Анна Сандэмо - Порабощенные

По мере того, как я отдалялась от городской суеты, мне становилось легче дышать и ощущать себя не прикованной к каменно-бетонным джунглям. Хотелось прямо сейчас взлететь вместе с доской, как птица в поднебесье, и улететь далеко-далеко от всего на свете. Подобная нирвана снисходила на меня довольно часто, и я любила это чувство гравитационной эйфории, которая была не чем иным, как проявлением самого космоса, самой вселенной. Все-таки есть в мире счастье, и это счастье именно сейчас я ощущала у себя под ногами, несясь на нереальной скорости впереди своей жизни. Иногда мне казалось, что конкретно в этот период своего бытия я нахожусь на пике возможностей, именно сейчас передо мной открыты все двери, и я вольна выбирать ту, которая приглянется мне больше остальных. Так я и поступала, и это было настоящее благословение. Нет ничего прекраснее выбора, в котором не важно твое решение, потому что он в любом случае окажется лучше других.

Солнце начинало всходить и набирать силу. Оно распространяло слепящую яркую энергию повсюду, касаясь всего живого на земле. Власть дня брала свое. Свет окутывал дорогу, атмосферу и небо, подгоняя ветер, который ласкал своим чудным дуновением кроны деревьев и верхушки кустарников, травинок. Я вскинула взгляд к голубому небосводу, который, как титан, сковывал своими сильными руками неугомонное солнце, будто бы держа его в невидимой узде, не давая испепелить все вокруг. Не было ни облачка, а это означало только одно – день сегодня будет замечательный, и ничто не испортит сходку, даже погода, над которой не властно ни одно существо в мире. Я еще шире заулыбалась от подобной мысли и ускорилась, посильнее отталкиваясь от земли. Хотелось оказаться на месте пораньше остальных, хоть это физически и было невозможно, но я продолжала тешить себя надеждой о первенстве своего прибытия. Но вот уже дорога оканчивалась, уходя резко вправо. Слева же красовался своими темно-зелеными громадами лес, больше напоминающий могучий скалистый хребет. Все-таки окраины города я любила именно за их природу, которая очень сильно контрастировала с простирающимся поодаль городом с его высотками и небоскребами. Было в этом что-то завораживающее. Я жестко затормозила, оставив после себя на асфальте еле заметный темный след. Ногой подкинув доску кверху и схватив ее рукой, я ловко перелезла через ограждение и осмотрелась на местности – дикая природа во всей своей красе. А позади остались душные фабрики и затяжные пробки с многочисленными нервными и злыми людьми. Здесь начинался другой мир, здесь все было по-иному, и мне это нравилось.

По протоптанной дороге было тяжело ехать, так как колеса скейтборда вечно попадали в мелкие выбоинки или увязали в грязи. Приходилось топать пешком. Пробиваясь сквозь густые заросли и еловые ветки, я поймала себя на мысли, что не встретила ни одного скейтера на своем пути, что странно, ведь обычно по дороге на сходку я пристраивалась, как минимум, к одной группе ребят с досками. Сегодня же не было рядом со мной ни души, и вновь поганые мысли окутали мой разум. Животные тут тоже уже давно не водились, так как их спугнули строители, которые работали на новостройках, и шум дороги. На мгновение даже мне показалось, что в ушах снова колом встали те самые жуткие звуки, которые я слышала в своем сне. Я тряхнула головой, стараясь забыть, забыть этот ужас. Мне это удалось, хотя какой-то невидимый осадок все-таки пластом опустился на мою душу, покрыв ее пеленой волнительного удушья. Оставшуюся дорогу я продвигалась без каких-либо остановок, поэтому, когда показалась полуразрушенная крыша грязно-желтого каменного массивного строения, я выдохнула с облегчением. Тут уже послышались и голоса, и смех, и звуки стучащих колес о твердую поверхность. Я дома…

Стоило мне появиться перед ребятами, всеобщее внимание тут же перекинулось на меня. Скейтеры оживились, послышался довольный рокот, и меня немедленно окружила толпа приветствующих скейтбордистов. Конечно же, ко мне подошли не все, но те, кто знал меня и уважал, быстренько подоспели к общей гурьбе.

– А мы думали, ты уж не придешь! – из толпы выбилась моя лучшая подруга Диана. – Обычно ты, как минимум, за полчаса до сходки объявляешься!

– Да… что-то задержалась в этот раз, – улыбнулась дружелюбно я. Диана тоже широко улыбалась мне, хотя в глазах ее я отчетливо видела скачущие нотки тревоги – все-таки я слишком хорошо знала подругу.

– Идем, мы вот-вот начнем! – подбежал Вова – парень из моей группировки и просто отличный друг.

Я еще раз многозначительно взглянула на Диану, и та, кажется, вздрогнула, внезапно перестав улыбаться. Что с ней происходит?

Сходка проходила в привычном ритме, ничто не выходило за рамки. Все было обычно, но обыденность в данном случае – это хорошо: никто не ломает руки, ноги, не разбивает голову, не дерется и не скандалит. Хотя на памяти скейтеров и не такие разборки и трагедии случались. Я помню, что пару лет назад один скейтбордист сломал себе тут шею. После этого инцидента сходки не назначались около трех месяцев, но потом все постепенно вернулось на круги свои. Я откатала около четырех часов, соревнуясь с парочкой ребят, которые возомнили себя королями верта и стрита. Победить их не составило огромного труда, так что я безукоризненно справилась со всеми препятствиями, доказав свое превосходство. Атмосфера была дружественная и веселая. Но только спустя какое-то время я все-таки заметила, что что-то не так. Обыденность обыденностью, но среди ребят витал какой-то панический угнетенный дух. Это было ощутимо не сразу, но, прислушавшись к минорным интонациям их голосов, вчитавшись в их испуганные взгляды, я поняла, что произошло что-то скверное. Я решила выяснить, в чем дело.

После еще одной катки я подошла к Диане, которая сегодня отчего-то каталась неохотно, как и остальные ребята из моей группировки. Стоило мне приблизиться к их компании, которая устроилась кружком в углу верхнего помещения с отсутствующей стеной, я услышала напряженные перешептывания и даже вскрики.

– Эй, – обратилась я к ним, встав неподалеку. – Что происходит?

Ребята тут же переглянулись и, кажется, одновременно нервно сглотнули. Диана приковала ко мне печальный взгляд ярко-голубых глаз. Она уже не улыбалась.

– Ты еще не в курсе? – спросил с какой-то неестественной интонацией Гоша.

– В курсе чего? – чуть раздраженно покосилась я на того. Меня бесило, что они так нагнетают обстановку. Сказали бы сразу, в чем дело!

– Трое ребят из группировки «Изживленные» пропали, – траурно ответил Гоша, опустив глаза.

– Как пропали? – удивилась я. У меня из рук даже чуть не выпала доска.

– Опять этот подземный маньяк активировался. Они позавчера зашли в метро, так и не вышли, – оповестила меня очнувшаяся Диана. Я оглядела ее. Диана была сегодня не такой, как всегда. Ее голубые глаза светились страхом, а не радостью, нежное личико побледнело, а розоватый привычный румянец и вовсе пропал. Светло-русые волосы, обычно заплетенные в косу или высокую затейливую прическу, были распущенными и растрепанными. Кажется, это и вправду ее пугало и волновало до глубины души. Осмотрев остальных ребят: Гошу, Вову, Виталика, Антона, Катю и Диму, я пришла к такому же выводу – они все жутко боялись. В наших кругах и раньше обсуждался так называемый журналистами «подземный маньяк», но мы и подумать не могли, что когда-нибудь это коснется и нас.