Сергей Латышев - В плену Черноруссии. Вместе, навсегда

Этот замок открыть сложнее, чем английскую личинку, да и придётся ножницы выгибать под вид рычага. Не говоря уже об времени, потраченном на ковыряние во внутренностях. По этому я, не долго думая, перемахнул через забор и приземлился на бетонную плиту внутренней дороги. Она состояла из квадратов, уложенных в два ряда примерно в метр шириной. Уходил данный путь всего лишь метров на пятьдесят, после чего разветвлялся на несколько узких тропинок, уложенного такими же плитами, но меньшего размера, и терялся среди деревьев и маленьких домиков.

Подойдя к первому дому и потянув за ручку, оказалось, что дверь заперта. Можно было и взломать, однако справа от неё оказалось единственное разбитое и открытое окно. Заглянув в него, моему взору представилось большое помещение с множеством небольших столов, с поставленными на них сидением вниз, стульями. А справа располагалась стойка, за которой виднелись холодильники, умывальники и печи. В рабочее время лагеря, здесь находилась столовая. В определённые промежутки времени сюда стекались все пионеры, мелькая белыми рубашками и красными галстуками. Воспоминания собственного детства нахлынули на меня. Даже начало казаться, будто нос учуял запах компота, который так любил. Яблочный, грушевый, абрикосовый и даже иногда вишнёвый. Я прошёлся среди столов и провёл руками по пластиковому покрытию, оставив полоски от пальцев среди запылившейся поверхности. После подошёл к пункту раздачи еды. Давным давно, в подобном месте, он, вместе с другими ребятишками, стоял в с своей очереди, смеялся и постоянно что-то громко обсуждал со своими друзьями, от чего порой вызывал гневные возмущения некоторых поваров.

После минутной ностальгии, я обогнул препятствие и зашёл на кухню. Еда хранилась на складе, а вот хороший нож для разделки мяса только здесь. Ручка же от двери на склад была оторвана и валялась рядом на полу. Но ничего страшного, склад имел два входа, внутри для поваров и снаружи для выгрузки продуктов из грузовиков, так что я повременил туда соваться. Все мои поиски сопровождались громким звоном металла об металл и эхом отражались от стен. Порывшись ещё среди вилок, ложек, и поварёшек, удалось отыскать ящик с холодным оружием. Достав самый большой я покрутил его в руке, осматривая со всех сторон и оценивая состояние. Выдвинув нижнюю губу и довольно кивая, произнёс про себя – «Почти мачете». По мимо этого нового оружия самообороны, я взял с собой столовую ложку, вилку и открывашку. Теперь, когда у меня есть чем открыть таинственную банку, вспомнились даже слова песни, бывшая не так давно хитом и всё ещё воспроизводящаяся подвыпившими людьми почти на всех застольях:

«А повар придумал ужин.

Немного крупы перловой,

Немного коры дубовой,

Немного дорожной пыли,

Немного болотной тины.

Солдат не умрёт голодным!» 1 1 Слова из песни «Манго-Манго – Пули», 1995г

И тихо напевая припев, я, с новым орудием убийства в руке, превосходившим колун в скорости, а кухонный нож в длине и весе, выбрался обратно на улицу. Похоже, что на мои громыхания посудой никто не пришёл. Это даже слегка расстроило. Но лагерь обнесен забором, а зомби вряд ли умеют лазить. Если бы было так, сегодняшний утренний гость забрался бы в окно, а не ломился в забаррикадированную дверь.

Я начал обходить столовую со стороны дороги, но оказалось, тропа для автомобиля тянулась крюком и заканчивалась возле склада, который находился со стороны леса, справа от главного входа. Из-за второго угла показалась двойная металлическая дверь, выкрашенная в зелёный цвет. Одна половинка была слегка приоткрыта, сантиметров на десять. Рядом со входом стоял здоровенный лом, чёрный цвет которого походил на чугун, метра полтора в длину. А рядом на земле валялся изогнутый и разорванный навесной замок. Очевидно, что кто-то уже вламывался внутрь. Как давно – трудно сказать. Чтобы хоть примерно прикинуть, нужно было осмотреть замок на наличие ржавчины и примятости земли.

Но как только я наклонился, чтобы подобрать изувеченный металл. Где-то слева не далее, чем в пятидесяти метрах, раздался выстрел. Кусок бревна возле стены, находившейся справа от меня разлетелся на мелкие куски, осыпав голову и одежду щепками. От такого неожиданного поворота событий я выронил свой мачете. Потом, не выгибаясь обратно, посмотрел на стену, с отколотыми кусками в нескольких местах, а после, в лес налево. Вся эта манипуляция заняла не более двух секунд. Однако за это, столь короткое время, не удалось заметить никого среди сосен, уходивших вверх по холму и папоротника. В отличии от всех предыдущих ситуаций, ступор шока, во время этой, продлился совсем не долго. Видимо организм начинает привыкать к подобным стрессам. В данный момент, моё тело находилось примерно на середине пути, между углами дома. А площадка в этом месте была абсолютно пуста. Прятаться не за что. И потому, я незамедлительно воспользовался единственным возможным вариантом отхода. Ринувшись всем телом, рука схватилась за приоткрытую дверь и с силой открыла её на достаточное расстояние для прохождения остального тела. И как только моя вторая нога скрылась за, ещё не закрытым, металлическим щитом, раздался новый выстрел. Что-то со громким ударом врезалось в дверь. Толчок был такой силы, что дверца ворот закрылась сама собой, больно стукнув меня в плечо и по голове, а после откинув в глубину абсолютно тёмного помещения. Я лежал на холодном бетонном полу в абсолютном мраке. Солнце было с другой стороны здания и, находясь в тени, свет едва проникал через узкие щели, не в силах даже предоставить мутные очертания окружающих предметов.

– Что это, чёрт возьми, было? – Разговаривал я сам с собой, прислушиваясь к звукам снаружи. – Зомби не умеют стрелять! Значит это не мертвец. А кто? Безумный сторож этого, покинутого всеми, лагеря? Охотник? Или ещё один выживший, просто решивший, не рассмотрев как следует, что я зомби? Да, наверняка последнее. Но стоит ли высовывать морду на улицу? Это вряд ли. Зомби должен после его выстрела побежать со всех ног к источнику шума, а не наоборот. Лучше подожду здесь.

В голову снова невольно вклиниваются слова, недавно вспомненной песни. И больной разум, решивший таким образом снять полученный стресс, начал воспроизводить их:

«А пули летят, пули.

Солдаты сидят в окопах.

Солдаты сидят в окопах.

Потому что летят пули.»

Я так и сидел на полу, упершись спиной в какой-то мешок и вглядывался в неподвижную дверь, пускающую тонкие лучики света. Правая часть лба от удара об дверь, пульсировала болью при каждом биении сердца. С улицы всё время были слышны только обычные звуки природы. Время ожидания тянулось медленно и совершенно не заметно. Не известно, сколько я там просидел без движения. Десять минут, пятнадцать, час? Через какое-то время привыкания к тьме в этом сарае удалось разглядеть лишь очертания металлической полки с правой стороны от входа, так как единственный и слабый источник света падал только на неё.