушка и Николка в субботу не учились, а шестикласснику Вадику разрешили пропустить уроки. Дети были несказанно рады, так как за домом был крутой берег реки, и лучшего места для лыжников и саночников нельзя было придумать.

Костя и Женя, расчистив двор от снега и наколов для русской бани дрова, в кои годы уселись за шахматы, с трудом припоминая дебюты. Не дав доиграть партию, женщины позвали их к столу. В самый разгар застолья, когда, напившись, словно дворники в день получки, они запели под гитару, к ним прибежала Марфуша, выдавшая матерные частушки про демократию. Самая приличная из них оказалась вот эта: «Во всех бедах виноваты либералы – демократы. Они – в рот бы их е..ать – лишь умеют воровать». Катя, знавшая Марфушу с пеленок, как добрую и скромную тетю, не верила своим ушам.

Мужчины проснулись поздно, с несвежими головами. Катя предложила им опохмелиться, но они не были алкоголиками: от одного вида водки их воротило, – и лечились крепким чаем. Однако в обед к ним приехал Дима с новостями, заставившими их выпить, но на этот раз хмель их не брал.

Дима рассказал, что в девять ему позвонила Татьяна Петровна и передала приказ мэра срочно прибыть в мэрию. Там она представила его новому начальнику РОВД по фамилии Борзов, который заявил, что бюро «Щит и меч» переходит в его распоряжение на время действия чрезвычайного положения. Дима спокойно возразил:

– Нас оно никаким боком не касается. Мы работаем по договорам с фирмами.

– Все отменяется на период правления и переходит в подчинение губернатору.

– Воровство, грабежи и рейдеры тоже?

– На криминал будет распространяться закон военного времени.

– Расстрел на месте? – усмехнулся Дима. – Только не забудьте предупредить бандитов об этом.

– Для острастки можно одного – двух и расстрелять. Такое разрешение получено.

– Только ли в отношении криминала? Или еще кого? – встретив внимательный взгляд Борзова, Дима беззаботно продолжил. – Вы так и не сказали, чем вы намерены занять моих охранников. Это будет их первый вопрос. И будет ли сохранена зарплата? Кто будет ее выплачивать? Директора фирм вряд ли раскошелятся.

– Заставим.

– Это надо заранее обговорить. Но на главный вопрос, какую работу вы намерены возложить на сотрудников бюро, вы так и не ответили.

Борзов, крупный полнеющий мужчина лет пятидесяти с холеным лицом кабинетного чиновника, еще внимательнее посмотрел на Диму и сердито бросил:

– Что прикажут.

Дима покачал головой:

– Так дело не пойдет. Мы люди вольнонаемные, а не на госслужбе.

– Вы прежде всего патриоты России.

– И ее народа, – добавил Дима.

Лицо Борзова исказила гримаса, словно Дима сообщил ему большую неприятность. Ответил он не сразу, видно, обдумывал, что сказать.