Алиса Орлова-Вязовская - Не было бы счастья…

И мать, обожавшая Надежду Бабкину, продолжала мучиться от боли, категорически отказываясь сделать стрижку. Муж Антонине Николаевне достался не плохой, но на фоне жены выглядел заурядным ничем не примечательным мужиком. Гена Князев слыл старательным, хозяйственным и работящим, помочь по – соседски всегда, пожалуйста. Но, рядом с женой смотрелся блекло и не серьезно. А вот сынок, Князев младший внешне уродился в мать. Высокий, крепкий, складный, щеки румяные, был бы блондином, так словно богатырь сказочный. Антонина сыном гордилась. Пусть Олежек в школе звезд с неба не хватал», эти заумные над учебниками годами сидят, а дома жрать нечего. И без диплома можно жизнь наладить, было бы желание и голова не пустая. Житейская хватка будет по надежней книжной науки. Вон, еще пацаном Олег крутился возле отца в гараже. И водить умеет, права получены, и машину может с закрытыми глазами исправить. Теперь, когда армия позади, Антонина рисовала себе радужные картины светлого будущего своего сына. С ней он всегда был послушным, не спорил, к мнению прислушивался, уважал. И восхищенный взгляд, которым он смотрел на мать, ласкал до счастливой радости, что еще раз подчеркивало Тонину значимость. Начнет сын работать, осмотрится, потом девушку найдет приличную. Что бы и семья хорошая и голозадая родня на шею не села. Хотя это событие лучше отодвинуть подальше. Делиться сыновней любовью она пока не собиралась. Может быть когда – нибудь, потом… Тем горше и страшнее для Антонины стало появление в их доме Нинки Выриковой. Словно судьба решила над ней вдоволь поглумиться. И вместо всегдашних пряников подсунуть кукиш.

Нинкина дочь Лида, была полной противоположностью той невестки, на которую могла, надеялась мать. Да и вся Выриковская семейка, словно нарочно явилась испортить жизнь ей и Олегу. Не иначе их черти в поселок Кратово принесли!

Жили себе в далеком Мончегорске и жили бы дальше. Нет, притащились всем табором. Им, видишь ли, наследство досталось от двоюродной бабки. Приличные люди вмиг бы избу развалюху продали на дрова, пристроили участок в шесть соток соседям и убрались бы восвояси. А эта голодрань позарилась. Как же, до столицы рукой подать, два часа электричкой небось себя сразу москвичами почувствовали.

То, что Нинка любить поддать, дитю понятно. Тощая, морда вечно опухшая, ноги синие от выступающих вен. Глаза, как у голодной кошки, так и шныряют вокруг, как – будто примиряется что стащить. Брошенка с тремя детьми. По слухам у всех ребят отцы разные, видно погулять то же не дура. С грехом пополам пристроилась посудомойкой в буфет станционный, завидная должность. Старшая дочка, нахальная, развязная, оторва – девка. Средний Вовка, живет всю неделю в интернате, домой только на выходные является. Набедокурит от души и снова в интернат. Меньшая Зинка, второклассница, вечно с неприбранными волосами и под носом две сопли. И теперь, эта паршивая семейка захотела прибрать к рукам Олега! Не жирно ли будет!

То, что сын мог в трезвом уме позариться на Лидку, мать даже думать не хотела. И была совершенного права. Грех с Олегом приключился в приличном подпитии, отмечал с друзьями дембель. Угораздило их собраться у Димки Плотникова в пристройке. Вот обидно, что Антонина тогда не почувствовала никакой угрозы и отнеслась к посиделкам спустя рукава. А что, сын вернулся из армии, дело молодое, лишь бы не перепились до невменяемости, да не сожгли пристройку. То, что там будут девчонки и разговору не шло. Наверняка эта шалава сама навязалась. Маша и Катерина, бывшие одноклассницы сына, посидели, по рюмочке приняли и по домам, а эта поганка осталась! И теперь выходит, что наглая Лидка в положении. Вырикова старшая сообщила это так радостно, словно в лотерею выиграла. А что? Оба признались как на духу. Вырикова мигом поняла, что дело не чисто, как только Лидочку на крыльце едва на изнанку не вывернуло. Она ж мать родная, как же не понять что произошло. Правда Нинка умолчала, что Лида выложила все, лишь в желании не схватить от матери хорошую плюху и наспех сообщив, что Олег Князев жениться обещал. И предусмотрительно умолчав, что хороводится с ним тайком больше месяца.

Антонина еле сдержалась, что бы ни направить Нинку по известному обидному адресу и не спустить с лестницы. Но, брошенная, как козырной туз фраза, о том, что Олега и посадить можно, ведь Лиде еще восемнадцати нет, парализовала мать.

Задохнувшись, чувствуя, как на висках выступил пот, она прикусила губу и еле выдавила предложение попить чаю. Вырикова с довольной ухмылочкой плюхнулась на стул, расставила тощие локти и начала сверлить взглядом холодильник. А ну, как хозяева выставят солидное угощение? Может Антонина и не пожалела бы и заветную баночку икры, что берегли к Пасхе, если бы это помогло навсегда вычеркнуть из жизни всю Выриковскую семейку. Но на столе оказалась керамическая конфетница с постным сахаром и тарелка с баранками. Нинка разочарованно придвинула к себе чашку. Правду говорят, все богатые жадные да скупые. Небось, брезгует простой работницей, барыня гладкая! Ну, ничего, выйдет Лидочка замуж, попляшете!

Антонине казалось, что она впала в какое – то сонное оцепенение, все, что говорила гостья, скользило мимо ушей как вода по клеенке. В голове билось только два слова: «Олег» и «тюрьма». Сил хватило на наспех придуманное вранье про срочную поездку в районный центр на совещание и, брошенное сквозь зубы обещание как – нибудь на днях вновь обговорить как быть с молодыми. Нинка ушла нехотя, надеялась, что разговор будет долгим и хозяева, наконец, догадаются поставить на стол бутылку и закуску. Придя в себя, Тоня накинулась на мужа. Хорош мужик, ни словечка не произнес, сидел как собака: вроде все понимаю, а сказать не могу. Одну ее судьба сына волнует? Олег слава Богу не безотцовщина! И тетка хороша, раз уж все равно в кухне торчала, хоть бы голос подала, родня называется. Все они такие, Тонечка, Тонечка, а как беда пришла и нет никого! Вот сестра бы не стерпела, будь Лизавета здесь, лететь бы Выриковой через три ступеньки на четвертую. Геннадий пытался оправдываться, мямлил что – то несущественное. Бабаня размашисто крестилась, уверяла в своей преданности. Но она же седьмая вода на киселе, как в семейное дело встревать? Зато, она хотя бы уберегла от незваной гостьи заветный постный сахар. Иначе, эта поганка голодушная весь бы умяла.

Антонина внезапно замолчала, лицо помрачнело, занялась ужином, словно досадное событие разрешилось, и обсуждать нечего. Но, пережитое унижение и страх за сына, бродило в ней, словно брага. К приходу Олега, силы сдерживаться закончились, и вся горечь выплеснулась наружу.

Долгожданную поддержку мать получила только с приходом сестры. Они удивительно походили друг на друга внешне, хотя та была младше на семь лет. Так же как все члены семьи, сестра всегда поддерживала Антонину и в любой ситуации принимала ее сторону.

Читать дальше