Ольга Ушакова - Онкология любви. Драма женственности

Я ослабилась и удивилась, не подозревала, что он может так настойчиво действовать. Неужели нравлюсь, неужели и впрямь рад встрече? Я стала достаточно красивой, а весной была еще недостаточно, или опять насмехается? И все же я рада, только не понимаю: неужели, чтобы встретиться, надо было сначала оскорбить и бросить в объятия другого? Очень красноречиво улыбается, будто хочет сказать: «Это судьба», но он молчит. Или всем так улыбается, потому что все равно, с кем целоваться? Я теряюсь, не знаю, как себя вести: все неожиданно, запутанно и странно. Хочется ощутить его тепло, поверить, почувствовать, но страшно обмануться. Удостовериться бы, что не лукавит, вот если бы сказал что-нибудь задушевное, признался бы, что искал встречи, поверила бы, однако он молчит.

– Пусти меня, я хочу танцевать, ты даже не ответил, как здесь оказался.

– Учусь на вечернем.

– Конечно, целоваться приятнее, чем сидеть на лекциях, – заметила я шутливо.

– Можешь уйти, я не стану держать, но я хочу, чтобы выслушала меня, – произнес он серьезно и проникновенно. Мое сердце замерло: понял, какая я верная и чистая? Сейчас признается…

– Мне очень плохо, я потерял друга.

Я оторопела, что он несет? Плохо ему, а мне было хорошо, когда он со мной по-хамски обошелся и, превозмогая боль, спросила:

– Что же с ним случилось?

– Он женился.

– Но ведь не умер же, – сдерживая обиду, выговорила я.

– Для меня умер. Так резко изменился: все время с женой, а со мной ему даже поговорить некогда. А вот я его ни на кого не променял бы, никто меня не понимает…

Желчь разлилась внутри: а я не в счет. Так неистово ждала, так мечтала стать другом, а он плачется, что его никто не понимает, это я должна плакаться. Нет, он ничего во мне не увидел и не хочет видеть. Конечно, можно напомнить, что ждала, и можно поиграть этим. Только не нужна ему моя любовь, и никакие слова не помогут. А сейчас это прозвучит фальшиво, потому что уже не ждала, нечего душу травить. Мне просто хорошо в его объятиях, однако они не трогают; моя любовь утонула в слезах.

– Лакина, кажется мне, в тебе что-то есть…

Я поразилась: что говорит? Ушам не верю, ну наконец-то скажет, какая я необыкновенная. Я вся обратилась в слух, но на этом признание повисло. Недосказанная фраза застряла в мозгу: дождалась… не надо, не надо бередить душу и ворошить былое. А если начинать, то с чистого листа, будто ничего и не было, но захочет ли он встречаться?

– Женя, а когда мы встретимся?

– Встретимся, встретимся, – загадочно улыбнулся Женька и поцеловал на прощанье.

Я вернулась домой обескураженная, бросилась к Василию, чтобы забыть Женьку, теперь – к Женьке, чтобы забыть Василия, и долго придется кидаться от одного к другому? Да и какая на него надежда, даже свидания не назначил, покуражился и только, нет у него никаких чувств ко мне. Главное, сама изменилась, утратила что-то сокровенное, едва уловимое, но очень важное. Нет ощущения чистоты и цельности, нет щемящей первозданности поцелуев. Так вот что означают Люсины слова: если любишь – надо ждать. Но сколько можно ждать, а главное – чего? Я не согласна ждать безнадежно, тем более унизительно, у меня есть девичья гордость.

В следующий раз мы опять встретились случайно и опять целовались, словно расстались вчера. И опять Женька не назначил свидания, и опять я терялась в догадках: что все это значит, какие у нас отношения, я его девушка или нет? Он мой парень или нет, а может, мой и еще чей-то? Я долго терялась в догадках и утешилась тем, что у нас свободные отношения и что в этом есть своя прелесть; мы встречаемся, но одновременно свободны. Явно у него есть еще кто-то, зато он не домогается: пионерский вопрос нас не разлучит.

Наступил последний весенний месяц, и встречи участились, а поцелуи приобрели оттенок чувственной страсти. Сближение радовало, но и пугало, скоро поставит вопрос ребром: или постель, или прощай. Однажды Евгений явился на экзамен и обнял меня при однокурсниках. Девчонки восхищенно воскликнули: «Счастливая ты, какого парня отхватила!» Мне захотелось крикнуть на весь мир: «Посмотрите, какой у меня замечательный парень, как мы подходим друг другу!» До дома мы шли в обнимку и беспрестанно целовались, в груди трепетало предчувствие, любовь начинается.

– Скоро ты выйдешь замуж и родишь детей, – сказал он однажды, целуя в грудь.

– Каких еще детей? – недоуменно спросила я, отстраняясь.

– Мальчика и девочку.

Я призадумалась: к чему клонит, неужели хочет жениться? Или предлагает делать незаконнорожденных детей? И вдруг в груди заныло – хочу от него родить. Представляю, как красива я буду в свадебном платье, и захотелось выведать его намерения, но я пошла в обход:

– Что-то желающих не вижу, – заметила я.

Внутри все замерло и похолодело, мне казалось, он скажет – желающий рядом. Но Евгений, глядя в небо, пространно протянул:

– Не переживай, желающие найдутся.

В груди разлилось разочарование, и я обидчиво спросила:

– Почему ты так думаешь?

– Лакина, такие, как ты, не остаются.

Он играет моими чувствами, моим будущим, а я глупая клюнула на детей, о свадьбе размечталась, а он только прощупывает: дам или не дам. Я мягко отстранилась и спросила:

– А ты что будешь делать?

– А я уеду в Магадан.

Загадками говорит, отшучивается, но дети – это не шутка, Василий о детях даже не заикался. Возможно, жениться думает, надо подождать, скоро все должно проясниться. А сейчас нужно просто ловить его взгляд, чувствовать себя соблазнительной и наслаждаться близостью. Его руки скользят по спине, я таю под его пальцами, тело становится мягким и невесомым, в животе сладостно ноет, в висках пульсирует. Меня пронизывает его дыханием, его запахом, его нежностью: я теряю голову, превращаюсь в сгусток ощущений. Хочу вибрировать и трепетать в его руках, еще острей, еще пронзительней. Вот она – настоящая жизнь, и все остальное не важно, не хочу ни о чем не думать, а только вбирать эти чудные ощущения.

Вдруг где-то внутри глубоко, в неведомой глубине задрожало и жалобно заныло, настойчиво требуя удовлетворения. Непонятное желание разрасталось, раздирало живот, требуя непонятного насыщения. Сознание помутилось: казалось, внутри сидит жадный зверь и агрессивно требует чего-то острого и пронзительного. Хочу все до самого конца, просто хочу и пропади все пропадом; сорвать с себя тряпки – и будь что будет! Но в следующий миг поймала свое сознание и ужаснулась, я что – теряю голову? «Нет!» – испуганно заорала я и оттолкнула его.

Страх и неудовлетворенность сотрясали нутро, ноги сводила судорога. Я медленно приходила в себя, словно после глубокого обморока, теряясь от новизны, – что это со мной? Я отключилась: так вот она какая, эта страсть – совершенно дикая! Даже не страсть, а наглый, безмозглый инстинкт! Какие темные силы скрыты во мне, оказывается! А ведь думала, что владею собой, но, выходит, не совсем, и даже вовсе не владею. Будь мы одни в доме, все могло бы произойти само собой, без всяких раздумий «за» и «против», даже опомниться бы не успела. Ну ладно, сегодня справилась, а что дальше? Нет, расслабляться никак нельзя, надо быть все время начеку.