Салават Вахитов - Салагин. Книга о любви

– Папа, ты знаешь, какая была библиотека у Максима Горького? – спросил я отца.

Отец в это время колол чурки для титана в сарае, служившем одновременной и мастерской.

– У него была библиотека?

Он на мгновение отложил топор и посмотрел на меня, пытаясь разгадать подтекст моего вопроса.

– Да, личная. В три тысячи томов!

– А-а-а… – протянул он и продолжил работу, давая понять, что диалог закончен.

Папа был строителем и отреагировал на мое увлечение своеобразно. Вместо того чтобы накупить мне новых книжек, он соорудил книжные полки над моим письменным столом, и я на них три книги поставил. Только потом, будучи совсем взрослым, оценил отцовскую мудрость – не имея возможности моментально осчастливить меня библиотекой, он поддержал мою мечту, дал надежду и уверенность в том, что она сбудется. Каждый вечер, ложась спать в кровать напротив книжных полок, я долго глядел на них и мечтал о том счастливом времени, когда они наконец заполнятся. И каждый день просил родителей купить новую книжку.

– Когда-нибудь и Самат напишет книгу, – сказал однажды отец матери за вечерним ужином.

«Ну уж нет, – сказал я себе. – На свете так много интересных книжек, что и прочитать все невозможно. Зачем их писать?» Воспользовавшись моментом, я решил стребовать себе ещё один томик, но не знал, что заказать: составленный мной библиографический список был давно исчерпан.

– Папа, а какие книги ты читал в детстве?» – спросил я.

– Школьные учебники и разные пособия по ремесленничеству. Я любил только полезные книжки.

Папа догадался, к чему я клоню, и попытался уйти от ответа.

– Значит, в литературе ты полный профан?

– Ну зачем ты так, – ему стало неудобно, – я читал книжки, которые учитель советовал: «Как закалялась сталь», «Улица младшего сына», «Алитет уходит в горы»… Отличные полезные истории для ума и сердца.

В восторге оттого, что добился нужного ответа, я уставился на маму:

– Хочу такие книжки!

Первую – про Павку Корчагина – мне купили почти сразу, на следующий день, вторую мама принесла из жуковской библиотеки – это была книга Льва Кассиля, и она мне понравилась настолько, что я впоследствии перечитал все произведения этого автора, а вот третью книжку мне не нашли, и я долго гадал, о чем она. Гор, куда уходил Алитет, я никогда не видел, но они казались тем загадочным местом, где и возможны самые невероятные приключения. Бабушка купила мне в санаторском киоске «Казаков» Льва Толстого, чем только подогрела интерес: после истории об Оленине захотелось прочувствовать звенящую красоту кавказских гор, испытать опасности, которые в них таились. Горы, горы, горы… – я заболел ими и жаждал новых книг о людях, обретающих счастье и горе среди холодных молчаливых скал.

Каждой книжке радовался как зашедшему в гости лучшему другу. Хотя и прочитывалась она практически за один вечер, потом долго любовался ею, проводя ладонью по кожаному переплету. Книга раскрывалась, как утренний пион раскрывает нежные лепестки, и я с наслаждением вдыхал пыльцу с её страниц. Книга дурманила ароматом – в ней хранилось время, жила история и созревали дерзкие мечты…

Незаметно и отцовские книги – одна за другой – перекочевали на мои полки, и потихоньку дома собралась довольно приличная библиотека из трехсот томов. Но они все были давно прочитаны, а жадный голодный мозг требовал свежей информации во всё возрастающем объёме. Я просто изнывал от нехватки книг и маялся, не находя себе места в маленькой санаторской квартире. Видя мои страдания, бабушка однажды не выдержала.

– Пошли со мной на работу, – позвала она.

– А зачем мне на твою работу?

Честно сказать, к приглашению я поначалу отнёсся без всякого энтузиазма. Но потом подумал, что в главном корпусе санатория есть книжный киоск. Книгу бабушка мне вряд ли купит – зарплата ещё не скоро, – зато можно полюбоваться заветными томиками и помечтать о них.

– Секрет, – сказала бабушка. – Потом узнаешь.

Секрет? Ого! Секреты я любил.

