Анна Сандэмо - Порабощенные

На станцию поезд прибыл быстро, и я специально выбрала вагон подальше от этих малахольных, чтобы не смущаться еще больше. В результате я попала в абсолютно пустой вагон в самом конце состава, что даже порадовало меня. Я успела заметить, что все верхние окошки в вагоне открыты нараспашку. Значит, душно не будет, как обычно. Устроив доску между ног и свободно разместившись на сиденье, я погрузилась в музыку, закрыв глаза. Сон настиг меня, на удивление, слишком быстро. Я не просто задремала, а действительно уснула. Но то, что снилось мне, не поддавалось никакому адекватному описанию. Сон состоял даже больше не из картинок, а из звуков. Мне слышались какие-то завывания и утробные рычания. Вся эта подземная симфония больше напоминала мне выступление какого-нибудь неумелого экстрим-вокалиста, который пытается выдавить из себя нечто потрясающее и брутальное, но на деле у него совсем нет навыка подобной техники вокала. Это больше походило на некие мучительные стенания и страдальческие агонии, словно издающий эти звуки находился на грани болезненной и безумной смерти. Меня до дрожи в руках пугало это гудение, но я не могла очнуться, хотя сон был очень беспокойным и прерывистым. Я никак не могла зацепиться за конечный образ, который стоял в моей голове, – он вечно ускользал от меня, как будто не хотел, чтобы я видела его. Внезапно я почувствовала резкий толчок и проснулась с едва слышным вскриком.

– …конечная, – прозвучал механически-дежурный голос из динамика. Я ощупала лицо и, немного замешкавшись, поторопилась покинуть вагон. После такого сна я была рассеянной, но мне необходимо было сосредоточиться. Если я буду не собрана, то сходка пройдет впустую, а это уже плохо отразится на моем авторитете среди скейтбордистов. Я, как всегда, должна показать отличный результат, чтобы не подвести ребят. Все-таки наша группировка весьма знаменита среди скейтеров города. Я остановилась на станции лицом к скамье, поставив на ее исцарапанную поверхность чехол. Мне нужно было отдышаться и восстановить душевное равновесие. Подобный сон я видела впервые. А эти кошмарные звуки, эти крики так и стояли в моих ушах, словно ультразвук, который невозможно высверлить даже дрелью, приставленной к виску. Эти рычащие стоны заполнили весь мой мозг, и я вовсе не могла избавиться от них. Мне пришлось закрыть глаза и приложить прохладные влажные ладони к разгоряченным ушам, чтобы хоть как-то суметь справиться с захватывающим наваждением. Когда я открыла глаза, я увидела, что станция совершенно опустела и я стою посреди платформы одна. Вдруг сзади меня раздался какой-то щелчок с беглым треском, будто кто-то кинул маленький камушек на рельсы. Я встрепенулась и обернулась назад – никого. Тишина угнетала и давила. Я подошла поближе к краю платформы, рельсы задрожали – скоро должен был прийти другой поезд. Присмотревшись, я заметила, что на черной шпале лежит что-то крохотное и светлое. Я вгляделась получше, и мне показалось, что это зуб. Но удивление не успело застать меня врасплох, так как подоспел поезд, из которого вышли всего несколько человек. Я захватила доску и направилась к выходу из метрополитена, отгоняя дурные мысли и настраивая себя на позитивный лад, как и всегда перед каждой сходкой.

Солнечная погода продолжала радовать, и через каких-то десять минут я уже совершенно забыла о произошедшем. Я подумала, что было бы глупо вот так просто заморачиваться из-за обыденных вещей, которые я сама же себе и накрутила. В конце концов, каждому человеку снятся кошмары. Особенно учитывая нынешнюю обстановку в городе, это неудивительно. Видимо, подсознательно я все-таки частично боялась, что однажды и я могу пропасть в недрах туннелей метрополитена.

До места встречи – заброшенный завод – нужно было идти вдоль дороги, а затем через лес. Раньше, меньше десяти лет тому назад, лес был гораздо ближе к городу, но в последнее время город разросся, поэтому деревья стали вырубать, чтобы проложить дорогу к новостройкам. Также отстроили новые ветки в метро, чтобы людям было удобнее добираться до ранее заброшенных окраин города. Такие темпы развития порой могли пугать, но только не городского современного человека.

Я решила, что отвлечь меня сможет моя доска, поэтому резво извлекла ее из чехла. Я встала на скейтборд и ощутила привычный прилив сил, который чувствовала всегда, когда каталась. Такое не предать словами – лучше, чем любой наркотик. Легкое и невесомое чувство адреналина в крови, которая начинает бить в голову при каждом ускорении и толчке. Разгон пошел быстро и плавно. Приятный ветер бил в лицо, отбрасывая непослушные волосы назад. Я мгновенно заулыбалась, поняв, что в моей жизни все в порядке и нечего беспокоиться по пустякам, зря растрачивая нервы. Я никогда не любила волноваться и истязать себя мучительными раздумьями о какой-либо проблеме. Мой девиз в любой затруднительной ситуации был таков: «Если не можешь решить это прямо сейчас, то ты ничего не можешь с этим сделать, значит, оставь это дело в покое, пока решение не придет само собой». В большинстве случаев подобное помогало. Особенно тогда, когда я еще училась в школе. Сейчас же мне было гораздо проще, так как система оценивания, обучения и отношений в институте совершенно иная. Несмотря на то, что я только на первом курсе в свои шестнадцать лет, у меня уже сложились за этот год весьма приятные отношения с одногруппниками. Поначалу мне казалось, что, перепрыгнув через один класс в начальной школе, я буду сильно выделяться своим возрастом, но на деле все оказалось не так страшно. В институте все меня знали и хорошо ко мне относились, поэтому каких-то сильных затруднений во время учебы я не испытывала. В школе выживать было гораздо труднее, и на то свои причины. Подростки гораздо глупее, а потому агрессивнее, нежели молодежь в институте, которая в большинстве своем уже определилась, чего хочет от этой жизни, и занимается своими делами. Именно поэтому в педагогическом институте мне было комфортно, а о школе я даже и не вспоминала особо, потому что связь с одноклассниками после выпускного поддерживала мало.

На дороге уже к половине седьмого утра начали появляться машины, хоть и не так много, как в будние дни. Обычно я приезжала сюда только по случаям сходки, но иногда у меня бывало такое настроение, что хотелось устроить одиночною катку в каком-нибудь огромном полузакрытом помещении, где не было бы ни души. Скейт-парки подходили для такого состояния мало, ибо там постоянно было слишком много народа, и мне приходилось ездить через весь город на заброшенный завод, дабы ощутить себя в полной мере свободной. Благо такие состояния на меня находили не чрезмерно часто, поэтому проблемой это не являлось. Местные скейтеры из города побаивались в одиночку соваться в это место, ссылаясь на дурные суеверия и прочее. Я хоть и не была сухим и строгим скептиком, все же верила не во все подряд, отбирая лишь то, что звучит как правда. А неупокоенные призраки, восставшие зомби на заводе – это просто нелепо, поэтому бояться там было нечего. Хотя многие ребята поговаривали, что видели там того самого маньяка, из-за которого в метро стали пропадать люди. Но это звучало еще более смешно, чем байки о голодных мертвецах и злых духах, ведь завод находился от ближайшей станции в сорока минутах ходьбы. Я думаю, что господин маньяк выбрал бы себе более близкое и удобное место для убийств и расчленения своих жертв.