Алона Китта - Затянувшийся вернисаж. Роман из последней четверти 20 века

За неделю до свадьбы Михаил влетел ко мне радостный, с сияющими глазами.

– Лида, мой друг приехал!

– Что за друг? – поинтересовалась я.

– О, такой друг, какого у меня еще не было, Дима Белогорцев. Мы раньше жили в одном дворе, потом он ушел в армию, а после армии вместе с родителями уехал в Норильск по договору.

– После армии? Он старше тебя?

– Да, на 5 лет.

Я выразила сомнение: пять лет – это большая разница в возрасте, как они могли дружить? Какие тут могут быть общие интересы, ведь Диме сейчас, наверное, 24, он человек, по моему понятию, другого поколения – о чем с ним разговаривать?

Но Миша возразил и почти убедил меня в моей неправоте, рассказывая о необыкновенном Диме – его уме, решительности, храбрости, деликатности, и это заставило усомниться во второй раз – таких просто не бывает в жизни.

– Поедем, я вас познакомлю, – продолжил Миша, находясь по – прежнему в восторженном состоянии. И снова я почувствовала укол ревности, хотя при чем тут ревность, может быть зависть к этому неведомому Диме, которым восхищался Миша.

– А это необходимо? – спросила я, слегка поморщившись. Меня не привлекала перспектива провести вечер в компании двух друзей, предающихся воспоминаниям. Тоже мне —

«Бойцы вспоминают минувшие дни

И битвы, где вместе рубились они…« 12

Миша убедил меня, что это совершенно необходимо, что Дима симпатичный и веселый, он мне понравится, и мы проведем вместе чудесный вечер. А еще ему просто необходимо познакомить нас – лучшего друга и невесту.

Квартира Белогорцевых находилась в Мишином дворе, но в другом доме. Мы поднялись на лифте на 7-ой этаж, и мелодичный звонок возвестил о нашем приходе.

Дверь открыл высокий симпатичный парень в грубом черном свитере и сказал, обращаясь к моему спутнику:

– Куда же ты пропал, Майк? Заходи, я заждался – а потом глядя на меня большими серыми глазами поинтересовался – И кто это с тобой?

– А со мной Лида, моя невеста, – ответил Миша, обнимая мои плечи.

– Какой сюрприз! – воскликнул парень – Ну ты даешь, старик… Да вы заходите, заходите.

Мы зашли в стандартно тесную прихожую, где гостеприимный хозяин помог мне снять пальто, улыбаясь при этом широкой белозубой улыбкой, а потом повел в комнату, где был накрыт стол, хотя стол – это громко сказано, скорее журнальный столик, и накрыт он был по-холостяцки: консервы в банках, колбаса на блюдечке, правда, порезанная на тонкие кусочки, а вот красная рыба прямо на бумаге. Среди столь «изысканной» сервировки – бутылка с прозрачной жидкостью с кухни доносился изумительный запах чего-то вкусного, вероятно тушеного мяса с какими-то ароматными добавками.

И вообще эта огромная трехкомнатная квартира показалась пустоватой: ни стенки, ни кресел, только диван, черно-белый телевизор и столик, за которым хозяин предполагал кормить гостей. Угадав мое недоумение, с которым я разглядывала пустые углы, он объяснил мне:

– Предки увезли всю мебель в Норильск. Да и приезжаем мы сюда редко – обходимся тем, что есть. Кстати, – он взял мою руку в свои – Михаил забыл нас познакомить, Дима Белогорцев, друг Вашего друга.

– Почему друга? – улыбнулась я – моего жениха. У нас свадьба 24-ого.

Дима нежно поцеловал мне руку, глядя в мои глаза долгим взглядом.

– Поздравляю, Лидочка! Рад, очень рад. Жаль, что меня не будет в этот день в Питере. Хотя…

Он вышел в соседнюю комнату и вернулся через минуту с белой песцовой шкуркой в руках, и этим песцом нежно укутал мои плечи.

– Это мой подарок к вашей свадьбе.

– Какой красивый! – я была ошарашена: я никогда в жизни не носила меха и сейчас наслаждалась его легчайшим прикосновением.

Мишино лицо стало при этом сурово-непроницаемым, словно ему не понравился королевский жест друг, но я поблагодарила Диму, а он рассмеялся и слегка обнял меня:

– «Спасибо» мало, Лидочка. Целуйте.

И он подставил мне щеку для поцелуя, я быстро чмокнула и смущенно отвернулась, а Дима снова рассмеялся и жестом пригласил нас сесть за стол. Прозрачная жидкость в бутылке оказалась не водкой, а разведенным спиртом, что повергло меня в ужас, но Дима не заметил этого, разлил спирт в рюмки, и провозгласил тост за счастливых жениха и невесту. Миша и Дима пили, ели, разговаривали, а я слегка пригубив, грызла яблоко, слушала их беседу ич асто замечала на себе взгляды обоих парней, причем в Мишиных глазах мелькало какое-то беспокойство, в то время как от Диминых мне хотелось куда-то спрятаться – он смотрел так пристально, как будто раздевал глазами, и тонкая ткань блузки не была помехой, и он все видел сквозь нее. Русоволосого Диму нельзя было назвать красавцем, но крепкая ладная фигура производила впечатление, да еще его рассказ о себе – он охотился в тайге, попадался в пургу в тундре, дрался один против пятерых, ночевал в зимовье у оленеводов. Я заслушалась, е сводя с него глаз: теперь Мишин друг мне представлялся сродни тем мужественным героям Джека Лондона, которые бросают вызов судьбе и ловят удачу. Может быть, чаще, чем следовало бы, мы встречались глазами, и я чувствовала поднимающуюся в сердце теплую волну симпатии к Диме, потому что он, столько повидавший на белом свете, вдруг обратил на меня внимание.

Надо сказать, что я как-то незаметно расцвела к своим 18-ти годам: теперь уже никто не называл меня семиклассницей. Я часто гляделась в зеркало, все больше удивляясь, те же серые глаза, те же непослушные прямые волосы, та же форма губ или носа, но все вместе представляло собой не тот портрет, что год или два назад.

Исчезли мучившие меня подростковые угри, цвет лица стал нежно-розовый, как цвет яблонь весной, а губы заалели, наверное, от частых поцелуев. Даже выражение глаз изменилось: теперь из зеркала на меня смотрела не комплексующая девочка-подросток, а симпатичная девушка, уверенная в своей привлекательности. Миша говорил, что я похожа на «Девушку с жемчужной серьгой» на Вермеера. Мне было и приятно, и радостно от того, что моя внешность чем-то напоминает творение старого мастера, хотя, возможно Миша мне льстил в ослеплении любви. Не смотря на честь, оказанную подобным сравнением я все же считала, что нельзя сравнивать девушку из плоти и крови и волшебное создание трепетной кисти.

А теперь я была в центре внимания обоих парней и наслаждалась этим. Меня уже не волновала не плохо скрываемая ревность моего жениха, ни скромные взгляды его друга – я упивалась сознанием своей привлекательности и манящим вкусом власти над мужчинами. Я поняла, что они оба находятся под моим влиянием, но в то же время чувствовала, насколько мне необходимы их слова и взгляды – это было сродни магнитному полю между разными полюсами, взаимное притяжение с обеих сторон.