Бабушка работала санитаркой в санатории «Юматово». Санитар в моём понимании относился к медицинским работникам и, видимо, так оно и было, но бабушка в основном занималась тем, что прибиралась в комнатах отдыхающих – мыла полы и ухаживала за цветами, которых было невероятное количество. Однажды меня поразило то, что она протирает листья лимонов и пальм подсахаренной водой. «Это мой секретик, – улыбнулась бабушка, – от сахара листья блестят, а главврачу нравится, когда всё вокруг блестит, поэтому он и выписывает мне квартальные премии». Восхищению моему не было предела.

Бабушка устроила мне настоящий праздник: отвела в санаторскую библиотеку, куда меня и записали по блату как внука сотрудницы. В библиотеке работали две женщины. Одна – пожилая, в сером строгом костюме – никогда не улыбалась, казалась суровой, и я её побаивался. Другая – совсем молодая, с собранными в пучок волосами – напоминала мне воспитательницу детского сада, которую можно было не слушаться. В то время как раз вышел душевный фильм «Возврата нет» по повести Анатолия Калинина, взбудораживший женские сердца моей великой Родины. Когда мы с бабушкой вошли в библиотечный зал, библиотекарши довольно бурно обсуждали экранизированную книгу, которую буквально навязывали заторможенному седоволосому очкарику-отдыхающему. «Нонна Мордюкова сыграла саму себя, это её история с Вячеславом Тихоновым!» – Женщина в сером вбивала в голову старика совершенно бессмысленную для него информацию, глаза её сверкали благородным пламенем вечного огня. «Воспитательница» с серьёзным видом кивала головой в знак согласия, а увидев нас, улыбнулась приветливо и занялась мной.

Поначалу меня не подпускали к основным фондам и отвели к одному-единственному стеллажу с детской литературой, где я имел право рыться и брать книги на дом. Наивные. Я не стал тратить время на бессмысленное поиски увлекательного чтива, а поступил как Македонский, разрубивший Гордиев узел, взял три-четыре книги с левого угла самой верхней полки – возможно, я думал, что самые интересные книги ставят выше, чтобы их труднее было достать, – прочитал их за один день, а на следующее утро пришёл за следующими томами – благо были летние каникулы, и свободного времени хватало. Библиотекарши удивились, похвалили моё усердие, а потом привыкли к тому, что я появляюсь у них каждый день. Когда с детским стеллажом было покончено, я стал потихоньку пробираться к взрослому фонду, где корешок к корешку стояли добротно изданные толстые тома собраний сочинений: Марк Твен, Жюль Верн, Майн Рид и Джек Лондон манили меня в дальние страны.

Я до сих пор благодарен добрым феям-библиотекаршам за то, что они сделали для меня исключение и сняли табу с взрослых книг. Увы, я позабыл их имена, но с тех пор молюсь их смутным образам. Потому что есть лишь один способ жить интересно и весело – каждый день узнавать как можно больше нового о мире. И такая возможность мне была предоставлена. Однако если каждый день читать новые книги, то наконец может настать момент, когда все знания, имеющиеся у человечества, станут тебе известны. «Что делать тогда?» – спрашивал я себя. И сам же себе отвечал: «Тогда, наверное, я стану взрослым и мне придётся самому добывать новые сведения и, вполне возможно, как и говорил папа, писать новые книги». Иначе станет скучно… Про «скучно» я услышал от нашего соседа, художника Вахутинского, зашедшего к отцу с просьбой проявить фотоплёнку. «И так жить скучно, а тут ещё…», – пожаловался он как-то на жизнь. Что «ещё» я не расслышал, но пришёл к выводу, что Вахутинский наверняка прочитал все доступные книги, и теперь ему больше знать нечего. Именно поэтому, когда он не рисует для окрестных школ портреты Ленина, пьёт водку и валяется в грязи. И его жена, Олимпиада Викторовна, от жалости и безысходности поддерживает его увлечения. «Странно, почему люди пьют водку, – думал я, – ведь шоколад намного вкуснее? Когда я вырасту, буду покупать себе шоколад каждый день». Идея с шоколадом мучила меня достаточно долго, но не настолько, чтобы стать навязчивой, а вот мысль о том, что поток книг однажды может иссякнуть, нет-нет да и повергала меня в уныние, и я старался об этом не думать.