Наталья Горская - Власть нулей. Том 1

Неожиданным открытием нового века стало то, что люди перестают бояться одиночества. Если раньше это был очень сильный и, порой, единственный рычаг в манипуляции людьми при заключении брака или расселении, то теперь люди, если и жалуются на одиночество, но уже как-то к нему присматриваются, учатся с ним дружить и делают открытие, что оно не такое уж страшное. Это было замечено ещё в минувшем двадцатом веке, когда работникам из общежитий и коммуналок выдавали отдельные квартиры, иногда с условием, что получающий жильё вступит в брак с какой-нибудь разведённой сотрудницей предприятия с двумя детьми или перевезёт туда больную родню с окраины, чтобы государству не тратить дефицитную жилплощадь на эти крепостные души. Находились охальники, которые «обманывали государство», вселялись, никакую горластую родню не перевозили, ни в какой брак не вступали или делали это с совершенно посторонней самозванкой даже не со смежного предприятия! То есть по любви, что не слыхано! Потому что эти несчастные настолько устали от людей в переполненных тесных каморках, где они прожили до этого много лет, что им никем не хотелось заполнять своё новое жизненное пространство. Такие вопиющие случаи разбирали в Профкомах или даже Парткомах, грозились отнять квартиру, хотя в СССР это было запрещено законом.

Современная психология в недоумении, что люди перестают жаловаться на одиночество, а если и делают это, то больше под давлением общественной морали, согласно которой одиноким быть стыдно и даже неприлично. Есть предположение, что люди будущего не будут понимать романы, где герои любой ценой пытались найти себе хоть кого-то для жизни и общения. Всё больше людей жалуется не на одиночество, а на гвалт вокруг них. Они от одиночества уже не бегут – они его ищут. Следует заметить, что найти его становится всё труднее. Это объясняется тем, что на земле всё меньше мест, где совсем бы не было людей. В одном интервью создатели ставших модными в последние десятилетия звуков природы сетуют, что им приходится забираться в такую глушь, чтобы записать шум лесного ручья, куда уж точно не ступала нога человека. Но вдруг в процессе записи профессиональным слухом они улавливают какой-то посторонний звук цивилизации: в девственном ручье лежит… пустая консервная банка, о которую бьётся вода и «создаёт помехи»! Ага, и здесь был Вася! И даже оставил об этом надпись перочинным ножиком тут же на дереве. Эх, Вася-Вася, где ты был вчерася? Даже забравшись в глухие, как им казалось, джунгли, они не могут сделать запись чистого звука природы! Шум прибоя испортил грохот вертолёта, грохот водопада запороли рёвом экскаватора – да что ж такое! Земля, где у тебя нас ещё нет?

Так что надо всегда помнить, что любые предсказания, даже самые выверенные и точные, могут совсем не сбываться.

В древнем мире, когда человека окружала неизведанная, полная тайн и загадок среда, предсказатели и прорицатели были чуть ли не первыми лицами в государстве. Шаман в примитивных обществах до сих пор является фигурой номер один. Но в развитых странах эту публику потеснила наука. На смену камланиям и гаданиям пришли опирающиеся на точный расчёт и научный подход прогнозы. Сила разума способна умозрительно создать картину ещё не наступивших событий. Можно делать выводы на основе подмеченных в окружающих событиях закономерностях. Например, если строится дом, можно «предсказать», что в скором будущем люди получат в этом доме жильё. А можно порождать будущее в своём воображении: «Сейчас мне было виденье, что 37 мая будущего года наступит конец света». Есть научный подход к предсказаниям, а есть мистический. Первый метод надёжен, но не всегда работает. Например, предсказания советской поры, её оптимистические лозунги типа «К 15-ой пятилетке каждый гражданин СССР побывает в космосе!» не противоречили развивающимся событиям. Эти прогнозы не казались фантастикой в шестидесятые годы прошлого века. Но они «споткнулись» о тот факт, что СССР прекратил существование вместе с пятилетками, а космические программы были свёрнуты, утрачены и теперь должны создаваться заново. Космос оказался слишком переоценённым объектом, на него был угрохан практически весь бюджет супердержавы в ущерб прочим экономическим задачам. Второй подход, мистический, применяется шире, но результаты его вообще не поддаются определению. Хотя бы потому, что у каждой гадалки своё толкование одной и той же карты, а в гадании на кофейной гуще любая мазня может трактоваться по-разному, как кляксы Роршаха.

Любой прогноз может иметь очень серьёзный «подводный камень»: он выдвигает те направления, на которые есть… госзаказ. В идеале органы государственного управления должны ориентироваться на прогнозы научного будущего, а не наоборот. Когда же эксперты и исследователи будущего боязливо оглядываются на авторитетное мнение правительства – а ну как откажут в финансировании или вовсе посадят за дерзость! – то их работа лишается всякого смысла.

Когда в предсказаниях преобладает интуиция, то говорят о футурологии, когда аналитика – о прогностике. Где-то на их стыке лежит художественный метод постижения будущего – фантастика. В фантастических фильмах и книгах традиционно больше внимания уделяется дизайну и интерьерам будущего общества. Сам человек там меняется мало. Если мы видим мир будущего в фантастическом романе или кино, интересы публики смещаются в сторону необычной архитектуры и футуристической техники. Необычные по форме здания и автомобили подчинены не столько функциональным целям, сколько стремлению произвести впечатление. Эта же тенденция прослеживалась ещё в иллюстрациях к книгам таких авторов, как Жюль Верн, где дамы в кринолинах и шляпках фасона двухвековой давности гуляют с кружевными зонтиками на фоне летающих субмарин и странных механизмов, больше похожих на гигантских кузнечиков.

Можно сказать, что предсказания будущего – это больше искусство, чем наука. С другой стороны, никакого искусства в этом нет, а делать прогнозы и научиться «видеть» будущее может практически любой человек. Речь идёт об умении тонко подмечать качественные изменения в образе жизни людей, сдвиги в системе ценностей общества и важные технические открытия, которые иногда влекут за собой все прочие перемены. В 1970 году футуролог Элвин Тоффлер в книге «Шок будущего» предсказал, опираясь на растущий темп жизни людей и развития бытовой и развлекательной техники, что это приведёт к регулярной смене профессий и мест проживания, вызовет уменьшение длительности и глубины дружеских отношений и изменение традиционного формата семьи, а то и полное её исчезновение. Можно использовать чисто математический способ предсказаний, который похож на решение обычной задачи, в которой поезд идёт с определённой скоростью, так что можно с лёгкостью «предсказать», через сколько часов он подъедет к той или иной станции.