Валерий Рощенко - Романс с голубоглазой Эстонией

– Конечно! – ответила по-русски белозубая блондинка, загорелая до шоколадной черноты. – Если у него хватит смелости!

Вот так! Вызов брошен. Все взоры обратились на меня. Компания ждала оригинального хода, иначе я рисковал принять на себя весь всеь заряд курортной насмешливости. Пудель жмурил черные глазки и ничем не собирался мне помочь. Урхо тоже улыбался индифферентно, как наблюдатель ООН. Блондинка сверкала жемчугом бус и зубов. Она была крупновата, но прекрасна, как Афродита Праксителя. Таких рослых, продистых девушек я встречал на островах в Балтийском море. Щемящей синевы глаза, вероятно, были способны менять оттенок в зависимости от настроения, как море в непогоду. «Солома волос, ресниц синева»! – подумал я стихами Назыма Хикмета. Видя, что пауза работает не в мою пользу, я не нашел ничего более оригинального как заявить смиренно:

– Ну, что ж, я готов! Забирайте меня вместо пуделя!..

Подойдя к соломенноволосой, я взял её под руку. Она тоже смиренно улыбнулась, не двигаясь с места, и даже приклонила голову в мою сторону: мол, все в порядке, что и требовалось доказать. Все присутствующие, не исключая пуделя, не спускали с нас выжидающих глаз.

– Что теперь? – крикнул Урхо. – Кем теперь доводится этот молодой человек?

– На моего жениха! – прыснув, ответила блондинка по-русски. – Только очень робкого жениха…

Слово «жених», давно попахивавшее для меня махровым мещанством, в ее устах обрело «второе дыхание». Мне стало весело.

– Что ж, годится! – отвечал я и, поворотясь, припечатал горячий поцелуй в её полные сочные уста.

Такого «хода конем» никто, естественно, не ожидал. Рука девушки дрогнула, глаза стали наливаться тягучей синевой. Я сам испугался: не перехлестнул ли через край? Все перестали смеяться. Долговязый парень в вельвете вцепился в руку рыжей спутницы, будто это её хотели увести вместо пуделя.

– Ну, что? – захохотал Урхо. – Вот так! Отличный ход, капитан!..

– Ладно, – отступил я на шаг от блондинки, – не стану настаивать на продолжении. Мефистофель – ваш. Забирайте!

– Ah, so! – непроизвольно ахнула девушка. – Значит, уже обратно?..

Все облегчённо расхохотались.

Так, смеясь и оглядываясь, прекрасная компания двинулась дальше; мы с Урхо – в свою сторону. Пудель, уяснив нечто своё в шутливой перепалке людей, двинулся за нами.

За мостом, на пригорке, компания еще раз обернулась и весело помахала нам на прощание.

– Красавицы все из-за моего стола, – доложил Урхо. – Приехали вчера, я с ними ещё не знаком. К тому же, должен признаться, капитан, с такими «великосветскими» дамами я всегла тюфяк тюфяком. Зато у вас, вижу, получается неплохо. Поделитесь опытом!

– Да нет, – признался я, – я тоже теряюсь в женском обществе.

– Вот так?! – финн рассмеялся. – Сразу – под белые руки и в губы! На морском языке это называется «теряться»?!

– Случайно! Все из-за него! – я кивнул на пуделя, который вопросительно стрелял в нас черными дробинками глаз.

– Слушайте, капитан! Давайте приручим его! – предложил Урхо.

– Чтобы он пережил еще одну трагедию?

– Какая трагедия на берегу Кясму-Лахт?!..

– Трагедии не выбирают места.

Урхо меня не послушался. Приспособив под ошейник свой брючный ремень, он привязал доверчивую собаку к скамейке, на которой мы сидели наблюдая за теннесистками. Мефистофель перегрыз ремень и скрылся в зарослях цветущей сирени.

Сегодня мы встретили пуделя у столовой, на старом месте, он посмотрел на нас вполне индифферентно. Мы не стали звать его с собой.

