Сергей Латышев - В плену Черноруссии. Вместе, навсегда

Я развёл руками, добавив – «Мы находились на промежуточном аэродроме в степях, не имеющей прямой связи с цивилизацией. Всё, что мне известно было, это то, что весной на этой территории был введён карантин в связи со вспышкой инфекции».

– Да, – ответила она. – Но это не то, что ты думаешь.

– Не понял, – вопросительно заявил я.

– Если ты действительно ничего не знаешь, то по твоим догадкам инфекция сделала из людей ходячих мертвецов, – ответила Вика. – Я правильно тебя поняла, Семён?

– Ага.

– Так вот. Никакая это не инфекция, а наоборот, вакцинация. Спасающая от вируса.

Она сделала не большую паузу, ожидая, пока каша в моей голове закипит и голос выдаст вопрос, который она ожидала услышать после такого заявления.

– Опять не понял, – опешил я.

– Весной по территории Черноруссии от Серного Загорья в центр страны, а также на север, через границы в Россию, стала распространяться болезнь. По сути это был обычный грипп. Ну, не совсем обычный – правая свободная рука начала пытаться что-то жестикулировать – Какая-то новая разновидность. Но он на деле он оказался не опаснее, чем обычный. Да, от него умерло за месяц пара-тройка человек. Да и только. А потом, наши, или не очень наши, горе-врачи, изобрели некоторую чудо-вакцину, спасающую от всех болезней. Почти как активированный уголь, только ещё более суровый. И началась тотальная вакцинация. Платная, но при этом принудительная. Учитывая расплодившихся после распада СССР экстрасенсов, вещающих с телевизора чуть ли не круглыми сутками, люди охотно поверили в неё. Первую неделю не было никаких происшествий, а потом наступило начало конца. Люди начали умирать один за другим. Причём это происходило совершенно внезапно. Вот человек шёл себе, на работу. И бац! Что-то внутри закололо. Человек упал, валяется в судорогах, словно во все органы просунули паяльник. Кровь начинает течь из всех щелей, глаза покрываются белой пиленой, а затем он умирает. Вся эта агония продолжается от силы минут десять. Тело лежит бездыханно примерно час, а потом встаёт и начинает кидаться на всех подряд, словно одержимое голодом.

– Жуть какая.

– Не бойся, это не заразно, – сказала она, показав пальцем на мою дыру в джинсах. – Ты ведь по этому вырезал пятно ножницами? Я только сейчас поняла для чего ты это сделал

– Да, – смущённо ответил я, разглядывая испорченные штаны, но потом резко вернувшись в нормальное состояние с подозрением спросил, – А ты откуда знаешь?

– Видела, как ты нёсся как угорелый по дороге из Хельма. Ну и следила за тобой с тех пор.

– Чего же ты раньше не подошла? – уже начал возмущаться я. – Ты же видела, что я не зомби.

– Рискованно, – ответила Вика. – Ты тут не один такой, бегающий галопом по дорогам от деревни к деревне в поисках припасов.

– В каком смысле, – снова озадачили меня её слова. – Есть и другие выжившие?

– Да, есть, – сказала она, прищурив глаза и взяв дробовик обратно на изготовку. – Но тебе не следует с ними видеться.

– Это ещё почему?

– Большинство из них головорезы, разделённые на три банды. Иногда встречаются одиночки, как ты, – и сделав небольшую паузу, добавила, – Только одеты получше.

После этих слов на её лице показалась улыбка. На тот момент я не мог понять, что в моей внешности могло так развеселить. Дыра в джинсах?

– Вот с ними на самом деле все ещё хуже, – опустив улыбку, продолжала она. – Невозможно предугадать, друг это или враг. С бандитами всё ясно. Они все злы и передвигаются небольшими группами. А заметив одного, заметишь и остальных. Ладно, пойдём, по дороге расскажу.

И движением левой руки, сделала жест, подзывающий следовать за ней. После чего отвернулась и, не дождавшись моего ответа, направилась куда-то по диагонали в левую сторону к лесу. Моё импровизированное мачете куда-то исчезло и я, не тратя времени на его поиски, поспешил за Викой. Да и как-то плевать уже на него. У моей спутницы есть ружье. Кто теперь устоит? Против лома нет приёма.

Она подошла к столбу, на которую была закреплена металлическая решётка, продела пальчики в дырки и потянула на себя. Забор вдоль трубы, почти до самого верха, был чем-то срезан или надкушен. После чего, кивком головы, пригласила меня войти в образовавшееся треугольное отверстие.

Я ловким движением проскочил внутрь и обернулся. Она снова смотрела на меня с растянувшейся улыбкой, и судя по сжатым силой губам, едва сдерживая смех.

– Почему тебе так весело? – не удержавшись спросил я

– По этому, – Вика указала пальцем на мою спину. – Знаешь как со стороны забавно смотрится на широкой спине взрослого мужика маленький синий детский рюкзачок, украшенный цветочками. – После этих слов она ещё больше расплылась в улыбке, обнажив череду маленьких зубов, с выделяющимися клыками. И добавила, – я тебя не пристрелила ещё тогда на дороге только потому, что сидела в кустах и хихикала, не в силах толком прицелиться.

– Ну спасибо, – ответил без энтузиазма я. Но глядя как она довольно улыбается, решил подыграть и, поглаживая правой рукой левую лямку своего рюкзака, добавил. – Раз уж он спас мне жизнь, теперь я с ним ни за что-о не расстанусь!

Вика после такого засмеялась в полный голос. Девушке хорошо и мне приятно.

– Так мне с ним можно не бояться всяких бандитов – начал фантазировать вслух я, – могу забежать в лагерь и пока те будут корчиться в припадках смеха, ограбить их и убежать, сверкая пятками… и цветочками.

Её смех после этого ещё больше усилился. А когда закончился, она подняла взгляд на меня и я увидел покрасневшее и довольное лицо.

– Использую тебя, как отвлекающий манёвр, если по нам начнут стрелять, – сказала она и зашагала в гору. – Пойдём уже.

– Ладно, – ответил я и стал карабкаться в след.

Склон тут был градусов в тридцать, не меньше. Мои старые кроссовки с гладкой протёртой подошвой, больше похожей на отполированную лыжню, то и дело соскальзывали по камням. А Вика браво шла вверх, виляя среди сосен и папоротников. Но вдруг остановилась возле какого-то небольшого куста, опустилась и начала что-то там искать. Мне только через несколько минут удалось её нагнать. Я тяжело дышал после крутого подъёма, а ладони были уже изрядно вымазаны в траве и мхе после частых падений. Новоиспеченная спутница сидела на земле возле того куста. А рядом с её ногой стоял зелёный рюкзак. Он был не большой в высоту, но имел здоровые карманы по бокам и с внешней стороны.

– Понесёшь, – сказала она, слегка пнув ногой в свою поклажу. – Ты же у нас мужчина.

И не дожидаясь моего согласия или отрицания, продолжила подниматься наверх. С одной стороны она права. Но с другой, я и без этого постоянно падал, не в силах удержаться на скользких камнях при таком склоне. Если бы идти по ровной дороге, то без проблем. Хотя спорить с человеком, у которого в руках ружье, не имея никаких весомых аргументов, было бесполезно. Я взял рукой за лямку и потянул на себя, чуть не свалившись на него. Не ожидал, что рюкзак окажется таким тяжёлым. Там было килограмм двадцать. Водрузив тяжёлую ношу на одно плечо, я стал карабкаться наверх. Отяжелев, мне представлялось, что я буду падать ещё чаще. Но на деле оказалось по другому. Словно этот вес наоборот припечатывает меня к земле, не давая соскользнуть. Хотя без падений всё равно не обошлось. Вика находилась уже в метрах пятидесяти и едва замечалась в своём камуфляже на фоне зелёных листьев папоротников. А потом и вовсе исчезла из виду. Склон же становился всё более пологим. Но вот уставшим ногам казалось, что ничего не изменилось. Мне уже хотелось свалиться на землю, как лес расступился и я оказался на большой полянке. Она была покрыта наполовину пожелтевший травой и полностью освещена тёплым солнцем. Эта полянка, метров сто в диаметре была вершиной горы. На самом пике стоял большой деревянный крест, два метра в высоту, покрытый белой краской. А перед ним на скамейке сидела, ожидавшая меня Вика. Я, словно бы открыв второе дыхание, доковылял до скамейки и с грохотом упал на неё, скинув оба рюкзака на землю.