Pen Name - Участники рынка

– Полковник завизировал?

Стас кивнул.

– Это ее дальняя родственница, и Мариванна ручается и Полковник не против.

– Что за девочка? Ты ее видел?

Станислав Леонидович пожал плечами.

– Двадцать один год, энергетический закончила. Мариванна ее сто лет знает. Костя говорит: симпатичная, скромная.

Глеб слегка приподнял брови.

– Ты что не стоял за стеклом, когда Костя или Полковник?…

– Глеб… – Утомленный подробностями, Станислав Леонидович повел плечом.

Глеб преувеличенно, изображая изумление, вытаращил глаза. Его собеседник посмотрел на аквариум, бессмысленно пошевелил на столе мышкой. Пора было что-то отвечать.

– Можно объявить ей второе интервью, я постою за стеклом… ты сам, если хочешь…

После паузы Глеб полюбопытствовал:

– Не жалко?

– Чего?

– Девочку…

Стас скорчил кислую мину. Разговор этот начался еще во времена царя Хамураппи, на самой заре борьбы страха с жадностью, и смысла в нем не было никакого…

– Слушай, тогда надо только смертельно больных или законченных подонков на работу брать. Никто – ни одна девочка из РКО, ни все остальные девочки, беременные и не очень – никто, на хрен, не застрахован. Придут, положат лицом вниз, а потом все выяснится, всех простят и отпустят… Ты ж знаешь про Льва. А там – сама невинность, там все… практически стерильно.

Двигая по столу три мобильных телефона жестами наперсточника Глеб мрачно слушал собеседника.

– Нигде, на хер, не стерильно… – Он оттолкнул от себя все трубки разом. – Ты что, не понимаешь, о чем я? Ты ее к Мариванне берешь, а не в беременное РКО.

Стас акробатически шевельнул плечами.

– Глебаня, Байда есть везде. Везде сидят девочки и интеллигентные Кости ими рулят. От Байды никто не откажется, даже самые крупняки. А мы – просто не можем, это три четверти наших доходов…

Он развел руками:

– Мне вообще непонятно, почему я тебя агитирую. Ты что, нажил сотку грина и стал честным?

Его собеседник задумался, это был системный, основополагающий, базовый, на хрен, вопрос. Ответить на него можно было по-разному – в зависимости от аудитории, настроения, количества выпитого, ну и прочих, менее важных факторов. Наконец, он ответил.

– Ну, раз мы не кидаем клиентов и не бежим в Бразилию, то мы честные.

– А я тебе про что? А в другом смысле…

– А в другом – меня не волнует. Не я выдумал капитализм. Есть правила, мы по ним играем… Все очень просто, информационная безопасность – это вопрос благополучия нашей жопы.

– Так я и…

– Дай договорить… – Разозлившись, Глеб встал с кресла. – Нашей жопы! А ты кладешь на свои обязанности по отбору кадров.

– Один раз, Глеб! Она не с улицы. Я всю неделю пил с Палычем и переманивал зама в пластик… Полковник завизировал. Костя назначит второе интервью, я поприсутствую. – Исчерпав аргументы Стас вздохнул… – Знаешь, как говорят недалекие от посылания на хуй жены и любовницы? Мой милый, что тебе я сделала?

Глеб держал паузу, и собеседник трепетно ждал реплики, наконец, отвернувшись в сторону, председатель правления неохотно буркнул:

– Жены и любовницы малость по-разному говорят…

– Не так, Глеб!!! – Стас уже развеселился. – Жены и любовницы, СУКИ, малость по-разному говорят!

Глеб подавил смешок.

– Ладно.

Обычно он надевал темные очки и поднимал воротник плаща, потому, что сегодняшнему идиоту нравилось играть в шпионов, но в этот раз кривляться не стал. Из тех же соображений, чтобы угодить клиенту, раз и навсегда было выбрано место: грязненький, полутемный бар в спальном районе, стоящий в окружении серых многоэтажек неподалеку от железной дороги. Человек сидел здесь уже два часа, потягивал кислое пиво, курил и скучал. За час до назначенного времени он приехал по многолетней привычке, потому, что это было правильно, именно так и надо было делать. А второй час образовался из-за опоздания идиота, возможно – извинительного, ведь рабочий день у него был ненормированным.

Все это было ужасной рутиной, но он привык делать все тщательно и добросовестно, без халтуры. Кроме приварка к пенсии это давало некоторое ощущение куража, напоминало молодость и не давало скучать. Он был еще в очень приличной форме, бегал трусцой в парке рядом с домом, зимой часами ходил с внуками на лыжах, и только изредка у него начинал ныть бок, да так лихо, что на несколько дней приходилось превращаться в скрюченного полупаралитика. А потом опять отпускало…

Активный пенсионер сидел у окна и, помимо бармена и местных гопников, видел вход, часть двора перед ним и желтую стену бомбоубежища напротив. Черный BMW последней модели лихо подкатил к ступеням, водительская дверь открылась. Идиот снова приехал на машине к самому месту, хотя сколько раз было говорено…

Субтильный мальчишка в очень хорошем костюме уселся напротив. Веснушки на его щеках, особая примета, в красноватом полумраке забегаловки выглядели контрастнее обычного. Пришелец из мира бизнеса вывалил на стол плоский, не толще блокнота, ноутбук, многозначительно оглянулся по сторонам, завел шарманку, развернул экран так, чтобы было видно им обоим. Пенсионер вежливо наклонил голову. Оба персонажа пока помалкивали, мальчишка, подчеркивая свою значимость, ждал первой реплики от собеседника, а тот, понимая, чего от него ждут, немного сопротивлялся, держал паузу, собираясь уступить чуть погодя, помассировав мазохистскую струну в душе контрагента. Первый курс той самой школы, «психомодель поведения». Можно было бы этого и не делать, но пенсионер просто не умел халтурить. Наконец он негромко и проникновенно произнес:

– Я начал беспокоиться.

– Сегодня… ладно, не в-важно. Смотрите! – Парень, заелозил пальцем по обезьяньей площадке ноутбука.

На экране возник двуязычный текст, в русской части которого можно было разглядеть слова «проект контракта…», «… районе Китая», «государственные гарантии», а дальше шли длинные колонки цифр и красивые графики.

– Это б-б-удет подписано через месяц-два, но все уже договорено, задний ход никто не включит… Короче, это стратегия …, – парень сделал нервный жест рукой, заменяя им имя собственное, – на ближайшие три года. Тут еще есть разные доки, но суть в этом, остальное – г-г-он, приложение.

Он очень коротко, не удержавшись, хоть и давал себе зарок никогда так не делать, взглянул на собеседника, затем уставился в окно. Пенсионер сделал необходимую по сценарию паузу, во время которой в очередной раз подумал, какого еще черта надо этому сопляку с физиономией старшекурсника, получающему кучу денег за непыльную работу на одного из самых богатых людей страны, имеющему нехуевую хату, новый BMW, и, наверное, кучу девок – при всей своей неказистости и заикании, потому, что бабки красивее самой гладкой рожи. Чего ему надо, молодому засранцу, даже не сумасшедшему, не наркоману (по состоянию на месяц назад, а там, кто его знает), происходящему из благополучной семьи? Какого черта? Какого? Они все заражены сифилисом предательства, тягой к уничтожению того, что имеют, инстинктом смерти? Парень не похож на глупого, но, видно, у молодых свой ум… Пенсионер не собирался отвечать своему собеседнику сразу, у него было время подумать, но не про китайский же контракт, в самом деле…