Ирина Белояр - Уайтбол. Социальная фантастика/н/ф/мистика

– Что ж машина-то не идет…

– Эээ… люди, а где наш муравейник?

Переводим взгляды на западный экран. На экране – девственно-чистое ледяное поле.

Прошло полчаса. Соседи не появлялись. Мы сидели совершенно раздавленные, прикидывали, какова вероятность такой вот массовой галлюцинации у восьми человек одновременно. «А был ли мальчик?» Или у нас камеры перестали работать? Ни хрена не перестали, ландшафт-то показывают.

Только соседи исчезли, будто и не было их.

Гоги матюгался на приборы – теперь они сбоили и отказывались тестировать целостность шатра. Ни одной протечки увидеть не удалось – хорошо, что мы запомнили их местонахождение.

Вот так вам. Ни муравейников, ни протечек. Сеанс массового гипноза. Групповое помешательство.

С машины сообщили: ждите, сейчас будем. Рабочая смена с буровой безмятежно поинтересовалась: какого черта все-таки происходит? С корабля поступил приказ: ничего не предпринимать, эвакуироваться на «Ганимед». Можно подумать, у нас тут могут быть другие планы.

Выполнить приказ не удалось: внешний люк заклинило.

А подошедшие с работы ничего не понимающие монтажники обнаружили, что купол покрыт каким-то непонятным твердым веществом. В том числе и люк.

Несколько часов спустя, когда нашу команду, близкую к буйному помешательству, вызволили из плена, весь коллектив вернулся на корабль и разбежался по каютам приходить в себя, а непонятная «грязь» была передана химикам на анализ, – тестировщики сообщили, что приборы радиационного контроля, привезенные со станции, находятся в полном порядке.

Дело оказалось не в приборах. Дыры в защитном слое исчезли с экранов, поскольку никаких дыр просто-напросто не стало.

Почему-то происшествие с нашествием ударило не столько по нашей настрадавшейся команде, сколько по экипажу корабля. Может быть, дело в разнице менталитетов: любой полевик, будь то ученый или работяга, где-то в глубине души авантюрист и вообще Колумб. Иначе на кой хрен ему эти прогулки по чужой планете. А может быть дело в том, что мы и биологи столкнулись с неведомым лицом к лицу, в то время как все остальные пробивались информацией с чужих слов… К тому моменту как монтажники успокоились и начали шутить на тему ЧП, часть экипажа себя порядком накрутила. Некоторые горячие головы уже чуть ли не в открытую митинговали в коридорах. Разбирали по косточкам начальство всех уровней, начиная с капитана, который, совершенно очевидно, зомбирован Чужими и теперь собирается скормить им экспедицию, и заканчивая руководством проекта «Ганимед», которое засунуло нас всех в эту задницу.

Одну такую горячую голову, в жопу пьяную, Володя Осипенко поймал в коридоре за шкирман и отправил под арест. Но то была только первая ласточка. Часа через три нам пришлось разнимать пару техников, подравшихся из-за каких-то идейных соображений. Когда удалось их растащить в стороны, ближайшей перспективой для обоих был уже не арест, а госпиталь.

– Совсем ох… ли, – рычал старший штурман.

– Рыба тухнет с головы, – тихонько буркнул стоящий поодаль инженер, но Володя услышал.

– Так. Сейчас пойдешь к себе и составишь письменный рапорт. Обоснуешь то, что сказал. Жду через полчаса. Если сочту обоснование недостаточно аргументированным – пеняй на себя.

После этой вспышки начальственного волюнтаризма страсти поутихли. Манифестации прекратились. Ослабел интерес к происшествию на полевой станции.

Воцарилось затишье. Перед бурей.

Она бы непременно разразилась, если б не события последующих двух суток.

…Мне всегда казалось – в нашей цивилизации есть нечто ущербное. Сейчас, на старости лет, будучи приверженцем гипотезы общего предка, я начинаю понимать, откуда взялась эта ущербность.

Когда-то очень давно некий муравейник не смог вырваться с Земли. Волею судеб космические цыгане были вынуждены променять целую Вселенную на одну-единственную планету… Конечно, рыбы, которых из поколения в поколение держат в аквариуме, приспособятся к нему. Но ущербность останется.

Страх. Не как проявление здорового инстинкта самосохранения, а как болезнь разума. Страх перед чем угодно, если оно грозит нарушить стандартный распорядок жизни.

Даже если самой жизни ничего не угрожает.

Химики получили образец таинственного покрытия купола, окопались в своей лаборатории и начисто вымерли для всей остальной экспедиции. Судя по слухам, которые просачивались из их берлоги, претендентов на нобелевскую премию на «Ганимеде» прибавилось.

– Капитан, – Розовский поймал Христо за пуговицу, когда тот шел к своей каюте. – Вы легенду про троянского коня помните?

Христо поднял брови:

– Что от меня требуется? Материал покрытия передан специалистам для анализа. Полевики сидят в корабле. Какие еще меры, по-вашему, следует принять?

– Исключить вероятность контактов с циклопами. Центр недвусмысленно высказался на этот счет.

– А как ее исключить?

– Вы лучше моего знаете возможности «Ганимеда». По меньшей мере, перенести район полевых работ на территорию, свободную от муравейников.

– И долго эта территория будет свободна от муравейников?

– В самом крайнем случае – поднять корабль на орбиту.

– А что говорит Земля? Или это ваша личная директива?

– Христо, вам прекрасно известно, что Земля ничего не говорит. Не может сказать в настоящий момент.

– То есть, в нынешней ситуации вы решаете, а я беру на себя ответственность за принятое вами решение. Расплачиваться с инвесторами буду я? Или мы с вами в складчину?

– Капитан, мобилизуйте вашу убогую фантазию. Если мы завтра проснемся и обнаружим, что весь «Ганимед» вымазан этой дрянью – хоть бы и из самых лучших побуждений наших соседей-доброхотов?

– Андрей, соседи не будут мазать корабль. Догадайтесь, почему.

– Я не хочу догадываться. Я хочу исключить риск.

– Тогда я вам скажу. Они не станут мазать корабль, потому что он не течет. А риск в данном случае не ваша головная боль. Поскольку это проблема экипажа, а не контакта. Как вы мне сказали полторы недели назад? «Контакты – не ваша компетенция, капитан». Так вот. Риск для корабля – не ваша компетенция, уважаемый менеджер по связям. Не суйтесь не в свое дело, плииз.

Отмазки отмазками, а ситуация действительно сложилась, мягко скажем, неопределенная.

– Что будем дальше делать, капитан? – поинтересовался Осипенко через день после ЧП.

– В догонялки играть, ясен пень. Полетим на полюс. Поработаем там. Там найдут – полетим куда-нибудь еще… Так и будем прыгать по всей планете. Потом поднимем «Ганимед» на орбиту. А еще через недельку-другую отвалим домой, потому как ресурсы кончатся.