Виктор Уськов - Коротенькие рассказики. Том 1

В основном, слепые живут в обществе слепых, где им дают работу и дотации. Там они живут полнокровной жизнью. Об одном всегда прошу: обернитесь на четкий глухой стук, уступите дорогу, помните, что это идет слепой. И не торопитесь, проводите его домой или куда-то еще. Помните, что для него всегда и всюду – кромешная ночь.

Много лет назад в Талице жил мастер по гармошкам, которого знал весь район. Бывало, в каждой деревне района найдется «новая» гармонь. Все знали, что она вышла из рук мастера Рязанова, потому что играла лучше любой новой.

Рязанов в то далекое время (при Сталине) аккуратно платил оброк-патент и назывался частником. «Частник» этот из рухляди делал гармонь-конфетку. Он делал новые двойные мехи (полностью как-то клеил вторую рубашку), полировал дерево (оно блестело как новое), менял все лайки (это мягкая кожа под клапанами), менял голоса, если полностью проржавели, ну и добавлял или заменял всякую необходимую мелочь. Голоса он проверял иголкой, никогда не дул в них. Это я перечислил основной ремонт. Учился ли он, где, у кого, я не знаю, не спрашивал.

Мне надо было увидеть его во что бы то ни стало Я купил в Свердловске с рук дешевую гармонь. Два голоса не играли совсем, только воздух выходил. Сносил в ремонт, поиграл немного – снова два голоса замолчали. Гармошка-то была советская! А верх был в порядке. Собрался я и поехал я к нему в Талицу. Мне рассказали, как найти Рязанова. Зашел. Передо мной простой мужик средних лет сидит и что-то ковыряет в гармошке. Одет в домашнее, бытовое.

– Ты, я вижу, принес, показывай.

– Да мне нужно поставить два голоса. Мне два голоса делали.

– И неплохо наклепали. Неплохо, неплохо… В Свердловске, в мастерской? Сделаю я тебе два голоса. Приходи через неделю.

Через неделю я забрал гармошку. Брал он по тем временам дорого, но делал, я уже говорил, на совесть!

При Президенте (тогда генеральном секретаре) Горбачеве стали привычными безалкогольные торжества, в том числе и свадьбы.

Встретил как-то приятеля с женой.

– Здорово!

– Здравствуй. Ты не иначе как со свадьбы. Ну, ты даешь! Ведь я видел тебя три дня назад. Ты ехал, видно, как раз на эту свадьбу, как огурчик! При галстуке, веселый, я даже позавидовал, глядя на тебя. Где галстук-то, потерял? Что, безалкогольная свадьба была?

– Уж и не говори… Говорят, чуть не по ящику вина было на человека. Многие гости не явились – не рассчитали хозяева. Сначала и вправду хотели сделать безалкогольную, да куда там…

– Да, вот уж поистине говорят: «Куда идешь? – На свадьбу! – ответ веселый, бодрый. А потом, видя тебя замызганного, понурого, сердитого: – Откуда идешь? – Со свадьбы».

Так и ты. Посмотри, на кого похож? Зарос, морда опухшая, глаза провалились, во всю щеку ссадина – ей-богу, эта свадьба тебе год жизни будет стоить!

Жена сказала: будь они прокляты, все эти вечера, праздники, свадьбы… Ты ведь знаешь, я просто так не пью…

– Ну, расскажи хоть, что там веселого было?

– А что рассказывать? Свадьба как свадьба, весело, конечно…

Я искал могилу отца, а наткнулся на могилу знакомого профессора. Не буду называть имени, потому что его ученики, может, еще живы. Это они мне испортили печень – сожгли каким-то лекарством, благо, я вовремя бросил принимать это лекарство. Почуял нелады – и выбросил подальше. Конечно, это бывает редко!

Я ездил тогда молодым еще на «Москвиче-401». Покрасил его в цвет «морской волны», заменил сгнившие пороги и другое барахло.

– Смотри, какая у тебя красивая машина стала. А то все были серые да серые… У меня тоже была «Волга-21», но я ее продал.

Сам он был худощавый, еврей, среднего, даже небольшого роста. Одет просто, не по-профессорски: все серое, мужицкое. Не похож на профессора медицины.

– Я долго добивался встречи с Вами, – наконец добился. Но приняли меня Ваши ученики, раздели, обследовали, все как положено, только они ошиблись, дали мне не то лекарство. Знай бы я, что не Вы будете принимать меня…

Профессор молчал. Отвез я его, куда он просил, – и все. Его я не виню, ведь он не сам меня осматривал, но зарок себе я дал крепкий: никогда не искать пути к профессорам!

Теперь он лежит в сырой земле и ничего не говорит… Вот так и произошла моя вторая встреча с профессором.

Я убежден, что если проиграть пять мелодий и собрать пять ансамблей из разных стран, то ни у кого не возникнет желания угадать хотя бы одну мелодию. Настолько современные мелодии, как говорится, ни к селу, ни к городу!

К золотому фонду культуры они, конечно, не принадлежат. Экологическое вымирание национальной музыки происходит во всем мире!

Композиторы! Дайте в музыке своей сочувствие горю моему или радости! Дайте песню, музыку, созвучную моей душе, моему настроению! Я так люблю музыку мелодичную, спокойную или буйную. Как говаривал покойный Образцов: «Гитара не нарушает тишину, а создает ее».

Музыка, будь то «Эгмонт» или «Кориолан» Бетховена, при всей мощи оркестра, не нарушает тишину, а создает ее. В душе моей рождается созвучие, гармония. Разная музыка будит разные чувства, которые во все времена зависели от композитора, его личности и его национальности.

Теперь, похоже, музыку создают роботы всего мира – и все на один манер. Но была же когда-то цыганская музыка, русская, украинская, еврейская – и столько, сколько наций в мире!

И русский понимал музыку кавказскую. Любой народ понимал музыку другого народа, потому что билось в этой музыке всегда одно общее всему миру человеческое сердце. Музыка – это солнце, которое греет и чернокожего, и белокожего человека одинаково.

С тех пор как сыграли свадьбу, Мария пришла жить в дом Владика и его матери, бабки Степаниды. И становилась Мария Семеновна хозяйкой в доме все больше и больше, видя, что ее муж молчит.

Шире-дале, Мария вообще перестала с бабой Степанидой разговаривать. Степанида готовила вкусно, но сын не ел, чтобы не обидеть жену.

– Ты что не ешь, сынок, я тебе каши твоей сварила?

– Да потому, мать, что сейчас не модно быть толстым.

Владик сам не замечал за собой, как стал разговаривать с матерью все реже и реже. Так прошло около года.

Владик возил свою возлюбленную на Жигулях. Третья модель Жигулей оказалась ходкой и крепкой. Потому что матери дали ее новой. Сам председатель колхоза за нее заступился.

– Вот, тетка Степанида, жена погибшего, сама стоит на очереди десять лет, даже состарилась, но все еще работает. Я понимаю, что берет она для сына. Давайте проголосуем за нее. Постановили на очередном собрании ее наградить. Единогласно!