Петр Карцев - Кот олигарха. РОМАН

Охранник, не переводя на нее взгляда, несколько раз мотнул головой из стороны в сторону, как если бы ему по каким-то тайным, но неопровержимым внешним признакам было достоверно известно, что это не так.

– Туда нельзя? – слабо спросила Лена.

Охранник повторил равномерные вращательные движения массивной шеи.

Лена робко развернулась и в тоске осмотрела зал. На ум вновь непрошенно пришла теория концентрационных лагерей Ибисова. Зрелище массового удовлетворения любой биологической потребности никогда не бывает духоподъемным.

Посреди шумного томительного хаоса выросла широкая, крепко сбитая фигура с коротким, широкоплечим прямоугольным телом и с прямоугольной головой, в основании которой мягко золотилась ровно подстриженная бородка. Боллинг поднял на уровне плеча раскрытую ладонь. Замерев в этом жесте, он стал похож на грубо выточенный из камня языческий идол.

Лена чуть не застонала в голос.

За одним из столиков совсем рядом – намного ближе Боллинга – взметнулась вверх гораздо более энергичная рука, обладатель которой смотрел прямо на нее.

– Эй! – крикнул несколько развязный голос, перекрывая какофонию чужих разговоров и стук приборов. – Давай к нам.

В норме в Ленины привычки не входило отзываться на обращение «эй», однако текущая ситуация по ее опыту никак не могла считаться нормальной. Для верности – чтобы избежать еще одного унизительного облома, – Лена переспросила мимикой, действительно ли бесцеремонное приглашение адресовано ей.

– Да, да, – нетерпеливо крикнул парень, призывно тряся кистью руки.

Лена обошла несколько столиков и приблизилась к неожиданно возникшему спасителю. На вид он был примерно ее возраста или чуть старше. У него была густая растрепанная копна соломенных волос и лицо повзрослевшего школьного хулигана. По разные стороны от него сидели две девушки, рассматривавшие Лену с деликатным интересом.

Когда она подошла, парень подпрыгнул и ловко смахнул на середину стола несколько тарелок и стаканов, освобождая место для подноса. Лена с облегчением плюхнула еду на стол, звякнув посудой, и поспешно села, чтобы исчезнуть из поля внимания хотя бы некоторых зрителей. Ей казалось, что абсолютно все обедающие рассматривают и обсуждают именно ее.

Краем глаза она заметила, как вдалеке Боллинг механическим движением опустился за стол и неподвижно замер, глядя перед собой в тарелку.

– Меня зовут Билл, кстати, – представился развязный спаситель.

Лена тревожно посмотрела на него. У нее появилось страшное подозрение, что ее позвали вовсе не из добрых побуждений, а для того, чтобы выставить на смех ее наивность и неподготовленность к этому странному и явно полному недобрых подводных течений месту.

– Лена, – робко сказала она.

– А это Вера и Лара, – невозмутимо продолжил он.

Вера была маленькой шатенкой с мелкими, немного невнятными чертами лица и зелеными глазами. Впрочем, рядом с ее соседкой кто угодно показался бы невыразительным пятном в пространстве, случайным сгущением воздуха.

– Царственное имя, – сказала Лара.

Но это она царила над всем, чего касался ее взгляд.

Сначала Лену больше всего поразили Ларины волосы – щедрые шелковистые локоны, отливавшие, в зависимости от угла падавшего на них света, то золотом, то медью. В их обрамлении благородное лицо, безупречно женственное без малейшего намека на уязвимость, напомнило Лене принцессу из старого сказочного чешского фильма – принцессу повзрослевшую и благополучно, без всяких усилий, как подобает принцессам, унаследовавшую корону и власть. Власть, решила Лена после нескольких минут знакомства, заключается в изгибе бровей и взмахе ресниц. Не склониться перед этими глазами мог только истукан.

Лара немного повела головой в сторону, придав движению оттенок иронии, словно признавая законность Лениного восхищения и в то же время не желая пользоваться ни тенью превосходства.

Пробегая завороженным взглядом по линии ее губ, Лена одновременно видела внутренним зрением царственную спину, прямую, как у балерины, но без прилагающихся коннотаций высокомерия и многолетних усилий.

Женская красота , подумала Лена, имеет досадное обыкновение склоняться к беззащитности или неприступности . В Ларином облике мягкость и строгость соединялись, не тесня друг друга, в бесконечно гармоничное и невыразимое третье качество, поймать которое смог бы, возможно, в момент откровения, кто-то из живописцев прошлого. Мона Лиза? – подумала Лена. Пейзанка.

– Ты не бойся, – деловито сказала Вера, чувствуя, вероятно, Ленино смятение. – Мы тебя не обидим. Вчера к нам подсела особа в шароварах.

– Поэтому ты не сможешь произвести худшего впечатления, даже если будешь стараться, – подтвердил Билл.

– Кроме того, она говорила с набитым ртом, – добавила Вера.

– И чавкала, – на обвинительной ноте закончил Билл.

– Не всем повезло получить твое безупречное воспитание, – заметила ему Лара.

– А, если бы воспитание было залогом жизненного успеха! – с напускным сожалением воскликнул он.

Пользуясь непринужденной необязательностью их беседы, которая не исключала ее, но в то же время словно обегала стороной, Лена осторожно погрузила ложку в суп.

– Есть так много видов успеха, – возразила Лара. – И почти всегда их важность сильно преувеличена.

– Тебе легко говорить, – вставила Вера. Лене показалось, что фраза вырвалась у нее непроизвольно.

– Мне? – переспросила Лара.

– Что может быть важнее успеха? – потребовал Билл. – Приведи пример.

Лена не поняла, было ли его вмешательство попыткой загладить Верино смущение или, напротив, полным отсутствием интереса к чужим репликам.

– Покой? – предложила Лара не раздумывая.

– Покой покупается за деньги, – возразил он.

– Покой не продается, – заметила Лара.

– Что такое покой? – спросил он.

Лара посмотрела на Лену, словно решив, что пришло время включить ее в разговор.

– Что такое покой? – переадресовала она вопрос.

– Отсутствие желаний? – предположила Лена.

– Если бы мы все четверо не хотели есть, – торжествующе объявил Билл, – мы бы сегодня не встретились.

– В центре красного круга, – добавила Лара.

Лена бросила на нее удивленный взгляд. Впрочем, она и так смотрела на Лару, почти не отрываясь.

– Кстати, насчет веранды – это был смелый ход, – обратился Билл к Лене, меняя тему. – Ты здесь в первый раз?

Лена поймала себя на том, что сидит сутулясь, еще помня о своем желании провалиться под землю. Она выпрямила спину, постаравшись сделать это как можно незаметнее, и одновременно призналась, что работает в «Интербесте» всего неделю.

– Оно и видно, – прокомментировал Билл. – Веранда не для таких, как мы.