После ужина Урхо объявил мне, что его пригласили в гости.

– Кто? Куда?

– Старые знакомые, – он кивнул на Мефистофеля. – Дамы из-за моего стола. Вы пойдёте, капитан?

Я пожал плечами:

– У вас эстонская компания. Я по-эстонски не шпрехаю.

– Бросьте! Все эстонцы более или менее говорят по-русски.

– Немного неудобно: пригласили вас, а я вроде навязываюсь.

– Бросьте! Вас – тоже, – убеждал он. – Все женщины без ума от вашей выходки. «Где тот русский парень, который сразу целует в губы? Зовите его к нам!» Выручайте, капитан! Без вас я пропаду. Хотя бы – до десяти. У нас, знаете, тоже строгий режим: до одиннадцати можно ходить в гости, позже – не дай Бог! Сообщат на работу, в партком-местком… Если стесняетесь военной формы, наденьте гражданку!..

– Что ж, это – идея!..

Домик у женщин был красный и двухэтажный. Он стоит сразу за ручьем на крутом берегу, поросшем дымчато-зелёными султанами можжевельника. Все три дамы живут в одном просторном номере на втором этаже. Парень в вельвете, разумеется, «старый знакомый», звовут его Тойво. Как выяснилось, он – спортсмен, теннесист. Мою соломенноволосую зовут Вийви, ее подругу постарше – Линда; третью, рыжую – Майму.

Компания подобралась шумная, раскрепощенная, как водится на курорте. Все наперебой тараторили, смеялись, спорили, затевали танцы под транзисторный магнитофон, не чёкаясь попивали джин, разбавленный вместо тоника минеральной водой «Хядемеэсте», потом перешли на мальтозу – беззлобный напиток, что-то среднее между русским квасом и пивом. Закуска была, что называется, а ля фуршет. Кроме Линды по-русски все понимали более или менее, но больше склонялись к своему певучему, эластичному эстонскому языку (по благозвучности, я уже знал, он держит второе место в мире после итальянского). Ещё немного и я бы заскучал, почувствовав себя инородным телом; но разговор неожиданно переметнулся на насущные темы – на горбачёвскую «перестройку». Урхо и Тойво перешли на русский, чтобы, вероятно, втянуть меня в спор. Все взгляды, как тогда, на мосту через ручей, магнитом обратились в мою сторону. Как отреагирет на «крамольные» вопросы русский офицер?

– Я не верю в эту дурацкую «перестройку»! – горячился финн, глаза у него из белых стали зелеными. – От русских всегда жди какого-нибудь сюрприза. В тридцать девятом у моей матери в Лахти последнюю корову увели со двора!..

– Горбачёв вернёт! – с сарказмом пошутил Тойво.

– Я думаю: тоталетарный режим хотят подукрасить либеральными лозунгами. На большее не расчитывай!

– Не-ет, не скажи! – возражал, ёрничая, Тойво. – При Сталине ты так бы не выступал!

– И при Сталине я, между прочим, не молчал!

– Орал в люльке?! – подзуживая, насмехался Тойво.

– Хоть и мальчишка, но защищал корову с ружьём в руках!.. За что потом и гнил в Сибири, как тысячи других!..

Девушки притихли. Поджав губы, все поглядывали на меня: когда же я начну защищать «своих»?..

– Что же вы молчите, капитан? – не выдержав, напрямую обратился Урхо. – Скажите, что думаете о политике Москвы!

– Что тут думать! Политика старая: Сталин сфабриковал «добровольное присоединение» Прибалтики; Брежнев не ставил это под сомнение, на том основании, что тот выиграл войну с Гитлером, принёс-де на штыках свободу, хотя некоторые страны до сих пор не признали «добровольное присоединение» к Союзу..Это даёт свои плоды. По всему, Прибалтика скоро снова обретёт независимость. К тому всё идёт!..