Владимир Буров - Пугачев и Екатерина

– Думаю, бесполезно! – крикнул он. – Парень не слушается.

– Почему, больван?

– Мне кажется, он почувствовал какую-то опасность. А значит, нам нельзя останавливаться.

– Хорошо, парень, – сказала София, – я согласна, давай разобьемся.

– Зачем разбиваться всем? Бросьте ее. Кто она такая, чтобы держать ее в такой критический момент?

– Даша…

– Да таких Даш видал я во Франции.

– Вы были во Франции?

– Да уж наверно был.

– Чё-то я такую курносую морду во Франции не встречала, – с трудом выдавила из себя Даша, уже почти касаясь плечом земли. Дидро – да, Вольтера – да, Руссо попадался, но тебя там не было.

– Вы в такой момент болтаете о совершенно второстепенных вещах, – сказал София, – а я уже больше не могу держать. – Она действительно отчаянно упиралась ногой в противоположную сторону кареты, которая была обита красным бархатом, а на крючке, пытаясь сорваться, болтался инкрустированный пистолет. На другой стороне тоже был пистолет, но в случае смертельной опасности она не смогла бы до него теперь дотянуться.

Даша хотела последний раз попытаться подтянуться, и зацепиться второй рукой за подножку кареты, но побоялась вместо этого просто вытащить Софию из кареты. Она только сказала:

– Вам бы Француз, – она имела в виду возницу, – надо было сразу помочь мне, а не лезть на лошадь. – И не давая ему ответить, добавила: – Впрочем, я не удивлюсь, если вы сделали это нарочно. Не понимаю только, какой вам прок от моей гибели.

– У меня не будет свидетелей, – ответил возница.

– А я ничего такого не видела.

– У меня не будет свидетелей, не видевших меня во Франции.

– Простите, может быть, я ошиблась, – жалобно сказала Даша, – мэй би, вы там и были, а это я обозналась, и вас не заметила.

Парень нагнулся с козел, и протянул даме руку.

– Спускайтесь ниже, – прошептала она, – я вам не смогу помочь.

– Не могу.

– Не тянитесь к моей руке. Просто возьмите за платье.

Парень взял девушку за платье, и в этом время карету так сильно тряхнуло, что платье порвалось. Материя была крепкой, но три пуговицы на самом животе не выдержали высокого напряжения, и отлетели, как шрапнель. Он, может быть, и удержал бы ее, но две их трех золотых на голубом фоне пуговиц попали ему в лицо. Одна из них – в глаз.

Он даже не отпускал ее. Пальцы автоматически вырвались на свободу, и бросились в кулак, как в спасительную, пусть и темную комнату. Он облегченно разогнулся, а обе дамы покатились вниз, в овраг, цепляясь за деревья платьями. Софье, конечно, надо было отпустить руку Даши, но она не смогла. Руки были, как привязаны друг к другу. Так бывает. Люди часто забывают, кто за кого держится. Так было и в этот раз. Со не смогла отделаться от сомнительной мысли, что это Да ее держит – так сокращенно они иногда называли друг друга – и не отпустила подругу, когда та полетела в пропасть.

Парень уже заметил погоню, поэтому не стал погонять лошадей со своего обычного места, а сразу залез в карету. С собой у него было только четыре пистолета за поясом и сзади за спиной. В карете было много оружия. Он не стал снимать все еще болтающиеся на стенах шикарные пистолеты, а вынул из-под дивана ящик, где было уложено не меньше дюжины пистолетов и большая коробка уже готовых патронов с порохом, чтобы можно было быстро заряжать пистолеты. Жаль только, что заряжать их было некому. Ведь даже для этого дела все равно надо было два человека. Один стреляет, другой заряжает. Но в этой карете был еще и ящик бомб. Так что, расстреляв все пистолеты, кроме тех, которые висели на стенах кареты, и своих личных, парень начал бросать бомбы.

Тем не менее, всадников не убавлялось. Наоборот, их стало даже больше. Здесь вместо оврага по бокам, сама дорога уже шла в овраге. Этот Хлопуша-Француз смог сделать крутой поворот перед обрывом, и теперь лошади скакали в низине.

Разбойники, вероятно, предполагали, что карета может уйти от них до обрыва, поэтому здесь тоже были засады. Большей частью это были пешие люди. Они бросались вниз на карету, но все промахивались. Лошади скакали слишком быстро, и они не могли рассчитать упреждения. Видимо, спьяну. Хотя тут и трезвому трудно угадать.

Но были и конные. Они восполнили потерю тех, кто погиб или упал с лошади, сбитый выстрелами и бомбами Хлопуши. Теперь он мог надеяться только на свои четыре пистолета, да на два все еще болтавшихся на бронзовых под золото крючках кареты.

Наконец, тройка встала. Карета подпрыгнула на толстом корне, проехала метров десять на двух боковых колесах, и зацепилась. Лошади, как ни бились, не смогли двинуться дальше. Рыжий Помидор даже попытался укусить себя, поняв, что больше ничего экстраординарного он сделать не может. Но и это уже неплохо. Думает ли так лошадь? Люди думают, что думает. Ибо почему они винят во всем ее? Лошадь, собака, кошка виноваты во всех бедах. Как будто это специально посланный нам с неба отряд телохранителей. А со своими прямыми обязанностями:

– Охранять нас, – не справляется. И хорошо, если он просто прозевал беду. Плохо, когда сам испугался и разбежался в разные стороны.

– Приходится взять на себя обязанности защищать себя из последних сил, – сказал Француз. – Тем более, я киллер, или кто? – Он расстрелял в набегавших разбойников свои четыре пистолета. Они остановились, залегли или спрятались за деревьями.

– Я не хочу, чтобы мои люди гибли и дальше, – сказал Атаман из-за дерева. Выходи.

– Зачем? – спросил Хлопуша.

– Выходи. Тем более у тебя осталось мало патронов. А одними пулями стрелять не получится. Если только кидаться.

– Я умею кидать пули, – сказал Хлопуша из кареты.

Действительно, такими пулями убивать легко. Диаметр почти полдюйма. В том смысле, что еще больше. Где-то полтора сантиметра. И умирать, может быть, даже приятно. Ибо:

– Человек умирает почти безболезненно, ибо сразу, не мучается.

– Мои люди не чувствуют боли, – сказал Атаман. – Долго ты не продержишься. Минуту, не больше. Ну, че, выходишь? Один на один. Победишь – свободен. – Атаман произнес эту речь, и первый вышел из укрытия.

Хлопуша выглянул из окна, и улыбнулся. Атаман был с коротенькой бородкой, длинными, как у девушки, светлыми волосами, и симпатичн-ный! Роста небольшого, убить легко, решил Хлопуша, и крикнул:

– Жди, щас выду,

– Нет, а че будет, если я тебя убью? – спросил Хлопуша, покрутив в ладони саблю с красной кисточкой, спустившись с лестницы. – Мне нужна гарантия личной безопасности.

– Вот, Варвара, моя жена и мой заместитель, – сказал Атаман. Вышла красивая, здоровая девка, с длинной косой, и сказала:

– В случае чего, я тебя освобожу. – И добавила: – Клянусь.

– Че-то я не очень ей верю, – сказал Хлопуша. – Такая легко и убить может.