Борис Штейман - Ночная пуля. Остросюжетные повести и рассказы

– Я теперь генерал, – важно сообщил я. Мол, если не дурак, то должен понять, что мне сейчас не до их глупостей.

– Я тоже. – Видимо, он воспринял это как шутку. – Дело нехитрое. Может быть, вам уже и деньги не нужны?

– Почему не нужны? – искренне удивился я, не обращая внимания на некоторую ехидность подобного вопроса. Мане может провалиться, меня попрут из генералов… А здесь какой-никакой, а надежный заработок. – Ладно, диктуйте.

Аккуратно записал условие.

– Какой завод? – уточнил я напоследок.

– «Серп и молот», – ответил Носопытин. – Адрес запишите?

– Не надо. Знаю я это учреждение.

Повесил трубку.

– Поедешь со мной на «Серп и молот», – сказал я Манюськину.

– Понял! – мгновенно откликнулся тот.

Мне такая готовность понравилась. И я подумал, что Мане – мужик ничего, работать будет как надо.

– Будем проверять формулу решения квадратных уравнений.

– Бузня! Чего ее проверять-то? Наверняка не сойдется.

Из Манюськина явно мог бы получиться классный испытатель.

На заводе было жарко. Особенно в прокатном. Искры, горячий металл. Хорошо, что нам было не туда. Еле отыскали каморку, где делают гайки.

Манюськин оказался умелым парнем. Быстро включил станок и два часа работал один. Настрогал целую кучу. Я, по условию задачи, в это время чинил второй станок. Потом стали работать вместе и еще кучу наделали. Во время работы заглянул какой-то работяга, стал искать стакан, все перерыл, но не нашел. Отвлечь нас не сумел и ушел. Закончив работу, мы с Манюськиным перекурили, и я стал проверять формулу. Гаек оказалось на две меньше. Мане, отвернувшись, равнодушно барабанил гаечным ключом по станку. «Нервничает… – профессионально отметил я. – Неужели успел уже заныкать две гайки? Проверять карманы?» Манюськин как будто услышал мои сомнения и безразлично вывернул карманы. «Не сошлось – значит, не сошлось. А с Мане мне еще работать. Причем возможны внештатные ситуации… Да и оскорблять недоверием своего будущего сотрудника я не имею права».

– Ну что я говорил? И проверять ничего не надо было. Слушали бы умных людей – экономили бы время, – довольно констатировал Манюськин.

Он отыскал среди хлама брезентовый мешочек и аккуратно сложил туда гайки.

– Пригодятся… – туманно сообщил он. – Сейчас на все есть спрос и, соответственно, цена. Рынок есть рынок! Не то, что раньше.

– Тебя возьмут на проходной, – предостерег его я.

– Меня? На проходной? – развеселился Манюськин. – Мало каши ели!

Он догнал меня уже на улице.

– Что я – дурак, через проходную переться? – коротко разъяснил он.

«Пожалуй, выбор неплохой… – решил я. – Из него может получиться неплохой резидент… разумеется, со временем».

Манюськин снова исчез, бросив на ходу:

– Встретимся у дома!

«С ним будет трудно, – загрустил я. – Проявляет ненужную инициативу, плохо управляем и склонен к анархии». Сел в трамвай. Признаться, этот старинный вид транспорта я предпочитаю всем остальным. Во-первых, рельсы – надежно, во-вторых, электричество – экологично.

Мане действительно встретил меня у дома. Он был в камуфляжной форме с сержантскими лычками на погонах. Из всех карманов торчали четвертинки, которые в народе ласково зовут маленькими.

– Я вам так скажу, товарищ генерал! – То, что он не фамильярничал, несмотря на совместный труд по проверке квадратных уравнений, мне понравилось. – Мы с вами работали? Работали! – Я понял, что одну или две маленьких он уже успел принять. – А русский человек после работы должен? Или не должен? – Он посмотрел на меня выжидающе.

Манера Сергей Иваныча? Или совпадение? Ничем не выказав своих сомнений, я спокойно согласился, что должен. Да и самому необходимо было разрядиться.

Дома оказалась Джойс. Это был сюрприз. Она была в сарафане и кокошнике.

– Я решила быть ближе к тебе, – сказала она ласково. – Хочу быть как вы! Сходила с утра в церковь, потом прибрала в доме, а сейчас поставила самовар. Скоро закипит.

– Умная баба! – восхищенно признал Манюськин. – Моя не такая. Видимо, не русская?

– Познакомься, Джойс. – Пришлось его представить: – Господин Манюськин!

– Не господин, а просто Манюськин! – обиделся Мане. – Что еще за церемонии? А мы тут принесли. – Он неотразимо улыбнулся и выставил четвертинки на стол.

– Я сейчас! – засуетилась Джойс и помчалась на кухню.

– Золотой человек! – вздохнул Манюськин. – Моя хуже соображает.

Я стал специальной щеточкой чистить мундир, который слегка запачкался во время заводских испытаний. Джойс быстро накрыла на стол.

– За прекрасных дам! – галантно произнес тост Манюськин.

Джойс слегка порозовела от удовольствия. Выпили.

– Интересно, нет ли у нее какой подружки, товарищ генерал? – поинтересовался Манюськин и неожиданно сильно, пьяно заорал: – Симона-а! Симона-а! Девушка моей мечты!

– Он знает Симону? – удивилась Джойс.

– Он знает не только Симону, – уклонился я от ответа.

– Вам, товарищ генерал, известно, что я майор? – вдруг совершенно трезво спросил меня Манюськин.

Мне это не было известно, и я промолчал.

– Я тогда Сергей Иванычу поставил ультиматум: или я майор и ухожу к Иван Иванычу, или остаюсь у него на вечные времена! Сергей Иваныч сначала ни в какую, ты не имеешь права! Майор только после капитана! А ты вообще никто! Горячился, орал. Ну вы же знаете Сергей Иваныча. А, говорю, после капитана, тогда гуд бай! Быстро согласился. Так что я теперь майор. Это я так, к сведению. А что, в личном деле про это ничего? – Он с хитроватым прищуром посмотрел мне в глаза.

– В личном деле сказано, что вы должны после заключения контракта перейти все к Иван Иванычу, – сказал я.

– Ну, змей! Скрыл присвоение звания. И это русский офицер?! Надо будет предупредить своих, чтоб, пока я в командировке, от Сергей Иваныча ни ногой. Ничего, еще в ногах валяться будет, умолять. Полковника предлагать, а я еще, ой как, подумаю! – угрожающе пообещал Манюськин.

Таким поворотом дела я был более чем доволен.

Погожим летним днем из Санкт-Петербурга к берегам Швеции отплыл суперлайнер «Генералиссимус Суворов», на борту которого среди прочих туристов находился и Манюськин. «Отдых и комфорт! – заученно, как попугай, повторял он надпись на транспаранте, развевающемся на верхней палубе. – Мы познакомим вас, господа, с истинными красотами Скандинавии!» Манюськин расположился в шезлонге на верхней палубе, покуривая сигару, и напряженно вглядывался в курсирующих мимо девиц, пытаясь отделить профессионалов от любителей. Это ему не удавалось, и он слегка нервничал. Когда показался берег, Манюськин спустился в трюм и открыл несколько задраек. Хлынула вода. «Уж я вас, господа, познакомлю, так познакомлю! Вы у меня сейчас увидите истинные красоты! На всю жизнь запомните! Ишь, паразиты! Наворовали народные деньги, разграбили Родину и шикуют, гады!» Вскоре гады резво прыгали в холодную воду, ибо до берега было уже рукой подать.