Дмитрий Баранов - И дело в шляпе

Ну что ж. Нужно было в который раз напомнить себе, что как только выполнишь следующее, последнее задание, сможешь вернуться домой, туда, где она терпеливо тебя ждет.

Ковбой начал собирать лагерь. Первым делом выкинул подальше сердце Подлого Гарри. На самом деле Джону оно и вчера нужно не было. Просто не хотелось лишний раз обижать индейского паренька.

Итак, Джона Дабл-ю Смита ждал очередной дрянной городишко. И, насколько мне известен взрывной характер нашего героя, тихая провинциальная жизнь там скоро забурлит, закричит да забегает…

Дорогой слушатель, заносили ли тебя ноги в местечко под названием Далсвиль? Если да, то уносил ли ты их обратно? Вспоминал ли потом, как неторопливо бродил по этим серым улочкам, как быстро бегал от злючих городских собак, как набожно стоял на коленях перед старым пастором, лениво поводящим ружьем от собак к тебе и обратно?… Жизнь в городке всегда текла так неспешно, что эволюция, смачно плюнув на всё, пошла в обратную сторону. Дома рушились от времени, ветра, песчаных бурь. Жители разрушались от выпивки, грязи и лени. Античная формула «хлеба и зрелищ» заметно выродилась. Хлеб превратился в дрянное пиво, которое затем деградировало до ядреной бормотухи. Зрелищные сражения давно вышли из моды. Теперь исход действа был всегда известен заранее, и зрители от представления к представлению довольствовались одним и тем же сюжетом – чьей-нибудь казнью. Сейчас, впрочем, шла неделя высокой культуры – казней было запланировано аж три.

Джон находился в деловом, финансовом и духовно-просветительском центре сего дивного местечка, где вплотную знакомился с главной городской достопримечательностью: пил местный (точнее, местное, а если не повезет, то и местную) виски в салуне «У Бил».

Салун этот был братом-близнецом того заведения, где любил ошиваться Подлый Гарри. Братом-близнецом, сделавшим чуть более удачную карьеру, и не устающим напоминать об этом окружающим: дородные тараканы бегали по остаткам разбитой мозаики, когда-то (зачем-то) украшавшей пол, пиво подавалось в вычурных бокалах с погнутыми или отбитыми ручками, а в посуде можно было даже порой выловить остатки дешевого мыла. В результате даже самое скверное пойло заведения приобретало терпкий привкус провинциального шика. Все остальное было стандартным: трухлявая крыша, подгнившие стены, деревянные столы, дубовые головы посетителей, среди которых затесался и наш герой.

Ковбой мучительно размышлял, кто из невольных претендентов на главную роль в грядущем представлении – его клиент. Большой Стэн – местный шериф – решил разукрасить серые будни хотя бы за счет разноцветных висельников. Так, должны были вздернуть красного индейского шамана, желтого китайца-продавца из «Чайна чай энд ганс» и Грязного Мышиного Ларри из центральной булочной.

Краснокожего застукали, когда тот подстрелил любимую корову шерифа и уже копался в ее внутренностях, очевидно, надеясь предсказать себе вкусный обед. Вероятно, предсказателем он был настоящим, потому что когда Стэн с кроткой улыбкой спросил: «Как думаешь, какая участь тебя ожидает?», индеец, не меняя безучастного выражения лица, попытался зарыться в несчастной корове с головой. Неужто нужно будет помочь этому волшебнику Изумрудного города? Впрочем, были и другие претенденты.

Китаец (настоящее имя его было сложно запомнить, поэтому звался он просто и логично: Джеки Чай) сгорел на работе. Кстати, вместе со своим лучшим клиентом – Веселым Винни. Поговаривали, что Винни был потомком английского пэра, а потому большим эстетом – по утрам он всегда пил чай. Сидел в рваном халате на своем древнем табурете, лениво постреливал показывающихся из подвала крыс и давил бормотуху, важно прихлебывая чаек из дедушкиной кастрюли. Однажды на рассвете Жизнерадостный Винни стрелялся с одним заклятым врагом. Для этого он заказал чудо-пистолет в своем любимом магазине. Но Джеки что-то напутал, и когда Винни нажал на курок, выстрела не прозвучало. Зато пистоль почему-то начал источать тончайший аромат изысканных чайных листьев. На беднягу вдруг снизошло какое-то озарение, но поздно. С дуэли Озорной Винни принес не лучшие воспоминания, а также шесть пуль, засевших в самых интересных местах. Одна, например, в голове. Постанывая, несчастный, все пытавшийся вспомнить суть недавнего озарения, осторожно рухнул на свой любимый табурет, решив утешиться хотя бы новыми горячими травами, которые Джеки обещал заправить в его заветную кастрюлю. Поставил чай на огонь. Говорят, последний раз Зажигательного Винни видели пролетающим над ратушей…

Ну а что касается казни хлебопека Грязного Мышиного Ларри… Соотнесите его профессию с прозвищем, и сами поймете, чем он пришелся жителям не по вкусу. Как и его изделия…

Размышления ковбоя прервало появление в салуне нового посетителя. Выглядел он потерянным. Еще бы! Он явно ошибся местом (тысяч на десять километров), временем (лет на двести), да и вообще зря родился (сто долларов ставлю на то, что еще хоть шаг по неровной дороге жизни он не сделает).

Гладко выбритая физиономия непонятной личности была столь непохожа на обычные ковбойские рожи, торговые хари и разбойничьи рыла, что местные мордовороты сначала приняли ее за девичье личико.

Белая рубаха сияла такой чистотой и свежестью, что была плевком в лицо и душу каждому местному мурлу.

Ноги обтягивали синие штаны неведомого покроя, в которых приличный человек в этих краях далеко не уйдет. Незнакомцу стоило бы воспарить над землей, надеясь, что жители Далсвиля примут его за безобидное сумасшедшее приведение, но на заплеванном полу его держали белые тапки неизвестного фасона, в каких только в гроб ложиться.

В общем, парень был похож отнюдь не на Клинта Иствуда. Скорее уж на явного Марти МакФлая…

Обитатели трактира зашушукались, настороженно косясь в сторону пришельца. Тем временем этот самоубийца взволнованной походкой подошел к барной стойке. За ней как раз расположилась хозяйка заведения в грязном переднике: здоровенная бабища лет сорока с бицепсами Шварценеггера и личиком бронетранспортера. В глазах ее застыл молчаливый вопрос, который она, впрочем, тут же высказала, да еще в такой форме, что я и озвучивать не буду.

Пришелец сразу сник и, слегка заикаясь, ответил.

– Зд-дравствуйте, прекрасная леди. Мое имя Ин-нокентий. Я прибыл издалека, и как раз хотел попросить Вас об одном од-должении. Но прежде скажите, как я могу Вас величать?

В ответной реплике трактирщицы – краткой и нецензурной – было все: шок, изумление, ярость и кокетство, оскорбление и приглашение, угроза и обещание. Такая гамма чувств никогда еще не выражалась одним емким словом. Левой рукой неловко пригладив сальные волосы, а правой привычно потянувшись к дробовику, хозяйка настороженно процедила: