Алексей Леснянский - Отара уходит на ветер. Повесть

– Семь.

– Нормально, – махнул рукой Санька, ничем не выдав подступившего к сердцу холодка. – Легко ходила?

– На сохранении одно время лежала.

– Ничё страшного, бывает, – подбодрил Санька.

– Это ты на поляне ругался?

– Не ругался… Так – поспорили малость… Рабочий момент…

– А-а-а, – вдруг застонала девушка и в крик: «Ма-а-а-ма-а-а-а!»

– Держись, Ань, – бросил Санька. – Блажи на всю степь, легче будет. Я махом.

Пастух вышел на улицу, наклонами головы хрустнул шейными позвонками и подошёл к компании. Молодёжь обступила его.

– Короче, так, – сказал он. – Палатка, в которой она лежит, под роддом не канает, не развернуться в ней. Вот вы, пацаны, большую разобрали. Зря. Собирайте опять, туда её перенесём. Ещё полотенце чистое нужно, в которое я младенца заверну.

– Так замажется же, – вырвалось у одной из девушек.

– Вот твою вытиралку и возьму, – ухмыльнулся Санька. – Ты, гляжу, та ещё чистоплюйка. Нам такие стерильные сейчас ой как нужны… И воду вскипятить надо будет.

– А где её взять?.. С озёра, что ли?.. Водопровод не покажешь? – посыпались реплики.

– В степи всё есть, – самоуверенно улыбнувшись, выдал Санька. – А чего нет – довезут. Сливайте с радиаторов. Мало будет – у рыбаков возьмёте.

– Тебе бы самому не мешало грязищу смыть, – сказал Вовка.

– То загар… Ну да ладно. Водяру на руки польёшь.

– Дезинфекция?

– Блажь… Нас, богатых, не поймёшь. На конях на миллионы наматываем, водкой руки моем. – Санька обратился ко всем: «Пятнадцать минут на подготовку даю. Время есть. А на крики забейте, это нормально всё».

Молодёжь забегала, но уже осмысленно. В полевых условиях стало возводиться родильное отделение. Санька взял бинокль и прошёл к озеру. Поймав в перекрестье мужа роженицы, увидел, что рука у парня приложена к уху, а губы шевелятся.

– Кажись, дозвонился, – облегчённо вздохнул пастух и подозвал друга: «Иди сюда. Я насчёт водки не шутил. Тащи всю. И мыло».

– Думаешь, всё получится? – вылив вторую бутылку на руки Саньке, спросил Вовка.

– Если на небе грех с водярой простят.

– Я серьёзно.

– Не знаю… Дрожь в руках чё-то, вибрация нездоровая.

– Чё это?

– Да девчонка хорошая. Не овца какая-нибудь.

– Разве это те помешает?

– А ты думал… На автомате действовать не получится. Как с родной придётся. А сердце при таком деле в отключке должно быть. Красивая к тому же… Блин, одни минусы!

– Ты в своём уме? Какая красивая! Там же кровища, слизь всякая.

– К дерьму я давно привык, а к красоте – никак.

– Ещё скажи, что она тебе нравится в таком состоянии.

– И чё такого, – сказал Санька. – Она сейчас настоящая, вся фальшь с неё слетела. Ну да ты не поймёшь.

– Почему же?

– Потому что у нас разные миры. Ты ж до сих пор не догоняешь, как Петруха объезжает дикого жеребца, а в городе дорогу боится перейти. Тут примерно то же самое. Я в палатке с таким столкнулся, что до сих пор как чумной. Прикинь, девчонка как бы и стесняется тебя, и тут же готова впустить сам понимаешь «куда».

– Это от боли всё. У тебя бы так – и ты бы так.

– Не всё так просто. Глаза у неё странные. Там будто страшно мудрое животное сидит. Интересно, что это?

– Фиг знает, – сказал Вовка. – У Лёхи с «Изыха» потом спросим. Он же вроде как писатель, должен знать.

– У Леснянского-то?.. Не, он по любой не в курсях. Да и никакой он не писака. Разве на седле можно что-нибудь толковое накалякать? Для такого дела добротный стол нужен, кабинет специальный, усидчивость опять же. А этого по всей степи носит, как перекати-поле. Нормальные писатели пять минут абзац пишут, а этот – пять километров по пересечённой местности.

– Так он кочевой, может, литератор, – предположил Вовка. – Такие тоже наверняка бывают. Типа, разновидность.

– Ни фига. Писатель должен сидеть за дубовым столом в городе Москве, на крайняк – в Туле. Так у писателей заведено. А этот один раз возле навозной кучи пописывал. Для духовитости предложений – не иначе. Нет, он, конечно, не виноват, что туда его овец потянуло, а всё же.

– Если чё, у него именные путинские часы имеются, сам видал.

– Спёр, – сделал вывод Санька. – Хотя нет. В этом плане он такой же лупень, как и ты – ни украсть, ни покараулить. Подделка, значит.

– А вдруг прогремит он. Бывает же.

– Чабан этот?.. Ни в жизнь. Объясняю. Мы с ним тут сцепились, когда наши отары чуть не смешались. Моя вина была. Ему бы сказать культурно, если он такой уж прям писатель: «Александр, Вы, пожалуйста, следите за своими грубошёрстными проказницами, не подпускайте их так близко к моим тонкорунным шалуньям». А он так трёхэтажно выразился, что я сразу понял – не Пушкину он коллега, а мне…

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.